Джип, ноутбук, будущее

Мозговыносящая вывеска «Жоржъ Борманъ» — французское имя, немецкая фамилия, написанные русские буквами, да еще и с ерами. Чего ж тогда не «Жакъ Мюллеръ»?

Необычная конструкция в окне одного из домов — три полочки, на которых разместились восемь горшочков с цветами, на верхней — один, на второй — четыре и на нижней — три.

Заготовка речного льда прямо посреди города — тут тебе Академия художеств, а напротив — хмурые мужички в полушубках и треухах рубят пешнями лед, глыбы которого вывозит усталая лошадка, впряженная в сани. Холодильников еще нет, а если и есть — в широкую продажу они не поступают, дорого.

Статуи античных то ли богов, то ли мудрецов на Исаакиевском соборе, присыпанные снегом. Казалось, что статуи зябко кутаются в тоги и тихонечко матерят того умника, который догадался нарядить их в одежды, предназначенные для теплого Средиземноморья, а не для ледяной Гипербореи.

Поездка приподняла настроение, да что там — Руслан просто физически ощущал, как растаяла впившаяся в сердце игла тревоги и беспокойства — он выпрыгнул из саней у подъезда своего дома… или парадной? Впрочем, здесь это, кажется, называется «парадный подъезд», так что москвичам и питерцам двадцать первого века просто не удалось бы начать дискуссию.

Интересно, вон те сани, проехавшие мимо и притормозившие у соседнего дома — это просто так сани, привезшие клиента, или агенты охранки, пасущие его? А вон тот неторопливый прохожий — не горохового ли у него цвета шуба, выражаясь эзоповым языком текущей реальности?

Руслан сомневался в своих способностях уловить, следят за ним или нет. Может и не следят. А может — подозревают в том, что это он каким-то хитрым образом все же спрятал жену с дочкой, чтобы выбить из рук охранки возможность шантажа, и таки следят за ним, выжидая, пока он бросится на встречу к родне, путая след и неумело проверяясь у витрин. А может — это всего лишь приступ паранойи, и никто за ним не следит, потому что работает с ним не вся охранка, а всего лишь один ссу… не совсем лояльный ее сотрудник, возможности которого все же небезграничны.

Кто знает… Кто знает…

Поездка, конечно, улучшила настроение, но, к сожалению, ненадолго и его опять начало накрывать тоской. Лазаревич посмотрел на пепельницу, и без того полную мятых бумажных гильз, и решил, что как релаксант папиросы, конечно, хороши, но он все же хотел дожить до встречи с женой и дочерью, не загнувшись от рака легких, аки ковбой Мальборо.

Он покрутил в руках папиросу, понюхал табак и понял, что теперь не знает, раздражен он из-за ситуации с семьей или из-за никотиновой ломки.

Курение — зло.

На этом глубокофилософском выводе в дверь позвонили.

— Руслан Аркадьевич, это к вам.

Что еще за поздние гости? Насколько помнил Руслан, подобные визиты здесь категорически не приняты. Благо, что он может выйти к гостю, не нарушая правил приличия, так как до сих пор не привык к здешнему обычаю ходить в халате и так до вечера и просидел в костюме.

— Руслан Аркадьевич! — развел нежданный гость.

Расцвела. Гостья.

— Оксана Аристарховна?

Черти — а кто еще, кроме бесовского племени мог подкинуть такую пакость? — принесли в гости к Руслану соседскую дочку, курсистку-бестужевку, Оксану Покоеву.

— Какими судьбами?

— Руслан Аркадьевич, вы до сих пор не выполнили своего обещания. Нехорошо обманывать девушку, некрасиво.

«Пацак пацака не обманывает, это некрасиво, родной!» — произнес в голове Руслана Би голосом Юрия Яковлева.

Он озадаченно посмотрел на лукаво наклонившую голову девушку, пытаясь припомнить, что он такого успел ей наобещать. И когда?

— Это возмутительно! — с улыбкой, не сочетавшейся с ее словами, произнесла девушка, — Вы не только не собираетесь выполнять своих обещаний — вы их даже не помните!

— Не помню, — признался Руслан, — Но если я обещал на вас жениться — это был никакой не я.

