Джип, ноутбук, будущее

— Офицеров?! Каких?! — судя по искренне ошарашенному лицу Лазаревича загадка исчезновения собственной семьи даже несколько отступила перед лицом загадочных посетителей.

— Один из них был опознан как поручик Дмитрий Торопецкий. Второй — лейб-гренадерского полка…

— Постойте, что значит — опознан? Его что — мертвым нашли?

— Он вам знаком?

— Ну… так. Встречались пару раз. И его приятель, лейб-гренадер — тоже был с ним. Так что там с поручиком?

— Нашли его не мертвым, но в несколько… не располагающим к беседам виде. Со слов… случайных свидетелей… поручик выбежал из подъезда в состоянии крайнего умоисступления. Разговор не поддерживал, вырывался, требовал отвезти его в церковь.

— Да что за бред здесь творился?! — уже откровенно взвыл Лазаревич, судя по всему и сам уже близкий к «состоянию крайнего умоисступления».

Вместо ответа Андронов извлек из кармана пузырек темного стекла с притертой крышкой, откупорил его и хладнокровно выплеснул в лицо пришельцу из будущего.

— Да вы в своем уме?! — взвыл тот, вытирая лицо ладонью и подозрительно принюхиваясь, — Что это за… Вода?

— Она самая. Святая вода из той самой ближайшей церкви, к которой так рвался поручик.

— Вы что, решили проверить, не демон ли я? — криво усмехнулся Лазаревич, вытирая бороду.

— Да, — серьезно ответил Андронов.

— И как?

— Ну, по крайней мере, ВЫ — не демон.

— А кто — демон? — Лазаревич насторожился, четко выделив оговорку.

— Вы не замечали за своей женой ничего странного?

— Хвоста и рогов — точно.

— Со слов поручика, когда он попытался… прикоснуться к вашей жене… в нее вселился демон.

— Она начала бегать по стенам и блевать зеленой жижей?

Андронов подозрительно посмотрел на Лазаревича, но тот, похоже, всего лишь неудачно пошутил, а не описал привычное поведение своей супруги.

— Она начала разговаривать нечеловеческим голосом.

— Насколько нечеловеческим? — неожиданно заинтересовался предполагаемый супруг демоницы.

— Похожим на мужской, но гораздо более низкий, хриплый и рычащий… ну, насколько я могу судить по попыткам поручика его изобразить.

— И что этот голос говорил?

— Что-то насчет вечных мук и адских котлов. В этом месте поручик сделался…. Буен…

— Мда. Вышел из дома на часок, а тут начала твориться чертовщина…

— Вот и я о том же. Теперь вы верите, что я непричастен к исчезновению вашей жены?

— Я уже не знаю, чему верить… А второй?

— Второй приходил к вам домой еще тогда, когда Танюша была в квартире. Судя по ее словам — они мирно поговорили с вашей женой и тот удалился. А вот момент появления поручика и его общения с демонами она, к сожалению, пропустила.

Лазаревич глубоко задумался.

— Так где же они? Где Юля с Аней? — жалобно спросил он, — Ну не демоны же их утащили?!

— Скажите… Вы попали к нам из будущего, верно? Механизм этого перемещения вам неизвестен. Есть вероятность того, что механизм… скажем так — отыграл назад, и они вернулись назад в будущее?

Лазаревич поднял взгляд. Поначалу непонимающий, но потом в нем мелькнула искра осознания:

— В наше время путешествия во времени — удел фантастов, но… Кажется, я читал о чем-то подобном в одном фантастическом романе… Человек, перемещаясь во времени, прошло ли, в будущее — неважно, остается связанным со своим родным временем этакой невидимой пуповиной, которая представляет из себя что-то вроде резиновой нити. В определенный момент она — раз! Сокращается и выдергивает хронопутешественника назад, в его родное время. Вы думаете…?

— Как говорил сыщик Холмс: когда отброшены все возможные варианты — оставшийся, каким бы невозможным он ни казался, и является истинным, — Андронов развел руками.

Он не сказал Лазаревичу, что, услышав о приходящих в гости офицерах, первым делам подумал о самом простом: жена «хоронопутешественника» попросту сбежала, от скуки и безделья. Однако этот вариант пришлось отбросить.

