Клятвы мертвых птиц

– Значит, ты должник Финиста? – спросила она. – Расскажешь историю? Если не секрет, конечно.

Мешко усмехнулся:

– Да не секрет, де́вица. Условности молчать у нас не было. Приехал Финист в нашу деревню с другими Соколами – ночлега искали по дороге в столицу. Мы их разместили, как могли, Финист у меня ночевать остался. Да и как-то выпили мёда, разговорились мы с ним, и я дай да сболтни, что на девицу одну заглядываюсь, да никак к ней подойти не решаюсь. Замужем она была. – Мешко замолчал, в один глоток осушил чашку и уставился в окно, пожёвывая губами. – А он и говорит, мол, если это единственная твоя беда, так я мигом тебя от неё избавлю. Я ж дурак был совсем, да и пьян к тому же. Научала меня мамка сделок не заключать, да разве ж мы когда слушаем?

Василиса поёжилась и грустно улыбнулась, разделяя печаль в голосе Мешко. Её тоже Беремир уберегал от магических сделок, да она всё равно впуталась, и не один раз. В первый раз умерла, а во второй – стала рабой Финиста. Ничего хорошего от таких сделок ждать не приходилось.

– Так и согласился, ничего не уточняя. Больно уж девицу любил.

– И что он сделал? – спросил Кирши, хотя по холодному взгляду казалось, что он уже знал ответ.

– Мужа её убил, – горько усмехнулся Мешко. – Пришёл наутро и сказал: «Теперь никто на твоём пути не стоит». Попрощался и уехал с другими Соколами. Я тогда не понял, о чём он. Труп только к вечеру на берег выбросило.

Василиса посмотрела на Финиста. Тот беспечно пожал плечами, словно говоря: «Ну, вот как-то так вышло, красавица». Василисе захотелось хорошенько врезать по его наглой морде, но вместо этого она повернулась к Мешко:

– А девушка? – тихо спросила она.

– После похорон повесилась.

Повисло напряжённое молчание, только Финист продолжал как ни в чём не бывало жевать пирог, уговаривая уже третий кусок. Василису мутило от отвращения и ужаса. Ужаса и отвращения от того, в руках какого человека она была и что он мог с ней сделать. И самое страшное, она была уверена, что Финист найдёт способ сделать ей больно, минуя клятву. Дыхание перехватило, и Василиса до боли в пальцах стиснула ложку. Финист был прав, она всё ещё в его власти, он всё ещё может…

Тёплая нога Кирши соприкоснулась под столом с ногой Василисы, и чародейка вздрогнула. Страх схлынул с неё холодной волной, и Василиса поняла, что всё это время не дышала. Она посмотрела на Кирши, тот неторопливо помешивал в чашке чай и наблюдал за Тиргом. Его нога всё ещё касалась её ноги, через одежду делясь теплом и спокойствием. Фигура Финиста потускнела и отодвинулась куда-то далеко, превращаясь в серую тень, и Василиса снова смогла дышать.

«Я больше не его, – повторила себе чародейка, чувствуя, как к ней возвращаются силы. – Он больше ничего мне не сделает».

Поужинав, они легли отдыхать. Мешко залез на печь, Василиса и Финист улеглись на лавках, а Кирши с Тиргом остались дежурить – мало ли что. Несколько раз Василиса просыпалась: то ей казалось, что чернокнижники пробираются в избу, то – что заглядывают в окно, то – что начался пожар. Но каждый раз всё оказывалось в порядке, она встречалась взглядом с Кирши, который сидел у окна и чесал за ухом Тирга, успокаивалась и снова засыпала.

Кирши разбудил всех ближе к середине ночи, как и условились, собрав снедь и всё необходимое, и они уже вчетвером – не считая Тирга, который перебрался в щепку на шее Тёмного, – погрузились в лодку и двинулись на восток.

11

Волчьи лапы и лисий хвост

Аньяна погибла, пытаясь сдержать Синее пламя. Чернокнижники сумели подчинить Тени. А до этого специальный отряд Соколов пятьдесят лет искал и вырезал чернокнижников целыми деревнями, не щадя ни женщин, ни детей. И хотя бы Мира должна была об этом знать. Должен был знать и Аргорад. А Белава? А Беремир? И знали ли капитаны, что чернокнижники не начинали войны? Чем больше Лель говорил, тем сильнее у Атли раскалывалась голова и тем больше появлялось вопросов, ответы на которые Атли знать не хотел.

