Поля Крови

— Значит так, да?

Адалио переспросил:

— Как так? Мы давали клятву на алтаре и только что слышали приказ нашего хоу, даже если он нам не нравится. Я не собираюсь вернуться в родной Дом клятвопреступником и гнить на глазах отца и братьев. А ты?

— Но можно же послать...

Адалио оборвал его коротким:

— Тяни.

Бихо облизнул губы:

— Первым?

Адалио пожал плечами:

— Как хочешь.

И протянул иголки хвои Хасоку.

Тот осторожно ухватил одну ногтями, потянул, показал всем коричневый кончик основания, едва слышно выдохнул:

— Целая.

Адалио тут же шагнул в сторону, предлагая тянуть следующему.

Бихо за его спиной вдруг хохотнул:

— Ха! А ты значит будешь последним? Удобно, да?

Адалио замер, обернулся:

— Как хочешь.

Но не успел даже тронуть хвоинки, как Бихо закатился смехом:

— Ты! Сам у себя? А ты знаешь толк в обмане.

Адалио замер. Несколько ударов сердца оглядывал хохочущего Бихо, затем шагнул вперёд, снова вскидывая меч.

Смех смолк. Неудобно смеяться, когда в горло упирается острая сталь. Адалио грубо приказал:

— Тяни. Ну!

Бихо сверкнул глазами, вытянул хвоинку. Длинную, целую.

Адалио кивнул и негромко сказал:

— А теперь заткнись. Это мой тебе совет. Эти леса и так похоронили много идаров.

Отвернувшись, Адалио шагнул прочь от Бихо, давая тянуть жребий следующему.

Наконец и я протянул руку. Жуткий миг, когда сердце замерло, а затем рухнуло куда-то в живот. Короткая. Моя хвоинка оказалась лишь чуть длиннее того кусочка, что торчал из кулака Адалио.

Он кивнул, разжал кулак, показывая и мне, и остальным идарам оставшиеся хвоинки. Длинные, целые.

Я повёл взглядом вдоль парней. Остановился на Фату и попытался улыбнуться. Кажется, вышло криво. Неважно.

— Фату, боюсь, что я не сумею вернуть тебе долг. Расскажешь моему отцу, он всё выплатит.

Фату сглотнул:

— Да на кой мне...

И замолчал. А я добавил:

— И прихвати с собой моего пацана-поварёнка. Его имя Кимар. Последняя моя просьба.

Я согнал с лица то, что считал улыбкой и шагнул прочь. Есть ещё люди, которых мне нужно неприятно обрадовать.

Кодик выслушал меня молча. А вот Наглый захохотал. Неприятно напоминая Бихо. Правда, через миг он меня удивил. Смолкнув, хлопнул себя по коленям и удивлённо заметил:

— Вот уж не думал, что когда-нибудь сдохну, покупая кому-то жизнь. Вот так шутка. Расскажи я такое кому угодно на своём крайку, решили бы, что Эрий перепил и у него горячка.

Кодик буркнул:

— Погоди дохнуть. Господин с тебя ещё не все шкуры спустил, — переведя взгляд на меня, Кодик добавил. — И вы, господин, погодите здесь, я сейчас.

Не дожидаясь ответа, Кодик нырнул в кусты. Поварёнок, который всё никак не спешил расти, сглотнул и тихо спросил:

— А это он куда?

Наглый с кривой усмешкой так хлопнул его по спине, что сшиб с бревна:

— Не боись, не сбежал!

Поварёнок поднялся с земли, смерил злым взглядом Наглого и угрюмо прошептал:

— И я не сбегу, господин. Я останусь с вами.

Я придавил его взглядом:

— Чтобы и думать забыл об этой глупости, Кимар. Пойдёшь к Фату, как я и сказал. Бегаешь и моешь чашки ты может и отлично, а вот с мечом от тебя никакой пользы не будет ещё год, а то и два.

— Это неправда, господин! Вы же сами назвали меня младшим воином и меч вручили.

Я лишь отмахнулся. Да он и сам понял, что я решение принял и смолк, кусая губы.

Кодик вернулся буквально через две минуты, как мы замолчали, встряхнул на руках посечённый доспех, с досадой заметил:

— Только такой сумел снять. Убожество, конечно, зато ровно под вас, господин.

Тощий покачал головой:

— С мёртвого снял штоль?

Кодик хмыкнул:

— Ты ещё скажи, что добил ради этого кого в кустах.

Тощий закашлялся, а Кодик снова встряхнул доспех:

— Давайте, господин, облачайтесь.

— Зачем?

