Мастер ядов

— Вы его, как ворона, вчера… — он не успел договорить мысль, как замер, смотря в холодные глаза цвета стали.

— Не о том думаешь, — качнула головой девушка, — мне незачем захватывать чужие тела, животные намного проще и честнее людей. Это, — она тряхнула тушкой, — чистая благодарность. Лучше подумай, как птица поняла кого благодарить и как смогла нас найти, если сила заклинателя заперта в его теле, а тем более — животе?

Удивление парней смешивалось с непониманием как им управлять своими силами, если не представлять весь процесс, как учил их эти месяцы мастер Иртам.

— Попробуйте помедитировать, но уже не ограничивая свои силы в меридианах, а отпустите их, дайте свободно течь, может, тогда вам станет понятнее, — предложила девушка, начиная, свежевать тушку, что так кстати подбросила им благодарная мать троих птенцов.

Натан было дёрнулся помочь мастеру, но остановился, смотря на скупые, но умелые движения рук девушки. Мотнув головой, сел прямо где стоял и погрузился в медитацию. Он твёрдо решил стать сильнее, чтобы защитить дорогого ему человека. И то, что Ати сейчас пребывала без сознания, только сильнее подстёгивало парня. Натан понимал, что слишком слаб, и предложить Артуру кроме дружбы ему пока было нечего.

Габриэла смотрела на мальчишек и понимала, что прорыва ждать пока рано. То что она видела было откровенно слабо. Складывалось впечатление, что мастер Иртам целенаправленно не давал им полных знаний. Габи ещё раз убедилась в правильности своего решения: взять обучение этих оболтусов в свои руки. Удивительно что самая слабая из этой троицы развивалась гораздо быстрее парней. Над этим стоило подумать, но точно не сейчас. Над костром поднимался ароматный дымок, мясо было готово, лепёшки тоже подогреты, а чайник уже закипал. Но девушка неожиданно унеслась мыслями в далёкое прошлое. Она ненавидела проклятый холм и поклялась себе туда больше никогда не возвращаться. Но воспоминания постоянно погружали в пучины тех эмоций: страха, злости, мимолётных счастливых вспышек. Но боли и разочарования там было гораздо больше.

Чем старше становилась Габриэла, тем отчётливее понимала, насколько однобока была её привязанность. Она гнала эти мысли, цеплялась за приятные воспоминания. Но разве можно саму себя обмануть? Конечно, нет. Девушка с детства была рассудительной с рациональным мышлением, что с возрастом переросло в холодный цинизм. Она осознавала, что Элиза, будучи на три года её старше, просто пожалела испуганную и дезориентированную Габи. Успокоила напуганного ребёнка, помогла выжить, научила основам. А маленькая Габриэла восприняла заботу о себе немного иначе, и, как результат, привязалась к единственному доброму к ней человеку так, что влюбилась. Жила Элизой, дышала ей.

— Ты моё отмщение за смерть сестры, — кроваво-алые губы еле шептали. — Живи! Обещай мне выжить!

— Молчи, — тебе нельзя сейчас говорить, потерпи, я спасу тебя, — шептала Габи, склоняясь над умирающей подругой.

— Обещай что ты уйдёшь с проклятого холма, — тонкие пальцы худой, болезненной девушки цеплялись за руку подруги, оставляя синяки. — Обещай жить как мечтала: домик, сад, пруд. Обещай мне!

Конечно, она не могла отказать единственному дорогому человеку, не могла сказать — нет. Сколько тогда просидела Габи, положив голову подруги на колени и пропуская тонкие каштановые волосы сквозь пальцы, она не помнила. Это всегда успокаивало её в детстве, только тогда это она лежала вот так, и мерные движения рук подруги успокаивали, даря иллюзию защищённости и стабильности. Элиза помогла ей в первые месяцы жизни на проклятом холме, именно она приготовила отвар, стараясь вылечить обожжённое горло ребёнка и спасти её голосовые связки. Тогда ещё совсем мелкой Габи она казалась очень сильной и стойкой девушкой. Но по мере взросления оказалось, что подруга слаба телом и духом. Она сдалась, оставила этот мир и раздираемую чувством горечи и несправедливости Габриэлу.