Но были и хорошие вести. Оказалось, что Лель не единственный, кто пережил падение Гвардии. Незадолго до обрушения, когда им с Аньяной стало известно о диверсии, он сумел увести группу из десяти Воронов в подземелья и запечатать за собой проход. Это было рискованно, ведь темницы могли и не уцелеть, но вести Воронов через парадные двери казалось ещё опаснее – Лель решил, что там их точно будут ждать враги.

Укрываясь за грохотом битвы, Лель с ещё одним Вороном-чародеем заново открыли подземный ход, через который тридцать лет назад вывели Жнеца. Земля, ещё помнившая прикосновения магии, поддавалась легко, а обвал оказался совсем небольшим, за ним открылся широкий проход, вдалеке шумела река. Проход вывел Леля в Даргородский лес – теперь у них была возможность покидать своё убежище и наведываться в город за припасами.

– Мы решили, что у себя под носом чернокнижники не будут нас искать, – сказал Лель, ведя Атли по коридору в глубь бесконечного лабиринта темниц. – Они прошлись по обломкам в поисках выживших, никого не нашли и на том успокоились.

– А что с корпусом Журавлей? – спросил Атли, на ходу зашнуровывая заботливо приготовленную Лелем рубаху.

Лель печально посмотрел в темноту:

– Его тоже разрушили. Кого-то из Журавлей поймали и убили. Некоторых из тех, кто сумел скрыться в лесу, мы нашли и привели сюда. Кто-то решил на свой страх и риск остаться в городе, чтобы помочь раненым. Что с ними, я не знаю.

– А воспитанники?

Лель покачал головой:

– Они все были в центральном корпусе. Спали. И… я бы не успел… От башни ничего не осталось.

Атли ничего не ответил.

Они попали в просторную комнату, освещённую факелами. У стен в корзинах и ящиках поблёскивали камни багреца, того самого, что они с Лелем нашли в туннеле под гарнизоном, когда шли по следу Аспида. Сколько же времени Лель провёл, собирая их со стен подземелья?

Сидя кругом у костра, ужинали пять юношей и две девушки. Тут Самбир, рыженькая Ворон-первогодка, которую Атли хорошо помнил, заметила его и вскочила с места.

– Капитан Атли! – крикнула она, расплёскивая похлёбку из плошки. – У Леля получилось!

Остальные Вороны обернулись, и всех Атли узнал: Самбир, Люба, Молчан, Людмил, Дробн, Мороз и Умил. Все они радостно бросились встречать своего капитана, как дети, встречающие родителей после долгой разлуки. Даже Дробн, вечно хмурый Ворон без левого уха, улыбался.

– Мы знали, что получится! Наконец-то! Мы так ждали! – Они окружили Атли со всех сторон, топчась на месте и подпрыгивая и едва ли не виляя хвостами, как щенки. И Атли не понимал, чем заслужил такую радость. К горлу подкатил ком: крохи его стаи, которую он не смог защитить, всё это время продолжали его ждать. Атли раскинул руки и заключил Воронов в объятия.

– Я вернулся.

Атли сидел со всеми у костра и, кажется, ел самую вкусную похлёбку в своей жизни. Мяса в ней не было – только лук, пшено и кусочки моркови.

– Вот обрадуются остальные, когда вернутся из города! – щурилась от счастья Люба. – Они должны были увести погоню в другую от нас сторону. Обставить всё так, будто ты сбежал на север, к границе.

Атли кивнул. Если бы он бежал, то ни за что не отправился бы домой, но чернокнижникам это было невдомёк. Логично предположить, что принц Северных Земель попробует укрыться под защитой отца.

– Какой у нас план? – спросил Атли.

– Мы тебя ждали, чтобы всё обсудить, – отозвался Лель. – Я, конечно, тоже капитан, но не воин. Так что толку в планировании боя от меня мало.

Атли задумался и обвёл всех взглядом. Люба, Умил, Мороз и Лель – чародеи. Люба и Мороз владеют стихией воды. Умил – воздухом. Лель – землёй. Самбир, Молчан, Людмил и Дробн – воины. Среди троих ушедших Воронов один чародей воздуха и два воина. Ещё четверо Журавлей-целителей – два чародея водной стихии и два – воздушной. Но в бою от них, как и от Леля, толку мало. Дареном рисковать нельзя. Итого в их распоряжении: четыре боевых чародея, шесть воинов, пять целителей и один оборотень. Против них больше сотни чернокнижников, упыри и мавки Даргорода, неизвестное количество волколаков, гулей и другой нечисти. А ещё Тени. Да, они могут напасть только в сумерках, но…