Монах

Илья, как и предполагалось, отказываться не стал. Он только спросил:

– Может, кота увезти в город? Северина ответила:

– Можно и в город, только я не думаю, сможет ли он там жить. Летом пищи достаточно и здесь, а как охотиться, он знает.

– Хорошо, я со студентами поговорю, организуем шефство, а сторожей предупредите, чтобы никого не обижали.

– Сторожей предупредим, – задумчиво сказала Северина, – Я попрошу Сеньку изготовить на могилку рамку для фотографии и деревянную табличку. Времени до отъезда остаётся в обрез.

– Я твою просьбу передам прямо сегодня, – сказал Илья, вставая из-за стола.

Мефодий проводил Илью до машины. Настя побежала следом за Мефодием, играя на ходу с Тучкой, которая тоже изволила провожать гостя. Очень заметно, что ей в силу своего возраста трудно выполнять свои собачьи обязанности, но она исправно их выполняла, невзирая на свой преклонный возраст.

Северина рассчитывала вернуться из поездки быстро и успеть до заморозков выполнить обычную заготовку осенних даров природы. С таким помощником, как Мефодий, тяжёлые, одолевавшие её думы отошли куда-то на второй план. Мефодий стал второй её половинкой, исправно выполняя обязанности по воспитанию ребёнка. Они никогда не говорили о любви, о какой-то взаимной привязанности и безумной страсти, предпочитали вообще не говорить на эту тему. Два человека жили вместе, помогали друг другу; выполняли трудную, вдали от людей, работу по содержанию дома, воспитанию подрастающей девочки. Мефодий говорил Северине, что может поехать в город и устроиться на работу, чтобы иметь в образовавшейся семье заработок, но она отвергла это предложение, мысленно вспоминая, как одобрила поездку Ивана, а он из этой поездки не вернулся. Теперь она предпочитала жить в бедности, но единой семьёй.

Мефодий все имевшиеся у него деньги вложил в строительство часовни и теперь вместе с Севериной довольствовался теми заработками, которые удавалось получать от продажи рыбы и других природных даров. Им даже удалось скопить небольшую сумму, чтобы осуществить поездку в далёкие края на могилку Ивана; поездку на Север за Полярный круг. О тех местах они не имели ни малейшего представления, но Северина всегда говорила, что везде живут люди и люди всегда помогут. Она в людей верила. На её коротком жизненном пути больше встречалось хороших людей, чем плохих, а точнее, плохой человек попался только один, но этот один доставил ей очень много неприятностей. Он превратил начало её взрослой жизни в хождение по чёрной полосе, по полосе неприятностей и горя; он представлял власть, но действовал скорее из личных корыстных побуждений, а не от имени власти.

С Мефодием потекла новая размеренная жизнь в лесу, на заимке. О Иване Северине постоянно напоминала растущая дочь Настенька, которую Иван очень хотел иметь, но, которую так и не увидел. Получилось, что с первого часа её рождения, она видела только бородатого мужчину, к нему привязалась, его любила, им гордилась и в него верила.

Настя мужчин без бороды боялась и им не доверяла: они не были похожи на Мефодия, которого она звала не папой, а не иначе, как Мефодий. Даже Северина стала звать его настоящим именем Митя или Дима, но Настя упорно называла Мефодий. А как иначе? Она увидела первого мужчину в своей жизни при рождении и им оказался Мефодий с бородой, которой она долго играла, не признавая других игрушек.

Жизнь в лесу Настя тоже считала нормальным явлением. Она не знала другой жизни. В город с собой её брали, но ей там не нравилось, где много незнакомых людей, шумно и неуютно. Другое дело, когда тебя окружает лес, а рядом находится Мефодий и где-то среди деревьев её любимица рысь Рысуха, которая признаёт только Настю и никого больше. Мефодия она просто терпит рядом с Настей, зная, что он не причинит ей вреда. Северина из-за Рысухи перестала ставить капканы и петли на зайцев, предпочитая охотиться с ружьём.

Поездка на могилку к Ивану планировалась с первых дней, как пришла нерадостная весть, но разные обстоятельства, в том числе и рождение дочери, вынудили откладывать эту поездку. Теперь же, когда решили ехать, Северина ни за что не хотела что-то менять. Дочь она решила обязательно взять с собой и не оставлять её на попечение другим людям, пусть даже хорошим знакомым. Девушка знала, что лучше Мефодия их с дочкой никто не защитит, а дорожные неудобства просто придётся перетерпеть.

