90-е

— Вы правы, в этом плане мы сильно уступаем Западу, — Кивнул Курой-сенсей, — Я — сторонник прогрессивных подходов к лечению, и ситуация в нашей стране далека от идеальной.

В общем, договорились держать друг друга в курсе. Мне было немного страшно — а вдруг доктор в порыве энтузиазма заморит пациента газом до смерти? Ладно, будем надеяться, что до такого не дойдет.

У «сельсовета» Чуруи нашлась вертолетная площадка — с ними вообще в Японии все очень хорошо — и заранее арендованный отцом лимузин. Ну а как без этого трогательного статусного атрибута?

Эх, а я-то думал, что семья Кишимото в деревне живет! Тут — совсем другой уровень! За исключением пары очагов цивилизации (у супермаркета заметил бывшую одноклассницу — торговку ништяками для извращенцев. Они с каким-то смазливым пацаном пили кофе), по большей части окружающие пейзажи представляли собой заснеженную пустошь — потому что под снегом поля. На это указывали засыпанные почти до середины торчащие тут и там заборы. Душа натурально пела — как на старой Родине! Вот бы на лыжах тут покататься! Стоп, а почему нет?

— Поехали на тех выходных на какой-нибудь лыжный курорт! — Попросил я отца.

— Хорошо! — Улыбнулся он, — В субботу у тебя встреча с читателями в Токио, так что вылетим вечером, переночуем на месте, и все воскресенье можно будет кататься!

— Ну и кто тут лучший отец в мире? — Риторически спросил я фыркнувшего на это батю и повернулся к Нанако: — Поедешь с нами?

— Простите, но я совсем не люблю лыжи! — К моему огорчению, отказалась она.

Ладно, значит — еще немного семейного отдыха! Интересно, а Ринтаро-сенсей с нами поедет?

Среди снежной равнины (ладно, местность тут весьма холмистая, но больно уж красиво звучит!) время от времени возвышались дома местных фермеров — от вполне приличных таунхаусов (это как у Фукуды-сенсея) до деревянных халуп с печным отоплением. Опять же — как старая Родина после реставрации капитализма.

К одному из таунхаусов, окруженному целым комплексом хозяйственных построек — включая длинный, каноничной конструкции коровник из шлакоблоков — мы и подъехали. Семья Аракава — молочные фермеры. И, судя по их участку, вполне преуспевающие.

А вот и они — на выметенной до чистого асфальтового покрытия подъездной дорожке к дому. Офигеть — мама, папа, четыре дочери — Хироми (узнал, потому что видел на фотографии) — младшая из дочерей, но не в семье — эту функцию выполняет пацан младшего подросткового возраста. Пятеро детей! Дамы одеты в платья разных цветов — у Хироми золотистое — с накинутыми на плечи куртками. Потешно! Глава семьи — само собой, в костюме, и не стал портить безукоризненный «лук» пошлой курткой, поэтому изо всех сил старается не стучать зубами.

Здравствуйте, такая честь, ну что же вы на морозе нас ждете, ничего, мы совсем не замерзли, но буду благодарен, если переместимся в дом. Через уютно украшенный горшками с цветами коридор прошли в увешанную семейными фотографиями и фермерскими наградами гостиную. Батя и Рику-сан немедленно отдали должное последним, пока дамы (Хироми на правах «именинницы» сидела за столом и пялилась на меня неверяще-восхищенным взором) накрывали на стол.

— Хо, «лучший удой 1978 года»?

— Коровы в те времена были совсем не те! — Полностью отверг достижения селекции хозяин молочной фермы, — Вот помню…

И я благополучно отключил слух, подмигнув явно смущающейся от этих «коровьих разговоров» Хироми.

После ритуально-официальной части будущая мангака оделась, и повела нас с Нанако на экскурсию по ферме.

— Я родилась в год быка, по знаку зодиака — телец, а живу на молочной ферме! — Весело хихикала Хироми по пути к коровнику.

Посмеялись и мы — и вправду очень иронично.

— Должна предупредить — мы, конечно, стараемся держать наших животных в чистоте, но там — жутко воняет! — Предупредила она у дверей коровника.

— Коровник же, — Пожал я плечами.

— Иоши-сама, я, пожалуй, подожду снаружи! — Принюхавшись к донесшемуся из открытых дверей аромату, слилась Нанако.

