Два мира

Почему-то они решили, что стоит убить Лорда и все сложат оружие, но стоило всем в Большом зале замереть, как озверевшая Белла принялась рассылать заклятия, заставляя убивать. Битва была проиграна более опытным взрослым, это стало понятно Гермионе еще до того, как пал Невилл, как сгорела в Адском пламени Луна, как… Спешно сотворенным порт-ключом девушка выдернула Гарри из Хогвартса.

Я родилась, наверное, случайно, и всю историю знала только по рассказам. Папа рассказывал с болью, а мамочка… Я ее почти не помню, потому что, когда мне было три года, я заболела. Мамочка пошла к своим родителям, а они ее предали. Безумная Белла уже начала убивать магглов, и они убивали всех магов — женщин, детей, всех без разбору. Истерзанное тело мамы было сожжено. Папа искал мамочку, но успел только увидеть угли… Магглы озверели, как во времена Инквизиции. Я выздоровела сама собой, только иногда не могла ходить, но папочка любил меня больше всех на свете. И рассказывал, рассказывал, рассказывал… А я училась ненавидеть магов, за то, что они бросили детей, магглов за то, что убили мамочку и однажды убьют нас.

Папа начал брать меня с собой, потому что я очень боялась без него. Мне было шесть, по-моему, когда я убила свою первую тварь. А потом я их просто не считала. Магглы в синей и черной униформе должны были умереть, все магглы, уничтожившие мое детство. От мамы осталась только колдография, где она улыбалась… так ласково и счастливо… Только одна колдография, и я… Папочка говорил, что я очень на нее похожа, а потом его не стало.

Мой любимый папочка пожертвовал собой ради того, чтобы я спаслась. Три долгих года я скиталась по лесам, пряталась и убивала всех, кого видела. Я отомстила за папочку, убитого этими тварями. Однажды я увидела, в черной страшной форме этих… магов. Они были рыжими, тогда я поняла, почему погиб папочка, и не сдержалась. Я хотела убить любой ценой, но это оказалась ловушка.

Вы знаете, как можно мучить восьмилетнего ребенка? Теперь и я это знаю. Стоя на форсунках, что скоро унесут мою жизнь, я проклинаю вас всех. Будьте вы прокляты, Пожиратели, магглы и особенно — родители мамочки. Я хочу, чтобы вы все погибли, я проклинаю вас всем тем, что осталось в моей душе после долгих месяцев пыток. Будьте вы прокляты! На веки вечные!

Я только успела выкрикнуть последнее проклятье, как зажегся огонь. Он горел долго, очень долго, и я умирала, крича от невыразимой боли… Казалось прошла целая вечность… В переднем ряду, среди равнодушных глаз телекамер сидел рыжий предатель и смотрел на меня, улыбаясь, а потом пришла тьма. Она нежно обняла меня, избавляя от боли, но я хотела отомстить, и боль вернулась. Я оказалась на лесной полянке, хрипя от невыносимой боли, пробегавшей по всему телу. Да добейте же меня, проклятые твари!

В этот день Гарри и Гермиона собирались пойти в Годрикову Впадину с надеждой найти хоть какую-то информацию там, но что-то резко изменилось. Послышался глухой стук о землю и затем детский крик, больше похожий на хрип. Гермиона сломя голову выскочила из палатки, за ней двинулся Гарри, но сразу же остановился от жуткого зрелища. Девушка, впрочем, не растерялась, а, подняв ребенка чарами, перенесла в палатку. Это была девочка без одежды с явно сгоревшими волосами, следами пыток и ожогами по всему телу.

— Пожиратели? — подумал вслух Гарри, нанося мазь из запасов на кожу ребенка.

— Это не магический огонь, — деловито проговорила в ответ Гермиона, внимательно разглядывая девочку. — Или Пожиратели сжигают детей на кострах, или это магглы.

— Магглы… детей? — расширил глаза Поттер. — Но как это возможно?

— Мамочка… ты жива… — прошептала открывшая глаза девочка, чтобы в следующий миг потерять сознание.

— Она тебя узнала… — задумчиво произнес Гарри. Думалось ему довольно тяжело, однако даже он понимал, что видит нечто странное.

— Мы никуда не идем, — проинформировала его девушка. — Сначала выясним, что это значит.

Девочка в себя не приходила долго. Она была очень истощена и почти замучена. Диагностические чары, вычитанные в книге Гермионой, вызывали желание девушки сжечь всех, кто так поступил с малышкой. Девочка бредила… Прислушивавшийся Гарри просто плакал от услышанного.

