Блажий Омут

— Кот? — позвал я напарника, опустившись на одно колено.

Леший ещё дёргался на земле, но его сияющее прежде сердце постепенно угасало. А из всех ран до сих пор сочился гной, цвета смоли.

— Кот?! — чуть громче произнёс я и скривился от жгучей боли в боку. — Арх…

— Здесь я, — отозвался тот, медленно приближаясь ко мне, прихрамывая на правую переднюю лапу. — Что? Расслабился ты, Лех. Простого Лешего с трудом одолел.

— Он не простой, — отозвался я, силясь открыть глаза, но выходило плохо. Голова гудела, а перед взором поплыли разноцветные круги. — Что-то с ним…

— Лех… Лех…

Голос Кота доносился откуда-то издалека. А потом моё тело сковала такая слабость, что я не удержался и упал наземь.

Шершавый язык лизнул по щеке. Кот знал, что подобное меня жутко бесит, но именно это и привело меня в чувства.

— Сгинь, — вяло отмахнулся я, мотнув головой, и тут же застонал от нового приступа боли.

— Вот оно как, да? — недовольно протянул Кот. — Я жизнь ему спас, а он… эх, Ловчий, Ловчий…

С этими словами варгин чуть отошёл и прилёг рядом.

Я распахнул глаза и увидел, что нахожусь в полутёмной пещере. Лишь слабый лунный свет пробивался через высокий вход, но его едва хватало, чтобы разглядеть собственные руки.

— Где мы? — спросил я.

— Не знаю, — просто отозвался Кот. — Ты рухнул, как местный забулдыга. Я не знал, что делать и оттащил тебя от той нечисти поганой. Думаю, здесь пока что безо…

Но не успел он закончить фразу, как грозно зашипел и подскочил на месте. Его шерсть встала дыбом, уши прижаты, клыки оскалены. Однако варгину не позволили атаковать. Пещеру осветила яркая нить, пронёсшаяся из входа к моему другу. Она, словно паутина, спеленала Кота, повалив того набок.

— Ох, и долго же пришлось тебя искать, Ловчий.

Нежный женский голосок никак не вязался с тем, что сейчас произошло.

Я бросил взгляд в сторону леса, где уже виднелся стройный силуэт.

«Не повезло тебе, если она за тебя взялась. Ежели это так, она сама тебя найдёт в скором времени».

Слова Гордея пронеслись в голове, словно стая ос, терзающих сознание. И это было последнее, о чём я подумал, перед тем, как мощный магический удар обрушился на мою макушку.

Вход в пещеру с низким сводом обступали частые, цепкие кусты. Лишь по узкой неприметной тропке можно было сюда пробраться. Так варгин меня и притащил в это место. Надеялся, что мы сможем тут отлежаться и залечить раны в тиши, никем не побеспокоенные. К несчастью, мой друг, измотанный битвой с Лешим, ошибся. Потерял бдительность. За что пришлось расплатиться нам обоим.

Магический удар, которым меня щедро наградили, лишил меня сознания на несколько часов. И теперь, приходя в себя с огромным трудом, я ощущал эту пульсирующую, тупую боль, которая разливалась внутри моего черепа. И всё же мне удалось чуть приподнять голову и оглядеться.

Мы оставались в той же пещерке, волглой и землистой. Снаружи серели предрассветные сумерки, а густой туман застил лес непроглядной пеленою. Внутри же, ближе к выходу, потрескивал маленький костерок. Дым от замшелого сухостоя поднимался к своду, разливался жидкой завесой поверху и находил дорогу на улицу, в прохладу утреннего леса.

А возле костерка на корточках сидела женщина. Довольно молодая, если не сказать юная на вид. Её длинные рыжие волосы отливали бронзой в свете пляшущего огня. Для странницы она была одета слишком опрятно, но в то же время довольно практично. Так одеваются чародейки, да не абы какие, а те, к которым обращаются за помощью даже самые влиятельные мужи мира сего. А ещё я признал тёмный плащ на её плечах. Именно его я мельком видел в тот вечер в «Веселине».

Женщина занималась тем, что томила незнакомый мне отвар в маленьком котелке, поставив его на камни у самого огня. Я никак не мог разобрать ингредиентов по запаху, но отлично понимал, что ничего хорошего нам с Котом это варево не сулит.

