Страница 4 из 13
– Чего желаете? – наконец, выпалил он мне слащавым голосом.
Я, недоумевая, уставился на него.
– О, ясно! Может, вам нужен товар другого сорта? – он непонятно откуда вытащил небольшой саквояж и достал оттуда маленький прозрачный пакетик с белым порошком. Я сразу же посторонился и, не дожидаясь очередных предложений горе-продавца, рванул что было мочи из этого злосчастного места.
Натянув «кепку» до самого носа, я помчался вдоль улицы, время от времени оборачиваясь, чтоб удостовериться, не следит ли кто за мной. Немого успокоившись, я замедлил шаг. Тут я понял, что ошибался, и центр беззакония и всего этого хаоса только сейчас предстанет перед моими глазами.
Как ни казалось сейчас сказанное мной странным, но так называемый центр был далеко не похож по своему облику на окраину района. Кое-где мелькали подобия витрин. Некоторые переливались искрами всевозможных цветов и сияли красками яркого света, чем-то отдалённо напоминая огоньки Лас-Вегаса. Судя по тому, что до этого довелось мне видеть, местные жители, скорее всего, так и думали. Одни из вывесок кричали своими названиями, уже изначально предупреждая посетителя о том, что его ждёт за дверью. Другие туманно привлекали, а третьи же сражали наповал одним своим видом. Казино здесь процветало без страха и зазора. Бары и всевозможные забегаловки не успевали закрывать за собой двери, принимая всё новых и новых посетителей, одновременно избавляясь от нежелательных особ, уже изрядно охмелевших до такой степени, что у тех не было возможности перебирать ногами или что-либо произнести. Некоторые из таких кадров просто-напросто прямо там, на дороге, так сказать, не сходя с места, прикладывались на боковую, издавая при этом невразумительные звуки и выкрики. Окружающих это нисколько не смущало. Весь этот сумбур был неотъемлемым атрибутом окружающей обстановки. Так что создавалось впечатление, что если по какой-нибудь причине один из них пропадёт, то этот «маленький городок» потеряет свою прелесть и уже не будет, таким как прежде.
С замиранием сердца я наблюдал за всем, что творится вокруг меня. Голова начинала кружиться от незаглушаемой мириады звуков, мысли мешались и путались, я начинал терять до последнего времени ещё хранимое самообладание.
– Эй, красавчик! – чья-то рука коснулась моего плеча, от чего я вздрогнул и обернулся. – Эй, красавчик, не желаешь развлечься?
На меня смотрела молодая девушка лет двадцати-двадцати трёх. О её профессии говорил яркий макияж и кричащий наряд: до непристойности короткое платье (если, конечно, это было платье), едва прикрывало нижнее белье, а огромные серьги свисали до самых плеч. Мне невольно стало жаль её уши, да что там говорить – её саму. Хотя, судя по её радостному лицу, она не особо горевала о том, каким образом ей приходится зарабатывать себе на жизнь.
– Ну, так что?
Вопрос выбил меня из раздумий.
– Что, простите?
– Берёшь товар или нет? – её тон выдавал нервозность. Вероятно, её уже начало раздражать моё замешательство. – Не хочешь девочку, будет мальчик. Или две девочки. За достойную цену получишь, кого захочешь.
Я проследил за направлением её руки и только сейчас обратил внимание на то, что она тут стояла не одна. Около десяти девушек в подобных нарядах стояли в ряд, ожидая своего «покупателя». С ними стояли несколько трансвеститов.
– Благодарю, но как-нибудь в другой раз…
Я попятился задом от этой своры куртизанок и случайно столкнулся с идущим к ним клиентом. Он бесцеремонно меня толкнул, крепко выругался и двинулся дальше по своим делам.
Да уж! Ничего не скажешь, общество здесь самое элитное! Я хотел было сказать этому умнику пару словечек в его адрес, но тут меня привлёк шум от одной забегаловки неподалёку. Предо мной предстала уже знакомая сцена избавления от перебравших посетителей: весьма упитанный и громоздкий мужчина в замусоленном фартуке, едва обрамлявшем его нескромную талию, темных штанах, и когда-то синей с закатанными рукавами рубашке, угрожающе подбоченившись, на чем свет стоит, ругает охмелевшего пьяницу, которого похоже сам только что выкинул на задворки своего «ресторана». До меня долетело пара фраз столь крепких, что уши сворачивались в трубочку. Некоторые я слышал впервые и был настолько ошарашен, что стоял, вытаращив глаза, и с ужасом взирая на эту сцену. Но то, что последовало позже увиденного, было ещё более необычным, чем нынешний эпизод. Поток брани стих. Окружающие уже утратили интерес к потасовке между хозяином и посетителем и преспокойно продолжали свои дела, не обращая на них никакого внимания. Один лишь я, подойдя поближе в безмолвии, наблюдал за происходящим. То яростное лицо хозяина заведения, которое предстало минуту назад, сменилось спокойным и умиротворённым выражением. Одной рукой он, как пушинку поднял с тротуара беднягу и старательно стряс с него пыль свободной рукой. Горе-посетитель словно протрезвел, но не смог устоять на ногах и присел на то самое место, где нынче лежал в забытье.