— Хорошо! — Улыбнулся я и вошел вслед за дочерью фермера в коровник, сразу погрузившись в мычание.

— Это — наши наемные работники! — Прокомментировала она наличие нескольких одетых в спецовки мужиков средних лет, выдающих животинкам сено. Наличествовала и сопутствующая аппаратура в виде висящих над стойлами автоматических, поблескивающих хромом в свете освещающих коровник ламп, «доилок».

— Да, хрупкими девичьими руками с таким стадом не справишься! — Покивал я, вогнав девушку в краску, — Сколько здесь?

— Сто четыре коровы! — Точно ответила она.

— И много здесь таких фермеров? — Решив, что насмотрелся и надышался, повернулся к выходу.

Хироми послушно последовала за мной, рассказывая о тонкостях молочного рынка местного района Хоккайдо:

— Еще пара семей, у одних — двести шестьдесят коров…

— Совсем другой уровень! — Не удержался я.

— Это так! — Серьезно кивнула не распознавшая иронии девушка, — А у другой — восемьдесят три. Этой осенью их стадо заболело, и они еще не восстановились, — Грустно вздохнула Хироми, с улыбкой потрепав жующую сено ближайшую к нам черно-белую в пятнах корову по морде.

— Любишь животных, да? — Улыбнулся я, — Так мило!

— Вовсе нет! — Густо покраснела Аракава-сан, — Невозможно любить животных, если живешь на ферме!

— Цундере!

— Бака! — Высунула она язык и испуганно посмотрела на меня — а вдруг ранимый мальчик обидится и мелочно расторгнет сделку?

— Мне нравится быть бакой! — Улыбнулся я.

Девушка хихикнула и спросила:

— То, что говорил твой отец… — Нерешительно начала она.

Я поощрительно кивнул, и она продолжила уже смелее:

— А могу я работать под псевдонимом? Если честно, слава меня совсем не привлекает — для меня достаточно знать, что моя манга нравится людям! — Светло улыбнулась она.

Какая хорошая девочка!

— Само собой, — Пожал плечами я, — Если бы у меня была возможность не светиться, я бы тоже использовал псевдоним!

— Говоришь так, будто любовь всей Японии тебе не нравится! — Саркастично хмыкнула она.

— Нравится! — Честно признался я, — Но личное пространство резко сокращает, — Грустно вздохнул.

Подобрав трогательно старающуюся найти баланс между близостью к кумиру и исходящей от него вонью, время от времени меняющую дистанцию до меня Нанако, посетили небольшой козлятник на два десятка особей. Тут воняло несоизмеримо хуже — козы они такие! — поэтому ограничились совсем кратким визитом, заценив «такого милого!», родившегося неделю назад, козленка — его я сфотал на выданную секретарем «мыльницу» — покажу сестренке и Хэруки.

— А где ты бывала кроме фермы и родной сельскохозяйственной школы? — Спросил я девушку по пути к свинарнику.

— Мы всей семьей часто ездили в Китай! — Немного удивила ответом она, — Ну и в Японии многое видела! Мы же не какая-то непросвещенная деревенщина! — Обиженно добавила Хироми.

— Вовсе не имел ввиду ничего подобного! — Опроверг обвинение я, — В наши высокотехнологичные времена, — Горькая ирония в моем голосе почти не ощущалась, — Неважно, где живет человек — даже в деревне можно быть культурно подкованным эрудитом с большим кругозором! — Эта часть иронии не содержала вовсе.

Приняв это на свой счет, Аракава-сан покраснела и поклонилась:

— Вы слишком добры ко мне, Одзава-сенсей.

— Просто Иоши! — Попросил я.

— А?

— А почему нет? — Развел руками.

— В самом деле! — Улыбнулась она! — Тогда, Иоши, можешь называть меня просто Хироми! Буду рада, если так будешь делать и ты, Курой-сан!

— Хорошо, Хироми! Тогда я — просто Нанако! — Улыбнулась и секретарь.

Посмотрели хрюшек, и дочь фермера приняла таинственный вид:

— Идемте сюда, только тихонько!

И мы пошли за ней по плотно утоптанной (очень незаметно!!!) тропинке за какой-то сарай.

— Я называю его Обжорство! — Указала счастливо улыбающаяся Хироми на жадно жрущего какие-то объедки из огромной миски тануки.