Во-первых, Танюша поклялась, что из квартиры исчезла только та одежда, что была на жене и дочери в момент их исчезновения.

Во-вторых, служанка тайком проверила тайники в верхнем торце одной из дверей квартиры, в которых Лазаревич, считая, что никто не догадается, хранил завернутые в бумажку столбики золотых червонцев. Те остались нетронутыми

В-третьих: если она решила сбежать — как она, черт возьми, покинула дом?! Из подъезда не выходила, по черной лестнице также не спускалась, габаритных тюков, мешков, коробов и ящиков, а равно чего-то подобного — из дома не выносили. Чердачная дверь закрыта на огромный ржавый и пыльный замок, до которого, сразу видно, не дотрагивались со времен Царя-Освободителя.

Ну и в-четвертых — Андронов воспользовался служебным положением и провел обыск в квартирах подъезда, туманно рассказав о бомбистах, которые могли подсунуть бомбу прямо в квартиру. Ни в одной квартире, от принадлежащей чиновнику министерства внутренних дел до снимаемой пьяным в дрезину циркачом, не нашлось ни одного постороннего человека. А Андронов искал методично, не гнушаясь заглядывать в шкафы и под кровати.

Юлия Лазаревич и ее дочь Анна исчезли бесследно.

Глава 31

В гостиную ворвался встревоженный Чуковский:

— Руслан Аркадьевич! Я услышал, что ваша жена вчера… э….

— Исчезла, — безэмоционально произнес Руслан, сидевший за столом. Не пошедший с утра на службу, одежда в легком беспорядке, в пепельнице затушена еще одна докуренная сигарета. Для полного образа «Несчастный муж» не хватало разве что граненного стакана и полупустой бутылки водки, или, с учетом его фальшивого происхождения — рокса и бутылки бурбона (полупустой, конечно, а как же), но Лазаревич все-таки решил не следовать традициям настолько уж полно. Банальщина какая-то выходит.

В голове Руслана совсем уж не к месту всплыла вычитанная где-то когда-то информация о том, что граненый стакан был придуман только в СССР, знаменитой скульпторшой Верой Мухиной. До переноса в прошлое он и сам в это верил, однако здешние жители, видимо, тех статей не читали и преспокойно пользовались гранеными стаканами, несмотря на то, что Вера еще ходила в школу и если и думала о каких-то стаканах, то разве что тех, в которых стоят карандаши. Это если вообще родилась уже.

— Как исчезла?! — Чуковский сел, в растрепанных чувствах положил шапку на стол, — Как это вообще возможно?

— Я не знаю, — Руслан проглотил ком в горле.

Чуковский помолчал минуту, потом осторожно спросил:

— Руслан Аркадьевич… А ее… мм… исчезновение… Никак не связано с тем, что мы с ней… иногда… общались здесь, у вас?

— Как это может быть связано? — искренне не понял Руслан.

Чуковский поерзал, и даже, кажется, осторожно дотронулся до кармана, в котором после осеннего происшествия, всегда носил пистолет:

— От ревности люди совершают всякие глупости… — дипломатично произнес он, вглядываясь в лицо Лазаревича.

Тот застыл на секунду, пытаясь переварить эту фразу и уяснить вложенный в нее смысл, после чего — расхохотался. Чем, надо признать, несколько напугал Чуковского, впрочем быстро сообразившего, что слышит не истеричный смех безумца, а по-настоящему веселый смех человека, услышавшего нечто забавное.

— Если вы имели в виду, что я убил ее и закопал в саду под вишней — то зря. Во-первых, у меня нет сада, во-вторых вместе с Юлей исчезла и Аня…

— Как, и дочка тоже?!

— Да, они обе. В-третьих — меня в момент их исчезновения не было дома. И в-четвертых — я не ревнивый человек. Ревность, Николай Эммануилович, по моему глубокому убеждению, есть признак недоверия любимому человеку, проистекающий из глубочайшей неуверенности ревнивца в себе, его тайной убежденности в собственной неполноценности, из-за которой ему в любой момент могут предпочесть кого-то получше. Каковыми комплексами я не страдаю…

— Что за комплексы? — не понял Чуковский.

— Комплекс неполноценности. Психологический выверт.