Страница 27 из 135
Вот только чем старше я становилась, тем больше начинала сомневаться. А стоило мне порыться в библиотеке, как узнала, что Алексей Огнев был вовсе не исключением, а вполне обычным представителем своего рода, просто намного более одаренным в магическом плане. Огневы, судя по найденным записям и заметкам, вели все свои дела честно. Огромных богатств не имели, но славились своей силой и тем, что всегда держат слово. А учитывая то, что и про Алексея мне говорили в детстве только ужасные и лживые вещи, я еще больше утверждалась в мысли, что все эти знания с ранних лет — чушь.
Однако я по-прежнему обязана была вести себя так, как раньше. Да и не так-то просто было избавиться от тех мыслей и эмоций, что вбивались мне в голову долгие годы. Лишь однажды я нарушила порядок, к которому меня приучали. Я попыталась подружиться с одной девочкой, которую встретила в столовой. Сама к ней подсела и неумело завела разговор, надеясь, что у меня получится наконец завести своего первого настоящего друга.
Она была моей одногодкой, но из группы третьего ранга. Более того, ее семья была из маленькой деревеньки, расположенной в такой глуши, что девочка даже не знала, кто такие Громовы. Но несмотря на огромную разницу в нашем воспитании и магических способностях, мы смогли найти общий язык.
Почти три недели я наслаждалась тем, что мое одиночество наконец нарушилось. Все свободное время с удовольствием проводила с моей новой подругой Аленой. Мы говорили с ней обо всем, играли в игры, которые показала мне девочка, и о которых я даже не слышала. Причем для этих игр даже ничего не нужно было: хватало обычных камешков и палочек, отыскиваемых на улице без труда. Я в свою очередь старалась помочь девочке подтянуть слабую магическую подготовку. Даже самые основы ей давались с большим трудом, поскольку в ее родной деревне магов не было совсем.
Двадцать дней дружбы, от одной мысли о которой мне становилось тепло на душе. И которые впоследствии превратились в одну из тех вещей, за которые я себя ненавижу и никогда не прощу!
Когда отец узнал с кем я вожусь, да еще все более открыто — он пришел в ярость. Но я прекрасно помню, что никакая физическая боль от наказаний, не могла сравниться с тем, насколько страшно мне было за подругу. И отец это знал. Он сам сказал мне, что позаботится о том, чтобы мы с ней больше не общались.
На учебу мне пришлось вернуться уже на следующий день, хотя я даже сидеть нормально не могла. Я очень боялась, что Аленку больше не увижу, и она просто исчезнет. Вот только оказалось все гораздо хуже. Мне самой запретили с ней разговаривать, и нарушать приказ я теперь бы не посмела, чтобы не сделать ситуацию еще хуже. Но очень хотелось хотя бы увидеть девочку.
И увидела. Только помимо того, что с ней уже основательно «поговорили», объяснив, что она Громовой не ровня, да так, что она даже не смотрела в мою сторону, теперь она еще и стала целью для насмешек и издевок целой толпы детей. Еще вчера ничего подобного не было!
Несколько дней я видела, что она постоянно была помятой и испачканной, ее толкали, пинали, дергали за волосы и плевались. Постоянно ходили жуткие слухи, за которые она якобы заслуживала все эти издевательства. Преподаватели тогда даже начали постоянно за ней приглядывать, но полностью защитить от жестокости других детей не могли, требовались более радикальные меры, чтобы прекратить столь масштабную травлю. И это все из-за меня!
Очень скоро преподаватели вместе с ее родителями решили, что лучше будет забрать девочку из академии. Тогда Алена сама подошла ко мне, несмотря на все запреты и запугивания. Она сказала мне, что не жалеет о нашем знакомстве и была рада меня узнать. Что я ни в чем не виновата. Даже улыбнулась. Но сразу же заплакала и убежала.
Ее семье предстоит еще много лет выплачивать огромные долги, а теперь выходит, что просто так! Она не станет полноценной волшебницей. Просто из-за того, что согласилась со мной общаться, даже не зная кто я такая!