— Всё время выиграем. Одно дело убивать идара, другое сопляка младшего воина.

Сердце успело стукнуть в груди всего трижды, прежде чем я принялся стягивать с себя шёлковый халат. Глухо спросил:

— У кого есть что поддеть?

Кодик тут же сунул руку за пазуху и вытащил оттуда серую тряпку:

— Всё есть, господин.

Когда впереди показалось болото, то я первый начал сбавлять бег, заставляя и своих солдат сбавить ход. Неприятное местечко. Деревья резко закончились, очертив край серо-зелёной топи. Тут и там из воды торчали чёрные остатки стволов, облепленные мхом. То ли болото отвоевало кусок леса, то ли деревья пытались вырасти в этой жиже и сгнили на корню.

В болото были уложены брёвна. В длину. Два бревна бок о бок.

Я первый раз видел и болото, и гать, но подозревал, что под телегу брёвна бы топили поперёк. А это так, лишь человеку пройти.

Оно и к лучшему.

В трёх шагах от меня остановился Адалио, скользнул по нам взглядом:

— Где ваш господин, воины?

Я хмыкнул, спросил:

— Думаешь, этот наглый северянин сбежал?

— Придержи язык просто...

Адалио осёкся, покрутил головой, оглядывая меня, облачённого в дырявый доспех младшего воина, затем сунул руку за пазуху, и спустя миг уже протягивал мне небольшой кулон на цепочке.

— Держи. Это слеза Амании. В ней жара души хватало, чтобы полностью восстановить мне силы. Осталась ещё половина.

Я несколько ударов сердца вглядывался в окованную серебром голубую каплю, решая, отказаться или нет. Затем подставил ладонь и коротко поблагодарил:

— Спасибо.

Адалио кивнул, негромко сказал:

— Хочу, чтобы ты знал. Я даже рад, что короткую вытянул ты. У тебя не самый большой из уцелевших отрядов, но лучший.

Я не сдержал улыбки:

— Даже лучше твоего?

Адалио из Великого дома Тенебро, лучший мечник Кузни, который первым выбирал себе людей на экзамене, кивнул:

— Даже лучше моего, Лиал, — помолчав, глухо попросил. — Продержись хотя бы час. Этого хватит, чтобы наш гонец добрался до солдат здешнего Дома и привёл помощь.

Это, конечно, была ложь, откуда Адалио знать, где вообще находится замок здешнего владетеля, но я послушно кивнул:

— Сделаю.

— Если будет совсем тяжело, то отступай, не следуй приказу этого петуха. Вернее нет, следуй, — Адалио скривился, исправляясь. — Защищай тропу, вытягивая врага к себе и заманивая его в глубину болота. Во всю глубину болота. Мы встанем на краю болота, — ткнув себя в грудь, Адалио сказал. — Я встану на краю болота и буду тебя ждать.

— Запомню.

Адалио кивнул и шагнул на гать.

Мы стояли на краю раскисшей земли, где начинались брёвна гати, и глядели, как вдали скрываются спины ушедших.

Стояли, когда все они уже давно скрылись с глаз, стояли, пока Тощий встревоженно не сказал:

— Слышу. Уже близко.

Я встряхнулся, протянул Кодику слезу Амании:

— Сам всё слышал. Расходуй осторожно. Там ничего сложного. Чуть потянись к ней своим жаром души и её запас начнёт вливаться в тебя.

Кодик принял её, но нерешительно спросил:

— Господин, вы уверены?

Я, у которого на груди висела слеза раз в десять больше, отрезал:

— Уверен!

На самом деле я не только одел броню, как сказал Кодик, но и выслушал ещё и пару других советов от него. Все они сводились к одному: скрывать свои силы. Например окунуть меч в болотную жижу, скрывая его цвет.

Не сказал бы, что реольцы, которые гнали нас, так уж спешили показаться из леса. Опасались, что здесь засада? Где? Солдаты прячутся под гнилыми пнями или улеглись в жижу болота?

Я не сдержал смеха от этих мыслей, и словно отвечая на него, замершие в кустах фигуры, наконец, двинулись вперёд. И смех застрял у меня в горле. Как их много. А ещё я никак не привыкну, что Кровавые жнецы, с которыми мы учились сражаться в Кузне, не безумны, а вполне слушаются команд. Наверное, Адалио об этом тоже немало знает, но молчит.

Перед нами бок о бок стояли два отряда Кровавых жнецов, в разношёрстой грязной одежде и без следа разума в алых глазах, лучники в своих широкополых шлемах, большой отряд солдат в хороших чешуйчатых доспехах и несколько идаров в шелках и многослойных одеяниях адептов.