Поля Крови

Но сейчас здесь было пусто. Ни одного Кровавого из сотен, которых здесь создали. И куда они делись? Мы столько точно не уничтожили.

Тощий повёл головой, выкинул руку в сторону:

— Шаги!

Из-за круга света выметнулась очередная тень, сообщила:

— Это люди здоровяка.

Я хмыкнул, но промолчал, не став успокаивать своих людей.

Впрочем, они оставались в неведении недолго.

Кодик недоверчиво спросил:

— Это что, бас Глебола?

Орак хмыкнул:

— Его голос трудно спутать.

Из тоннеля на другой стороне пещеры пролился свет факелов, столкнулся с нашим. Глебол разобрался быстро, кто перед ним.

— Значит, Кровавый, который был способен погружать в непроглядную тьму?

— Да, хёнбен.

— И Визир убил Кровавого, пожертвовав собой?

Я покачал головой, возразил:

— Не хочу ничего плохого говорить про гаэкуджу Визира, но всё было скорее наоборот. Визир ошибся, подпустил Кровавого слишком близко и подставился под удар его копья, а уже умирая, забрал с собой и своего убийцу.

Глебол хмыкнул:

— Прям не узнаю старину Визира.

Я промолчал, продолжая глядеть на Глебола и не думая отводить взгляд. И он повёл рукой, принимая мой ответ:

— Оставим. Потери случаются, тем более, когда противники так сильны. Хотя жаль терять Великого паладина перед последним боем. Теперь тебе придётся обходиться без его защиты.

Я возразил:

— Не думаю, что в этих пещерах лучники сумеют себя показать.

Глебол ухмыльнулся и ткнул пальцем налево:

— Значит, твои вот эти шесть проходов. Будем искать, куда делись все эти Кровавые.

Адалио, который всё это время стоял невдалеке, шагнул ближе:

— Не думаю, что это хорошая идея, хёнбен, искать в этом лабиринте хоть кого-то.

— Ты во всём прав, кроме одного. Забыл, каким был приказ гонгана Крау? Мы должны пройти эти туннели насквозь.

— И лучше сделать это как можно быстрей. Кровавых лучше встречать под светом Каразо.

Глебол повёл плечами:

— Не могу не согласиться с тобой, Адалио. Но в приказе отдельно оговаривалось, что мы должны полностью вычистить все боковые тоннели, убив или выдавив Кровавых наружу. Боюсь, нам придётся проверить их и сейчас, и на обратном пути.

Пока они спорили, за их спинами в сторону моих людей медленно двинулся Илиот. Я не удержался от ухмылки. И впрямь. Приказа продолжать следовать за Глеболом не было. Во всяком случае я его не слышал, и вряд ли слышал Илиот. Раз уж мы встретились, то можно считать, что адепт должен объединиться со своими отрядом и господином. Ведь теперь у нас новые приказы.

Адалио склонил голову:

— Я понял, хёнбен. Приказ есть приказ, — но едва Глебол отошёл на десяток шагов, как Адалио скривил губы и, не скрываясь от меня, заметил. — В этой темноте очень сложно удержать людей от паники, особенно если полезут Кровавые. Не будь клятв на алтаре, то ноги бы моей не было в этом лабиринте.

Я молча пожал плечами и уже сделал первый шаг в сторону, когда рядом со мной сгустилась тень, вытянула руку:

— Господин, вам туда! Там ваш человек.

— Что?

Адалио повернулся ко мне и переспросил:

— Ты о чём, Лиал? И впрямь ни разу не замечал, сколько странностей в этой нашей погоне за реольцами?

Сообразив, что я задал тени вопрос вслух, отмахнулся:

— Замечал, Адалио. И устал уже пытаться понять приказы. Так и хочется их нарушить.

Адалио лишь хмыкнул:

— Попытайся.

— А что пытаться? Глебол дал мне эти шесть проходов? — я ткнул пальцев в темноту, а затем перевёл палец в сторону. — А я возьму эти шесть. Твои.

И раньше, чем Адалио успел сказать хоть что-то, шагнул вперёд. Туда, куда указывала тень.

Адалио мог остановить меня, возмутиться, но он лишь хмыкнул в спину:

— Ребячество, конечно, но давай поменяемся.

Мне не нужно было даже отдавать какого-то приказа, мои люди и без того молча следовали за мной, едва успевая. Всё потому, что меня вела тень, а я мчался за ней, используя Шаги северной тропы и только крутые повороты не давали мне разогнаться до предела, приходилось обходиться лишь первыми четырьмя шагами.

