Поля Крови

Да и сейчас. Может быть здесь и есть ручей.

Но откуда господин знает, где этот ручей? Безымянный его прокопает, что ли? Как можно назначить встречу в неизвестном месте? А что если дотуда два дня идти? Или я пройду чуть ниже этого ручья?

Одни вопросы.

Под ногу попал камень, заставив споткнуться и кубарем покатиться вниз, цепляясь за корни.

Поднявшись, Дистим выругался, ещё раз помянув Безымянного. Пожалуй, нужно больше смотреть под ноги и меньше думать о странностях господина.

Хёнбен Глебол с утра что-то показывал идарам на карте. Наверняка там и ручей этот был нарисован.

***

Адалио недовольно буркнул:

— Здесь этих нор, будь они прокляты вместе с Безымянным, как дырок после нашествия моли. Здесь что, что-то добывали? Никогда об этом не слышал.

Глебол пожал плечами, мне даже почудился треск шёлка, буркнул в ответ:

— Приказ есть приказ. Гонган приказал нам заткнуть их все. Как бы ты действовал?

Адалио тяжело вздохнул, снова склонился над картой. Я же напротив, шагнул назад. Нарисована она плохо, второпях, некоторые линии едва видны. Да и к чему умничать? Кузня отлично показала, кто и чего стоит. Схватка отряда на отряд — это самое большее, на что я способен.

Просто послушаю и буду действовать так, как скажут.

— Основная часть нор, видимо, здесь.

— Согласен. Но есть ещё западный проход.

— Нужно будет выделить и туда большой отряд.

— Выделим.

— Мелкие тоже игнорировать нельзя. Через них тоже можно вывести Жнецов.

— Гонец на словах указал, что часть нор тупиковые, они не ведут на ту сторону хребта Ожерелья.

Адалио изумился:

— А есть разница? Ведь наоборот, удобней загнать туда пленных и не бояться, что они разбегутся. Где они их только столько взяли?

Глебол не стал отвечать на последний вопрос, кивнул:

— Снова согласен.

Адалио помолчал и буркнул:

— Тогда делимся на части.

— Большую часть к главному проходу. Меньшую на восток.

Кусок угля прочертил линию на карте:

— Тогда пусть они двигаются вот так, заодно проверят шесть из этих малых проходов.

Глебол ткнул пальцем:

— Остальные? Особенно вот эти?

— Выделим большой отряд, который их проверит.

— Большой?

— Такого размера, чтобы они справились с тремя-пятью десятками Жнецов и успели подать сигнал, если их там окажется больше.

— Безжалостно.

Адалио поднял бровь:

— А у вас есть другое предложение, хёнбен?

— Нет. Хорошее решение.

— Тогда...

Они наконец подняли головы от карты, скользнули по нам, идарам, гаэкуджам отрядов, взглядами. Глебол направо, Адалио налево. Словно уже все решили, только мы не услышали этого, стоя в двух шагах от них.

— Трейдо, двигаешься...

— Хасок, поднимаешься...

— Крамер, держишься левей...

— Эстро, идёшь... Фату, прочёсываешь склон, сдвигаясь... Адан, следишь за каждым жестом... Клайм, придерживаешься границы... Эсом, не отходишь дальше сотни шагов от...

Настал и мой черёд:

— Лиал.

Я встретился взглядом с Глеболом и кивнул:

— Слушаю, хёнбен.

Он поманил меня к себе, ткнул пальцем сначала на карту, затем в сторону одной из приметных вершин хребта:

— Двигаешься на запад вот по этой тропе. Твоя задача заглянуть в каждую дыру, которая будет встречаться на твоём пути и зачистить её от Жнецов, чтобы они не ударили нам в спину. Когда доберёшься до западного прохода, будешь удерживать всех, кто ринется из него.

То самое безжалостное решение, о котором только что они говорили. Почему я не удивлён, что эта дрянь выпала мне? Даже обидно. Они считают, что мои два неполных десятка воинов справятся лишь с пятьюдесятью Жнецами? Хотя у меня и впрямь один из самых крупных отрядов. У некоторых даже сейчас в подчинении нет и десятка.

Хотя чему я удивляюсь? Мы оставили позади раненных, считай без охраны. Сумеют ли они вообще спустить тяжелораненых вниз, к обозу?

А может, я всё же...

