Страница 38 из 71
И с этой защитой от стрел тоже не всё ладно. В Кузне Крови нас учили держаться в пределах ауры Великого паладина. Я десятки раз ощущал её на себе, ауру защиты от стрел.
Ни один из моих людей её не почувствовал в недавнем бою, как не чувствовал и до этого. И простиралась она не на сорок шагов, а едва ли на десять.
Что ещё хуже, это вообще не аура. Просто по моему желанию над воинами появляется черное, непроницаемое полотнище, с которого стрелы соскальзывают словно со щита из лучшей стали.
Так что я совсем не уверен, что во мне просыпается сила Предка Амании.
Оглядел два десятка своих людей, среди которых скользили мои проклятые тени.
Совсем не уверен.
Глянул под ноги, где лежали, залив кровью дёрн, тела убитых мной Кровавых жнецов.
Скорее я уверен в том, что чем больше я убиваю, тем сильней во мне кровь Безымянного Предка.
Чтобы сама память о нём стёрлась, а не только имя.
Предок Амания, ты в своём уме? Что значит, стань сильней, найди меня и убей?
Зачем ты позволяешь расти вот этой силе во мне?
Почему ты не выполнила мою просьбу, не выжгла ихор Безымянного из моих жил, оставив лишь свой?
Я стиснул рукоять меча и зубы, удерживая в себе крик.
Чтоб и твоё имя позабыли в нашем королевстве!
— Господин?
Вздохнув, я проглотил свою ненависть, махнул рукой:
— Креод влево с десятком, Кодик с остальными вправо. Чуть растянитесь. Прочёсываем лес до реки. Остерегайтесь сбежавших стрелков и вопите, если наткнетесь на идара.
Два, слившихся воедино, голоса ответили:
— Слушаюсь, господин.
Сам же я двинулся прямо. Не один. В окружении своих теней. На звуки схватки, которые вряд ли кто слышал, кроме меня.
Когда я вышел из-за деревьев, меня никто даже не заметил.
А спустя два удара сердца я завершил первые четыре движения меча, стряхивая в Жнецов образы десятков ледяных осколков и убивая их в спину.
Они рухнули на землю, открывая мне того, с кем сражались, и я не удержался от гримасы. Нашёл кого спасать.
Передо мной стоял Бихо. Бихо из Дома Мэре. Человек, которому я меньше всего на свете хотел бы помогать. Ну, кроме Визира.
Да и вряд ли Бихо была нужна моя помощь. Он всё же Паладин меча. На шёлке его одеяния видна лишь пара разрезов. Жнецы не сумели его даже толком достать. Странно, на что они вообще рассчитывали, вступив в схватку с идаром? Безмозглые. Этот ритуал реольцев лишает бывших крестьян разума, заставляя послушно выполнять их волю. И чем это лучше драугров Безымянного?
Бихо опустил меч, ухватился за плечо, но не забыл презрительно процедить:
— Ты?
Я хмыкнул, вернул клинок в ножны, затем негромко поинтересовался:
— И это вместо слов благодарности?
Бихо буквально выплюнул:
— Было бы за что! Мне оставалось два движения, чтобы их прикончить!
Я лишь молча кивнул. Я ведь и сам так думал. Но кое-что меня смущало. Как вообще вышло, что мы столкнулись с ним здесь? И где его люди?
Из-за деревьев позади Бихо выскользнул Креод, бросил по сторонам быстрый взгляд, словно подсчитывая тела, доложил:
— До самой реки никого. Нагнали только двух стрелков. Прикончили.
Бихо обернулся на голос, хмыкнул и склонился к телам, принявшись их ворочать. Из-под разномастного тряпья торчал шёлковый рукав. Интересно. Мы давно не сталкивались с идарами реольцев. Берегутся.
Помедлив, я переспросил Креода:
— Вообще никого? Ни реольцев, ни наших?
Креод кивнул:
— Только наш отряд.
— Ты уверен? Никого не пропустил? Здесь нет чужих глаз?
Креод прищурился, несколько мгновений молчал, а затем заорал, не жалея глотки:
— Приказ! Прочесать лес до реки ещё раз! Оцепить круг в сто шагов вокруг меня!
Бихо замер, разогнулся и спросил:
— Это что происходит, Лиал?
Я улыбнулся:
— А ты как думаешь, Бихо?
Он пнул тело освобождённого из-под мертвецов идара:
— Ты хочешь обобрать этого реольца вместо меня?
— Нет, Бихо. Даже не думал.