Я мчался по кривым ходам, сжимая в руке меч. На всякий случай. И не давая себе слишком уж большой надежды.

И только когда я увидел перед собой знакомую фигуру, позволил себе выдохнуть:

— Креод.

Это и впрямь был он. В рванье, худой, но я не мог ошибиться. Ведь темнота не была мне помехой.

Я сделал ещё шаг ближе и повторил его имя:

— Креод.

Плечи его дрогнули, он медленно поднял голову, посмотрел на меня сквозь пальцы рук, которыми закрывал лицо, прохрипел:

— Хо-осподин?

Я вздрогнул, так его голос неприятно напомнил мне прежнее хрипение теней. Сорвал с пояса флягу, протянул её Креоду:

— На, попей воды.

Но Креод лишь отнял одну руку от лица, слабо махнул ей:

— Уходите, ух-ходите, господин.

Я нахмурился, замер с протянутой флягой:

— Зачем я должен уходить?

Креод несколько раз моргнул, затем растянул потрескавшиеся губы в улыбке:

— Да. Не уходите. Убейте меня, господин!

Креод убрал и вторую руку, открывая правую половину лица и алый глаз.

Повторил:

— Убейте. Этот голос в голове сводит меня с ума, господин. Убейте.

Я опустил флягу, сипло переспросил:

— Что приказывает этот голос?

— Убивать. И идти наружу, к нему. Не хочу. Я верен вам, господин, и Дому Денудо. Убейте меня.

Я не ответил Креоду, лишь молча смотрел на его искажённое мукой лицо. Измождённое, грязное, с левым серым глазом и алым правым, с потрескавшимися от жажды губами.

Меня наконец догнали мои люди, заполнили тоннель светом факелов, умениями Илиота и шумом своих голосов.

— Креод? Гаэкуджа! Что с ним? Глаз, гляньте на его глаз! Он что, Кровавый? Рот закрой. А то я слепой, по-твоему?

Креод перевёл взгляд мне за спину:

— Вы! Орак, убей меня!

Я припечатал:

— Всем стоять.

Из всего, что я сумел разузнать о ритуале, следовало, что Жнецы не сохраняют память. Кровавые воины сохраняют, но даже они подчиняются тому, кто провёл ритуал. Этому самому голосу, что слышит сейчас Креод.

Но чего я никогда не слышал, чтобы ритуал подействовал лишь наполовину. Ритуал — это наследие Предков, это они даровали его королевствам, чтобы их солдаты могли на равных сражаться с драуграми Ребела.

Что такого в Креоде, что ритуал на него не подействовал? Доля крови Безымянного? Не может такого быть. Так можно додуматься, что он мне...

Мысли сбились. В голове вдруг мелькнуло воспоминание о беседе с Итием из Дома Матон.

«Существовал обычай, когда идар на принятии клятвы своих воинов, пускал среди них чашу с вином, в которое была добавлена его кровь и делился с ними таким образом своей силой.»

Из всех моих людей только Креод участвовал в таком обряде. Пусть и случайно, когда отсасывал у меня из раны яды.

Можно ли посчитать, что именно моя кровь защитила его от ритуала, не дала полностью стать Кровавым жнецом?

Мгновение я глядел на флягу, которую ещё сжимал в руке, а затем одним движением вырвал из неё пробку и перевернул.

Пять ударов сердца и фляга пуста. Два удара сердца и я взрезал запястье мечом. Десять ударов сердца и во фляге плещется уже не вода, а кровь.

Гамион шагнул ко мне, ловко обматывая запястье полотном, уже пропитанным мазью с исарами. Когда только успел подготовить?

Креод забился, попытался отползти от меня, вжаться в камень стены:

— Господин, нет, нет! Уберите, голос становится лишь сильней!

Я шагнул вперёд, не обращая внимания на крик Орака за спиной:

— Господин, стойте!

Креод оказался невероятно силен, я сдался уже буквально через несколько мгновений борьбы, приказал:

— Держите его!

Солдаты замешкались лишь на пару ударов сердца, а затем навалились на Креода впятером, Орак молча разжал ему зубы, позволяя мне залить кровь ему прямо в горло.

Я рявкнул:

— Глотай, Креод, это приказ твоего господина! Глотай, я сказал! Все в сторону!