Глебол покосился на меня и приказал:

— Оставь своего адепта с основным отрядом. Здесь его помощь гораздо нужней.

За спиной прошептал проклятье Кодик. Да, не очень хорошая новость. Мягко говоря.

Глебол с Адалио думают, что у нас будет всё настолько хорошо или настолько плохо? Это легко проверить.

Я кивнул:

— Слушаюсь, хёнбен. Но раз вы так нас ослабляете, то дадите нам Паладина для ауры Воодушевления?

Глебол и Адалио переглянулись. Безмолвно. Затем Глебол кивнул:

— Дам. Даже лучше. С тобой двинется Визир.

Я не успел совладать с недовольной гримасой, которая на миг мелькнула на моём лице. Ну, глупо было надеяться, что со мной пойдёт сам Глебол. А у всех остальных есть и свои отряды. Пусть и меньше числом.

Однако я смолчал. Он, значит, он. Его дело маленькое — держать на моём отряде ауру Великого паладина, добавляя их броне крепости, воодушевляя и защищая от стрел, если нам вдруг встретятся и реольцы. Для подобного не обязательно даже разговаривать с Визиром.

Плохо то, что я даже не пойму почему туда посылают именно меня. Потому что главным там будет умение выжить? Или я зря вспомнил о том разговоре с Глеболом? То, что у меня забирают Илиота, говорит за первое. То, что с нами посылают Визира, которого никто ещё не видел в центре сражения, вроде говорит за второе. Или его и посылают потому, что не надеются на него? Ничего не вышло проверить. Жаль.

Глебол рявкнул, заставляя некоторых солдат пригнуть головы:

— Двинули! Двинули! — не останавливаясь на этом, он продолжил орать. — К вечеру мы должны овладеть этими воротами в Ожерелье! И уничтожить всех, кто попробует из них высунуться! Реольцы должны запомнить, что на нашей земле их ждёт лишь смерть!

Кодик, который стоял в трёх шагах от меня, тихо буркнул себе под нос:

— Правда убивать мы будем своих же скерцев.

Я вздохнул, негромко спросил:

— А ты знаешь способ этого избежать? Умеешь возвращать разум Кровавым жнецам?

Кодик сглотнул, медленно повернул голову ко мне:

— Господин, вы услышали мой шёпот?

Я вскинул брови. На шёпот его бормотание совсем не походило. Но всё же подтвердил:

— Слышал. И ты думаешь, только я один?

Кодик обернулся, спросил у Орака:

— Ты слышал, что я говорил?

Тот покачал головой:

— Нет, только ответ господина.

Под безмолвным взглядом Кодика я хмыкнул:

— Значит, запомнишь, что слух идаров острей, чем даже у старших воинов или гаэкуджа Домов.

Кодик покачал головой и согласился:

— Как скажете, господин.

Пока солдаты карабкались по тропе, я рванул напрямую, по склону, срезая путь.

Глава 28

Я бежал, ощущая, как бьётся сердце в груди, как огонь души разносится по телу, воспламеняя ихор, и наполняет силой ноги. Ощущал, как свистит воздух, расступаясь с моего пути, когда Шаги северной тропы несут меня всё выше и быстрей.

Теперь я понимал, зачем отец и Флайм заставляли меня каждый день бегать по тем осыпающимся ступеням в теле горы

Сейчас ноги сами находили опору, мне даже не нужно было задумываться, куда сделать очередной шаг, чтобы не оскользнуться. Больше того, я бежал так быстро, что неверное каменное крошево осыпалось уже позади меня.

Остановился я только тогда, когда петляющая тропа, по которой карабкались мои воины, стала видна как на ладони. Повёл рукой, отдавая приказ:

— Обыщите весь этот склон.

Но приказ я отдал не воинам, а теням, которые тут же рванули вперёд. И мчались они явно ещё быстрей меня. Три удара сердца, разнёсших тепло души по телу, омывших гудящие ноги, а теней уже не различить на склоне. То ли тень впереди, то ли камень, то ли куст.

Но своё дело они делали: возвращались, сообщали то, что видели.

Первые три дыры в теле горы мы обошли стороной, я, вставая на поворотах тропы, лишь махал рукой солдатам, чтобы они шли дальше не сворачивая. Визир хмурился, но молчал, позволяя мне действовать самому.