До Архангельска добрались без приключений, но дальше пошло всё не так быстро, как планировалось. Заказной рейс для экспедиции был перенесён на сутки по техническим причинам. Мефодий обратился в справочное бюро аэровокзала, но вразумительного ответа не получил, кроме того, что надо прийти утром следующего дня в назначенное время. У справочного бюро их и обнаружил человек в брезентовом плаще, представившийся как старший вахты. Он сказал, что предупреждён руководством и их внесли в список вахтовиков. Аркадий, так звали человека в плаще, порекомендовал быть утром в назначенное время в аэровокзале.

После настойчивых требований Мефодия обеспечить им ночлег, старший смены предложил им на ночь комнату матери и ребёнка, где они и расположились, обеспечив Насте нормальный ночлег.

Утром посадку произвели без задержки в огромный двухмоторный ЛИ-2, стоявший на стоянке с высоко задранным носом, как чудовищный исполин среди находящихся в длинном ряду таких же лайнеров. На металлические откидывающиеся сиденья вдоль бортов разместились пассажиры. Четыре места оказались свободными. Пилоты прошли в свою кабину. Бортовой механик втянул внутрь металлическую короткую лесенку, закрыл входную дверь и, проходя мимо Насти, ей подмигнул. Затем он прошёл до кабины пилотов и вернулся, протянув Насте плотный бумажный пакет.

– Тебе от меня подарок, – сказал он.

Настя, никогда не видевшая близко самолётов и никогда не летавшая, не знала о предназначении таких пакетов и обрадовалась такому диковинному подарку. А ещё дяденька в форме дал ей горсть конфет-леденцов и ушёл. Он совершенно не знал, что необычные пассажиры видят близко самолёт впервые в своей жизни.

Заработали двигатели. Кабина самолёта заполнилась грохотом, дребезжанием. Бородатые пассажиры, похожие на Мефодия уселись удобнее и принялись дремать. Настя прижалась к Мефодию, забыв, что хотела глядеть в окно. Только когда самолёт на огромных колёсах покатился, она повернулась к окну и стала наблюдать, как перемещаются назад другие самолёты, строения, люди и весь окружающий ландшафт. Она так и приготовилась ехать, но самолёт вдруг взревел двигателями и быстро понёсся вперёд, а затем и земля со всеми строениями поплыла куда-то вниз, а самолёт стал раскачиваться, как детская люлька. Стало страшно. Настя ещё сильнее прижалась к Мефодию, который сидел спокойно. Это спокойствие постепенно передалось ей, она задремала в сильных руках Мефодия.

Около тысячи километров одолели за три часа. Внизу простирался лес, постепенно редеющий и сменяющийся бесконечными болотами и потом сотнями больших и маленьких озёр. «Вот где наверно хорошая рыбалка!» – подумала Северина, глядя в окно.

Она ещё не знала, что почти угадала. Каждое озеро внизу наполнено рыбой, а многие озёра соединяются между собой видимыми и невидимыми нитями ручейков, рек и речушек.

А живущие на них птицы видны были из самолёта: стайки уток, чайки и пары грациозных лебедей, как и на Лебяжьем озере держащихся ближе к середине водоёма. Северина сделала вывод, что природа под самолётом внизу точно такая же, как у них, только намного больше озёр, меньше леса и много болот.

Настя спала. Разговаривать из-за шума двигателей затруднительно, поэтому пассажиры сидя отдыхали, погрузившись полностью в свои мысли. Двигатели упорно тянули грохочущую металлическую коробку в нужном направлении. Незадолго до посадки внизу промелькнула широкая река. «Печора», – мысленно подумала Северина, – «Так вот ты какая, Печора! Где-то здесь и твой приток, где работал Иван».

Режим двигателей сменился, стал тише, но заметно сильнее стал шелест воздуха, соприкасающегося с обшивкой самолёта. Уши стало закладывать, отчего проснулась Настя. Кто-то из геологов подсказал, что нужно взять в рот леденец. А ещё через некоторое время колёса шасси коснулись грунтовой полосы. Самолёт остановился у деревянного аэровокзала, стоящего почти на самом берегу озера.