— Тогда я тебя не понимаю.
Я неспешно огляделся, высматривая среди деревьев чужие глаза. Но там изредка мелькали лишь синеватые доспехи моих людей. Будто этого мало, будто тени меня понимали, они тоже растянулись в стороны, окружив нас с Бихо кругом шириной шагов тридцать. Уж пропустить средь бела дня их чёрные сгустки тяжело даже в лесу. Ровно тридцать.
Они замерли, вглядываясь в меня тёмными провалами глазниц. Мне, привыкшему уже к их уродливому облику, всё же стало не по себе, и я поспешил отвести взгляд.
Отбросив мысли о них, спросил:
— Бихо, скажи, а чем ты подкупил наставника Визира, что он дважды бросал мой отряд под стрелами?
Бихо прищурился, мотнул головой:
— И снова я тебя не понимаю. Спроси у него сам, почему он тебя не любит.
Я коротко рассмеялся:
— После казни Учлуна он избегает появляться среди нас, бывших птенцов, но возможно, если выдастся такой же удобный случай, то спрошу и его.
Когда я вытащил меч из ножен, Бихо попятился:
— Лиал, ты сошёл с ума. Мы же на одной стороне!
Со всё той же улыбкой я покачал головой:
— Бихо, Бихо. А когда ты встретил меня в коридорах Кузни и подставил под наказание, когда бросал мне, ослабевшему, вызовы, когда хотел проверить, убьют ли Хасока два удара в сердце, ты тоже был на одной стороне с нами?
— Ты сумасшедший? Кто вспоминает детские обиды и пытается убить за них?
Я лишь пожал плечами:
— Может, и сумасшедший. Тебе какая разница? Ты ведь вырос, но всё равно направлял удары мне в лицо, когда я шёл сквозь мечи, верно?
Бихо шагнул в сторону. Так, чтобы видеть и меня и Креода:
— На что ты рассчитываешь? Что два Возвышенных мечника сумеют убить Паладина? Или ты забыл, сколько даров я получил на посвящение?
— Не забыл. Но я неожиданно захотел узнать, сумеет ли Лиал, ставший на посвящение лишь Возвышенным мечником, в одиночку убить Паладина?
Бихо зло рассмеялся:
— Псих!
Я повёл рукой:
— Креод, не вмешивайся.
Бихо отступил на шаг, затараторил:
— Эй, Креод, твой Лиал сдохнет, проходя через мечи. А тебя заклеймят и бросят гнить в каменоломни! Мой брат недавно погиб, я теперь наследник Дома Мэре! Останови своего господина, воин!
Я уже не видел Креода, зато отлично слышал его голос:
— Значит, так тому и быть. И я, и каждый воин Дома Денудо готов умереть или получить клеймо каторжника за господина.
Бихо прорычал:
— Два сумасшедших.
Мечи мы подняли одновременно, одновременно махнули ими, чертя в воздухе первые движения родовых техник. Одновременно с неба и клинков обрушились призрачные образы стали, перемалывая траву и ветку под нашими ногами, рванулись навстречу друг другу.
И уничтожили друг друга.
Бихо заорал:
— Слабак!
А я изогнул губы в лёгкой усмешке:
— И это говорит мне тот, кто допустил две неточности в трёх последних движениях? Ты недостоин быть наследником.
Но клянусь Хранителем севера, мне было плевать, что он там ответит на это. Я уже сорвался с места, уходя влево, чертя вязь движений меча и гоня перед собой Стену ледяных осколков. Вправо. Покров клинков. Это умение могло бы прикрыть меня, но я лишь смахнул его мечом в сторону Бихо.
С каждым ударом сердца, с каждой выплеснутой в меч порцией жара души я становился всё ближе и ближе к Бихо. Он разрушал мои умения всё ближе и ближе к себя, не успевая, пятясь и отступая перед моим напором.
Безумие, но я не торопился, плетя перед собой вязь движений меча и одним за другим сгущая образы умений. Словно на тренировке.
Ещё на три шага ближе, уходя от перемалывающих за моей спиной землю призрачных мечей Бихо.
Толкнуть не жар души, а тёмную пелену, сжав её узким клинком, целясь в сердце Бихо.
Он дрогнул, запоздал на миг, а я уже был в трёх шагах, проломив его Дождь клинков. Что мне эти раны после того, как я прошёл через Строй мечей?
Мгновение Бихо пытался что-то сказать, а затем рухнул. Трудно говорить, когда ты пробит десятком образов клинка.