«А если и я — то уже никакой». Опять решил поюморить мозг, потому что до такого состояния, чтобы не помнить, что он обещал, когда и на ком, Лазаревич здесь не напивался никогда.

— Жениться? — как-то подозрительно томно вздохнула соседка, — Нет… А вот прийти ко мне на воскресный вечер — да! И нет, не желаю ничего слышать! Вас все ждут!

«Все», разместившиеся в гостиной, не то, чтобы прям с нетерпением ждали Руслана, но, по крайней мере, обрадовались его появлению. Как будто без него тут было мало народу.

Молодой поручик — три звезды на золотистом погоне с красным просветом, это не считая императорской короны и крючковатой буквы «Х» с крохотной римской единичкой — по словам Оксаны, приехавший из Рославля по каким-то семейным делам, тихо перебирал струны гитары. Тощенький паренек в студенческой форме — вот тут Руслан не настолько ориентировался, чтобы по вензелям на погонах понять, где он учится — рассказывал что-то занимательное двум девицам, явно подобранным Оксаной по принципу «страшненькой подружки»: одна была толстенькая, при виде нее так и напрашивалось слово «кубышка», вторая, наоборот, была тоща как спица и нос имела острый… как спица. Юноша с длинными волнистыми волосами, томно изогнувшийся в кресле, задумчиво приглядывался к Руслану… у него что, ресницы накрашены?! Самый старший из присутствующих, хотя тоже до тридцати не дотягивающий, задумчиво пощипывал острую мушкетерскую бородку, разглядывая лежащую перед ним на столе газету.

Всех их Руслану представили, и имена он тут же благополучно забыл.

— Брус, идущий вертикально или наклонно от киля и составляющий заднюю оконечность судна! — провозгласил в пространство господин с бородкой.

— Ахтерштевень, — хмыкнул Руслан, сообразивший, что господин разгадывает кроссворд. Тот самый кроссворд, который Володя, будущий адмирал Трибуц, вместе с Аней сочиняли не так давно. Поэтому и ответы Руслан попросту знал… Об Ане — не думать!

Да, появление Лазаревича в компании вышло триумфальным. По крайней мере, брови у всех взлетели синхронно.

— Однако, — покачал головой Господин с бородкой, — Ваша эрудиция внушает уважение.

Оксана цвела так, как будто самолично воспитала этого самородка.

— Я еще и на машинке могу, — гордо произнес Руслан, внутренне потешаясь, — И вышивать. Крестиком.

— Да вы просто полны талантов, — противным голосом проскрипел студент с забавной фамилией Борс — а имя Руслан так и забыл — который пытался произвести впечатление на девушек стихами, а тут появился какой-то чертов американец и украл шоу.

— На самом деле — это шутка. Американская шутка, смысл которой долго объяснять, да и навряд ли она покажется вам смешной.

— Мистер Лазаревич обещал сыграть нам на гитаре! — вмешалась Оксана, чувствующая, что атмосфера как-то накаляется. Правда, теперь на Руслана волком взглянул еще и поручик.

— Я плохо играю и еще хуже пою.

— Не скромничайте! — хихикнула Оксана, — Я точно помню, вы обещали американский романс.

— Об этих ваших пастухах, о которых написано столько романов? — заинтересованно мурлыкнул томный мальчик.

— Кем надо быть, чтобы воспевать грязных мужиков? — пробормотал поручик.

— Каторжников… Ямщиков… — произнес в пространство Господин с бородкой.

— Я такого не пел! — вспыхнул поручик, — Я вообще не понимаю современной моды жалеть чернь!

Сто лет прошло — ничего не изменилось, подумал Руслан. Одни не видят смысла «жалеть чернь», другие, наоборот — всеми силами выставляют себя защитниками простого народа, при том, что с простым народом сталкивались в лучшем случае, при покупке телячьих ножек на даче и, в глубине души, точно так же считают тех, от чьего имени выступают, быдлом, которое должно покорно идти туда, куда укажут умные люди.

Руслан мысленно хмыкнул, решив немного пошутить:

— Господа… — он утащил гитару у поручика, пока тот щетинил холку на бородатого оппонента, — Позвольте я сыграю одну старинную испанскую… вернее, мексиканскую, песню, которая, хотелось бы верить вас примирит.