– Джо, я же тебе тысячу раз говорил, не стоит так напиваться! И ты тысячный раз пренебрёг моим уговорам! Я же желаю тебе добра и не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился со своей семьёй.
Я не верил своим ушам! С такой нежностью говорил он с этим полупьяным мужчиной. Он как старший брат давал ему назидательные советы, в надежде, что его мольбы будут услышаны.
Не обращая внимания на грязь, он присел рядом с ним, чтобы было удобнее разговаривать.
– Я всё понимаю. У всех бывают трудности, но не стоит отчаиваться! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на боль и страдания. Помни это, мой друг, – он дружески похлопал его по плечу.
Я заметил, как у бедняги сотрясаются плечи. Он плакал. Это был беззвучный плач, плач убитого горем человека, у которого не осталось больше надежды на что-то светлое. И потому он нашёл себе утешение в алкоголе. Мне вдруг стало жаль этого беднягу. Что-то в его тоске было мне глубоко знакомо, будто одно общее горе соединяло нас с ним. Мне захотелось приблизиться к ним обоим и тоже вступить в беседу, но я не решился нарушить столь интимный разговор между этими двумя, и потому уставился в окно заведения хозяина, как бы интересуясь внутренней обстановкой, чтобы слишком не привлекать к себе внимания. Оказалось, что это был обыкновенный бар или что-то вроде трактира. Наблюдая за тем, что кроется за оконным стеклом, я немного отвлёкся от этой парочки. И когда снова о них вспомнил и посмотрел в их сторону, то увидел, как хозяин бара сует бедняге деньги и тот радостно жмёт ему руку.
– Обещаю, Фрэнк, я не подведу! Спасибо тебе огромное! Ты спас мне жизнь!
– Главное, чтобы твоя жизнь того стоила! – сказал на прощание хозяин бара Фрэнк.
– Обещаю! – кричал бедняга, уже отдалившись на почтенное расстояние от бара. Но ещё оттуда я видел, как его лицо светиться радостью.
– Вечер добрый! Заходите, не стесняйтесь. Я всегда рад новым гостям! – сказал Фрэнк, оборачиваясь в мою сторону. – Jack Daniel’s не обещаю, но ром у меня первоклассный, не пожалеете!
Волей-неволей пришлось согласиться, так как он буквально силой запихнул меня в свой бар. Я подумал, что хуже мне от этого не будет. Тем более, после увиденной сцены что-то внушало к нему доверие, и даже скорее уважение. Уж где-где, а в этом богом забытом месте я никак не ожидал встретить столь доброжелательных людей.
Он завёл и усадил меня на высокий стул – неизменный интерьер всех баров.
– Подождёте пару минут, пока я обслужу постоянных клиентов, а то я и так заставил их долго ждать?
– Конечно, без проблем!
– Отлично! Я скоро вернусь, – он схватил со стойки огромный поднос и с быстротой и ловкостью понёс его через зал.
Я, пользуясь моментом, осмотрел помещение. Оборудовано оно было весьма с умом: небольшой зал делился на три зоны. Одна из них была, несомненно, стойкой бара, вторая залом, уставленным более десятка столами, и третьей зоной была полукруглая сцена, на которой играла небольшая группа темнокожих джазистов. Играли они весьма недурно: спокойная и плавная музыка не заглушала голосов и в то же время была различима среди шума бара, задавая ей определённый ритм и настроение. Несмотря на столь позднее время, зал был почти полон. Лишь один столик был свободен. Остальные же вмещали по пять, а то и девять посетителей. Каждый садился туда, куда ему заблагорассудится. Кто-то парами, а кто-то – большой и шумной компанией. Каждый столик был как свой мир. Одни толпились горой тарелок и перезвоном бокалов, где весёлые компашки задорно смеялись и перешёптывались о чем-то сокровенном. Если за столом было много народу, то, как правило, там были все по парам. И мужчины в костюмах перешептывались с красивыми дамами в не менее красивых нарядах. Это, скорее всего, были элитные места, потому что люди там сидели более приличные и столы стояли ближе к сцене, не говоря уже о сервировке стола и запахе сигар исходивших с той стороны. Те же, что стояли дальше, отличались и посетителями и своим содержимым. В самом конце у входа у дальней стены сидели пьяницы. Они либо спали на своем месте, либо трясущейся рукой подносили ко рту полупустые бокалы с горячительными напитками.