Элиза похоронена на проклятом холме, а вместе с ней любовь, надежды и обещания всегда быть вместе, что бы ни случилось. Габи больше никогда не возвращалась на могилу подруги, она жила одним желанием отомстить, убить, растоптать ту, которая издевалась над своими учениками, ту что проводила опыты и эксперименты на живых детях, называя это обучением. Габриэла тогда желала смерти, хотела раз и навсегда уничтожить всё, что связано с проклятым холмом, но судьба распорядилась иначе. Девушка часто думала, поступила бы она так же, зная о проклятье, и каждый раз ответ был удовлетворительным. Помня прошлое, пожив в настоящем она убедилась, что знания мастера ядов надо уничтожить: она должна стать последним мастером ядов. И основная её задача — не сойти с ума, как Мориган.

— Вижу что урок не достиг цели, — вынырнув из печальных дум и подавив тяжёлый вздох, проговорила Габи, подхватив и разорвав одну из лепёшек. — Что именно тебя тормозит?

На лепёшку легли сочные куски поджаренного мяса. Завернув её, девушка протянула угощение Артуру. Парень потянулся забрать и будто нечаянно накрыл своей рукой пальцы мастера. Габи замерла, смотря, как голубоглазое бедствие, лукаво улыбаясь, забирает свой завтрак.

— Думаю, у нас одна и та же проблема, — произнёс Натан, садясь рядом с другом, — но скажу за себя, — он чуть нахмурился, подбирая слова. — Смотрите, проверка силы, вы сами сказали, это импульс в, — он положил руку на солнечное сплетение, — центр, резерв…

Габи кивнула, укладывая на вторую половинку лепёшки мясо второму ученику и, завернув таким же конвертом, подала угощение Натану.

— А также, — будто продолжив мысль друга, заговорил Артур, прожевав мясо и щурясь от удовольствия, — когда вы рассказывали о диагностике, тоже сказали про меридианы и центральное сплетение у Атики.

В отличие от друга, Натан не спешил приступать к трапезе и принюхивался, не понимая что его смущает.

— Ешь спокойно, — в душе улыбнулась Габи, — я добавила душистых трав на угли и часть добавила к мясу, так ароматнее и вкуснее.

Мальчишка смутился, на скулах появился розовый румянец.

— Я и не думал бояться, — соврал парнишка, — просто очень непривычный запах.

— Знаешь почему я взяла тебя в ученики? — вдруг спросила Габи.

Оба парня замерли, с удивлением смотря на учителя.

— Вы дополняете друг друга, — крутя в руках прутик с нанизанным на него мясом, задумчиво проговорила девушка. — Ты, из-за того что рос ублюдком, всегда ждёшь подвох, во всем видишь опасность и стремишься защищать дорогих тебе людей. Ты, Натан, компенсируешь импульсивного и несдержанного Артура. Вы дополняете друг друга, — девушка откусила кусочек и замолчала прожёвывая.

— Ублюдком? — тихо прошептал Артур, со странным выражением на лице посматривая на друга.

— Где ты рос? — задала вопрос девушка, но не стала ждать ответа. — Мать Натана не была замужем, нагуляла приплод на стороне, — как маленькому начала объяснять она, видя насколько задевают эти слова парня напротив. — Твоему другу повезло, мать оказалась любящей женщиной и ребёнка не придушила и не продала, чтобы скрыть позор, а вырастила, как смогла.

Натан резко вскинул голову, смотря на мастера распахнутыми от удивления глазами. Он не ожидал таких слов и боялся увидеть презрение в глазах учителя и ещё больше — Артура.

— Хм… — протянул парень, — тогда ублюдки те, кто травил его мать и ни в чем не виноватое дитя, — голос Артура звенел от сдерживаемой ярости и гнева на тупых и недалёких людей.

— Согласна, — если бы Габи могла улыбнуться, на её губах уже играла бы улыбка, но увы, — Но след прожитых лет наложил свой отпечаток на характер Натана, как и на твой.

Артур испуганно глянул на мастера, но не увидел на безэмоциональном лице подсказок знает она о борделе или нет.

— Но вернёмся к уроку, вы правы, — рука легла на середину груди, узкая бледная ладонь с длинными пальцами сильно контрастировала с чёрным одеянием и казалась ещё белее и тоньше, словно искусная статуэтка. — Тут центр сплетения всех потоков, самое защищённое и в то же время слабое место, это просто узел, где пересекаются и сходятся все меридианы. Сама же сила подчиняется вашей воле, она в вас, вокруг вас, и только ваш разум может её ограничить.