Сам же я лежал у дальней стены на боку. Руки и ноги мои затекли, потому как были накрепко связаны верёвками. Грубое плетение впивалось в кожу. Болела не только голова, но и все раны, которые я получил во время битвы с треклятым Лешим.

Варгин обнаружился тут же, у меня в ногах. Мой друг лежал без сознания. По тому, что его бок вздымался и опадал, я понял, что он не мёртв, а лишь околдован всё той же незнакомой чародейкой, которая нас пленила. На шее у Кота я заметил некое подобие витого чёрного шнура с массивными зелёными бусинами на нём. Скорее всего, конский волос и малахит. Первое средство против нечистой силы. Вот только почему незнакомка не убила моего друга, а предпочла пленить, я пока не понял.

— Очнулся, — подала голос рыжая, заметив мои трепыхания. — А я уж полагала, до обеда проспишь. Но тем лучше для тебя, — она усмехнулась, стрельнув в мою сторону зелёными, что те малахиты, очами. — Всяко сподручнее допрашивать человека, когда он в сознании.

Я снова шевельнулся.

— Развяжи меня, тогда и потолкуем.

— Ишь какой умный выискался, — она плотно закрыла крышку котелка. — Может, тебя ещё и восвояси отпустить после всего, что ты сотворил?

Девушка встала в полный рост, едва не касаясь макушкой низкого, задымлённого потолка пещеры. Кашлянула. Она глядела на меня вполне уж привычным, преисполненным презрения и яда взором. Даже чуть морщила при этом носик, на котором россыпью красовались редкие веснушки.

— А что я сотворил? — спросил я, пытаясь принять хоть немного удобное положение.

Все мои полезные вещи, включая ножны с мечом, кудесница потрудилась сложить в противоположном от меня углу. Умная бестия. Неужто и вправду та самая чародейка, про которую Гордей толковал.

— А то ты не знаешь, — она подошла ближе. Присела подле меня и, поймав мой подбородок железной хваткой, больно сдавила, впиваясь ногтями в кожу. — Пособник нечистой силы.

Я равнодушно выдержал её пристальный взгляд, как и попытку причинить мне боль. Всё гадал, о чём она говорит. Неужто решила, что я виноват в случившемся в Дальнем Посаде. Так с того дня уже почти месяц минул. Да и с Гордеем мы вроде всё решили. Никто не преследовал меня. Даже после того, как наши с банником дороги разошлись, а я взял этот заказ на Лешего, никто не хотел ни смерти моей, ни обвинениями не сыпал.

Кроме того, я пытался припомнить всех обласканных (или обделённых моей ласкою) женщин. Ни одной похожей на эту рыжую ведьму я не припоминал. Так что вряд ли обиду она затаила на меня личного характера.

Тем временем зелье начало закипать и позвякивать крышечкой, брызжа на камни шипящими тёмными каплями. Запахло торфяным болотом.

— У тебя супчик убегает, хозяюшка, — процедил я сквозь стиснутые зубы.

Девица оттолкнула меня и возвратилась к своему вареву у костерка, оказавшись ко мне вполоборота.

— Посолить не забудь да сальцем сдобрить, а то я пресное не ем, — я усмехнулся.

Мне удалось перевернуться на бок и с усилием занять полусидящее положение, уперевшись спиной в рыхлую земляную стену. Так-то лучше.

— Будешь зубоскалить, я тебе этот супчик на чресла вылью, пёс поганый, — девица даже бровью не повела.

— Тогда разговор у нас точно не заладится, — ответил я, а сам попытался незаметно нащупать пальцами что-нибудь, кроме комьев грязи и мягких корешков. Хоть бы один острый камушек попался. — Так скажи мне, милая женщина, чего тебе от меня надобно? Потому как я ума не приложу, что ты такого во мне нашла, что даже в дебри за мной потащилась?

Чародейка фыркнула, выражая глубочайшее презрение.

— Не держи меня за дуру, Ловчий.

— Я и не собирался, — усмешка расцвела на лице сама собой. — Просто понять пытаюсь тебя. Ты лучше объяснись. Быть может, и мирно разберёмся. Без этих твоих зелий да прочего насилия над чреслами моими.