Тогда я поняла, что наказания могут быть гораздо, гораздо хуже, чем просто боль. С тех пор я больше никогда не видела Аленку. Но в страхе все же спрашивала у преподавателей, точно ли ее увезли домой родители, и все в порядке?
Но узнать наверняка у меня возможности не было. Я получила страшный урок, который хорошенько запомнила, ведь его ценой оказалась сломанная жизнь целой семьи. С годами эмоции от этой ситуации все же притупились, но неопределенность продолжала грызть меня изнутри, заставляя держать дистанцию ото всех вокруг.
Григорий, зная о моих переживаниях, первое время постоянно напоминал мне о том, что произошло с бывшей подругой по моей вине. Он рассказывал как над ней издевались и даже о том, как ее изнасиловали старшекурсники. Якобы он сам все видел… И даже если я догадывалась, что он лишь старается меня достать, но это все равно поселило у меня в душе жуткие сомнения, разрешить которые раз и навсегда я уже никак не могла! Я возненавидела своего брата. Также как и себя.
Я была вынуждена вернуться к тому, чем жила раньше, чтобы не сойти с ума. Скрашивала свое одиночество тем, что во всем соревновалась с Огневой. В редкие моменты могла немного пообщаться с Максимом Баевым, но друзьями нас назвать было сложно. Мы неплохо относились друг к другу, но то, что нас ждало в будущем, вызывало стойкое желание как можно меньше пересекаться в настоящем. Мы относились к друг другу, в целом, хорошо… Но вместе с этим видели собственные цепи, которые сковывали свободу. Однако, будучи одиночками, нам иногда просто необходимо было поговорить хоть с кем-то. Лишь с шестого курса мы стали общаться немного больше, отбросив детские обиды на судьбу. Можно сказать, что мы смогли стать хорошими знакомыми.
Огнева же… Я так ей завидовала! И сейчас завидую! Но начала задолго до того, как она получила столь значительное признание в глазах других студентов и преподавателей. До недавнего времени она вела себя совсем не так зрело, как обязана была я с детства.
Без каких-либо ограничений она веселилась с друзьями, нарывалась на дисциплинарные наказания, а на каникулы уезжала к маме, которая ее любила и баловала. Не заставляла тренироваться, а напротив, уговаривала побольше отдыхать!
Я даже стала иногда пользоваться тем, что усилиями отца вокруг меня терлись «подружки» из вассальных родов. С ними я все равно не общалась, но иногда отправляла подслушать, о чем Огнева разговаривает со своими друзьями.
Она могла позволить себе спокойно взрослеть и становиться сильнее, а главное — сама выбирать свою судьбу.
А самым удивительным было то, что не имея дорогих учителей и тренеров, запретов и ограничений — она оставалась для меня сильной соперницей! Да, в рукопашном бою ее техника была на среднем уровне, а физические показатели ниже моих, поскольку серьезно начала тренироваться она лишь уже после поступления в академию. Не даром ведь оказалась во втором ранге. Но в магической силе она быстро догнала меня, и составляла очень достойную конкуренцию все годы обучения! А остальные слабости компенсировала боевым духом, отказываясь сдаваться или отступать.
И вот теперь, она становится все сильнее прямо на глазах, начиная опережать меня. Раньше я завидовала только ее свободе, но лишь теперь задумалась о том, что она, вполне возможно, лучше меня. Талантливей!
Вместе с этим она стала и гораздо более рассудительной. Например, то как она держалась с моим отцом, и помогла мне прекратить все это недоразумение с конфликтом после нашей дуэли… Я даже хотела поблагодарить ее, но когда набралась смелости подойти, то получила в ответ лишь недоверие и агрессию. Но на что я еще могла надеяться, если демонстрировала ей тоже самое годами?
А теперь она создала клуб для дополнительных тренировок и выступает для студентов в роли настоящего преподавателя! Я уже не завидую… Скорее даже немного восхищаюсь! На моих глазах она превращается из маленькой волшебницы самоучки в одну из самых заметных студенток академии. Хотя один лишь ее вид по-прежнему раздражает меня, но внутреннее отношение постепенно меняется.