— Мама… мамочка… не ходи туда! Они предатели! Они сожгут! Не-е-е-ет! Мамочка! — кричала в бреду малышка. — Папочка, защити! Там магглы! Магглы! Твари! Не умирай, папа!

— Мерлин мой, что это? — Гермиона давно уже сидела в обнимку с юношей. — Гарри! Что это, Гарри?

— Эта девочка потеряла всех… — глухо ответил Гарри. — А ее родителей убили магглы. Не Пожиратели. Я хочу знать, что случилось.

— Мы узнаем, Гарри, — пообещала Гермиона, сама уже понимая, что мир никогда не будет прежним.

В этот момент малышка открыла свои удивительно-зеленые глаза. Она молчала, вглядываясь в молодых людей, будто вбирала в себя их образы. Сердце Гарри противно заныло от этого взрослого взгляда совсем еще малышки. Гермиона, проверив, как впиталась мазь, взяла девочку на руки, отчего та снова заплакала.

***

То, что рассказывала малышка, слушать было страшно. Девочка, назвавшаяся Лили, называла Гарри папой, а Гермиону мамой. И она рассказывала все то, что когда-то услышала от папы. Как маму мучили в Малфой-маноре, как она туда попала, как им позволили бежать… Лили, закрыв глаза, вспоминала все папины рассказы, плача по поводу мамы.

— Но я же стерла родителем память о себе… — задумчиво проговорила Гермиона, накладывая свежевыученные диагностические чары на Гарри для тренировки. — Гарри!

— Что, Гермиона? — задумавшийся юноша даже не понял сперва, почему девушка так на него смотрит.

— Зелья, Гарри… — прошептала Гермиона. — Но почему тогда мы им не подчиняемся.

— Потому что нет команды, мамочка, — ответила малышка, отлично знавшая, как работают эти зелья, потому что папа ничего не скрывал от ребенка. — В Малфой-маноре тебя сломают и дадут команду…

— Не будет никакого манора, — ответил Гарри, — валим отсюда!

— Гарри Джеймс Поттер! — начала девушка, потом запнулась и заплакала. История, которую рассказывала их дочь, была настолько страшной, что просто непредставимо. В первый момент Гермиона решила обратиться к родителям, а потом замерла. Ведь они предали Лили… Малышку обрекли на ужасную смерть… — Все равно найдут же…

— Если за море, то не найдут, — резонно ответил юноша, — сама же говорила, что соленая вода — препятствие.

— В Австралию? — поинтересовалась Гермиона. — А как мы туда попадем?

— Мамочка… папочка… Я ножек не чувствую… — прошептала маленькая Лили.

Это было самой большой проблемой — на руках израненная девочка, которая по какой-то причине не ходила. Опереться не на кого, люди оказались смертельно опасными. Родители… С родителями сложно, потому что Гермиона помнила факт того, что стерла им память, но не помнила, как именно она это делала. А еще ведь Волдеморт, Пожиратели…

Свернув палатку, Гермиона и Гарри отправились в Годрикову Впадину, вспомнив о том, что там вроде бы живут и люди, и маги. А если есть люди, то должен быть и транспорт. Сама транспортировка в Годрикову впадину была не самым простым делом, особенно учитывая позднюю осень, но Гермиона сумела сделать парный порт-ключ, потому все получилось. Пара с ребенком на руках оказалась на автобусной остановке.

— Доедем до моего дома, — проговорила Гермиона. — Если родители там, то посмотрим, а если нет… то просто будет, где переночевать. Лили, закрой глазки и постарайся поспать. Ты сейчас ничем от магглов не отличаешься.

— Да, мамочка, — девочка дрожала, заставляя девушку беспокоиться о ней. Тут какая-то мысль пришла в голову Гермионы, она хлопнула себя ладонью по лбу и трансфигурировала инвалидную коляску в сложенном состоянии.

— Гарри, ты берешь коляску и таскаешь ее, — распорядилась девушка. — Так вообще никто ничего лишнего не подумает.

— Хорошо, — кивнул юноша, понимая, что Гермиона знает лучше.

Наконец подъехал автобус, и семья загрузилась в него. Гермиона, изображая смущение, рассказала историю о сестренке-инвалиде, сильно пострадавшей в пожаре, поэтому теперь… Водитель покивал, окружающие быстро потеряли интерес к боявшейся чего-то девочке-инвалиду. Ехали очень долго, но вот чем дальше молодые люди отъезжали от Годриковой Впадины, тем легче думалось Гарри, что его, разумеется, радовало, но и заставляло что-то подозревать. Не так же все просто?