Страница 41 из 53
Килн больше не великая крепость и не творение разума, а цитадель смертельной хвори. Остатки стен стали надгробными плитами для гигантской могилы братьев по оружию.
Розгальд тем временем спрятал артефакт, который когда-то носила на своей божественной руке сама Гильдегарда, ныне погибшая стражница небесных ворот. Король, ещё будучи малышом, слышал сказки про кольцо воительницы и защитницы богов. С помощью него она создала множество морей из слëз тех, кого не пропустила в город прародителей. Никто не мог еë обмануть или испугать. Она видела красоту в здравом величии. И погибла множество веков назад во время междоусобных войн создателей.
Если бы Узгулун заполучил это кольцо, то к нему бы вернулась часть души из тех времëн, когда он сам был ангелом. И тогда страшно представить, какие бы он мог совершить вновь злодеяния с помощью него.
Розгальд огляделся по сторонам. Труве забросил его в случайное место. Это было гениально в их случае. Правитель Дормана сам не знал, где он именно сейчас находится. Но нужно было выбираться из леса и искать путь домой, в Остбон. Он брëл, закинув руки за спину и думал о том, как там обстоят дела в Торне. Король надеялся, что им удалось захватить два артефакта за один раз.
У правителя Дормана чесались руки, чтобы забрать кольцо Гильдегарды с собой. Ведь надев его, можно было получить неимоверную силу. Но это было слишком опасно. Если Узгулун решит искать его, то сможет отобрать артефакт обратно. Всë же повелитель хаоса превосходит по мощи человека, даже если у него и не будет хватать какой-то части души. К тому же он изначально договорился с эрлом Дарреном о том, чтобы спрятать находки и не говорить друг другу где они будут храниться.
Розгальд спустя несколько часов только выбрался из леса. Его взору открылся чудесный водопад в скалах. Он сразу его узнал и понял, что до Остбона можно будет добраться ещё до сумерек, если повезёт. Но ему безумно хотелось пить. Ему хотелось горькой обжигающей нутро крови. И по пути он свернул шеи двум кабанам и одной косуле. Королю казалось, что даже этого ему не хватит, чтобы насытиться.
Правитель думал о том, как иронично всё выходило. В прошлом он убивал кровопийцев, а сейчас сам стал таким. Интересно, как примет его народ? Будет ли срываться сам на человеческую кровь? Эти вопросы мучили его. Однако одно он знал точно: у вурдалака который это с ним сделал, не было иного выбора. Это было верное решение.
Узгулун — вот, что для него было самым важным. Необходимо было остановить его. И Розгальд был готов пойти на всё. Если его человеческая прежняя жизнь стала платой за такую мечту, то он готов с этим мириться.
Как всегда. Великие жертвуют собой во благо слабых. Но мало кто остаётся жить при этом дальше. А королю придётся жить. И какая его ждёт жизнь с Тиссой и с ребёнком, он больше не мог себе представить.
Правитель Дормана бежал со всех ног в Остбон через ущелья, растущие в высоченных скалах, и через обширные пашни крестьян. Он рвался не к жене. Не для того, чтобы прижать её голову к своей груди, в которой пылали раньше страсть и любовь. Нет. Сейчас там холод и больше ничего. От теплоты остались лишь воспоминания, как перечень правил для обычного поведения. Он торопился за информацией. Ему не терпелось узнать об успехе осады Торна. Ему не терпелось узнать об оставшихся в Килне после того, как он скрылся в портале. Розгальд думал только о своём долге. Отныне он безумно жаждал лишь крови и смерти Узгулуна. Это была его мания. Это была его единственная страсть, заставляющая жить.
Когда он приблизился к воротам Остбона, то его не сразу впустили. Лицо Розгальда было в крови животных. Жёлтые дикие вампирские глаза глядели бесчувственно.
— Ваше Величество? — едва смог произнести стражник на воротах.
— А что, пока я отсутствовал, меня уже успели забыть? — ухмыльнулся печально он. — Открывай ворота, Дэбр.
Мужчина, как в полусне исполнил приказ, всё ещё пребывая в недоумении. Но когда король вошëл, то тот, наплевав на всë, рухнул перед ним на колени и поцеловал край грязного кафтана, торчащего из-под кольчуги.
— Милорд, — он всхлипнул. — Мы думали, что вы мертвы. А сейчас я увидел вас. Хвала небесам! Вы точно любимец Дахмана! — все остальные охранники, столпившиеся у главных ворот, тоже поспешно пали пред ним ниц. — А ещё сейчас ваши глаза такого цвета… Я подумал, что… А как…
— С чего вы взяли, что я умер?
— А как же? Ведь из Торна через портал вернулись аливитянки и наши люди. Они были в Килне после битвы и сказали, что там все были мертвы. Никого не осталось больше.
Розгальд остолбенел. И затем, придя в себя, со всей силы ударил о стену кулаком. Несколько камней отвалилось.
— Где эрл Даррен? Пусть живо придёт ко мне с отчëтом!
— Так ведь эрл самоубился. В Торне не удалось добыть артефакт. Кто-то из орков сбежал, унося с собой кристалл через потайную дверь. Вот Даррен и выбросился, говорят, с высоты, как только это узнал. Он не мог себе простить этого.
Когда правитель Дормана услышал, что кристалл захватить не получилось, ноги его чуть не подкосились. Ему хотелось вновь пить. Ему хотелось убить всех к чертям. Но он всë же постарался взять себя в руки.
— А Ханна где?
— Ей в бою отрубило нос, и она находится в госпитале, имени Вашего Высочества.
— Ясно, — холодно ответил Розгальд и двинутся ко дворцу.
Он шёл как в тумане. Добравшись до своих покоев, отдал приказ слугам, чтобы они срочно принесли ему вёдра, полные крови заколотых животных. Подданные были в шоке от таких указаний, но ринулись исполнять.
В ту ночь слухи быстро расползлись по столице. К утру уже все знали, что король больше не человек, а вампир. Жителям становилось страшно. Многие были недовольны. А кто-то не собирался в это верить, пока сам не увидит собственными глазами. Но факт был в том, что дорманцы были сломлены и разочарованы. Уже не счесть того числа семей в Дормане, которые потеряли почти всех своих близких. Каждый понимал, что Розгальд старался ради всех, но смерть и отчаяние перевесили чашу весов в их душах на свою сторону. Никому больше не хотелось сражаться. Все выдохлись. Некоторым даже уже и не за кого было сражаться. Похоронные процессии стали слишком частой частью пейзажа.
Людям был нужен глоток успеха. Хотя бы маленький. Чтобы у них вновь появились силы. Чтобы этот глоток придавал им храбрости. Очень тяжело сохранять уверенность, когда кругом смерть. Дорманцам уже казалось, что они проиграли. Конечно, новость, что один из артефактов удалось добыть, тоже разнеслась по округе. И это должно было всех взбодрить. Но вышло иначе… Люди не могли увидеть кольцо Гильдегарды, так как Розгальд опасался раскрывать его место в целях всеобщей безопасности. И в его размышлениях была логика. Но дорманцы были простыми людьми: они верили в то, что всë же видели. Им важно было узреть это чудо-кольцо. Оно бы заставило их продолжить борьбу. Но… Этого не произошло.
И на всë это наслаивалось новое несчастье. Их любимый милорд стал вурдалаком. Дорманцы сторонились кровопийцев, ведь они раньше вели с ними частые войны. Только острая необходимость заставила их войска объединиться.
Против Розгальда начал зреть государственный переворот. Мало в ту ночь осталось на его стороне жителей. Почти все дорманцы решили на рассвете предложить ему добровольно покинуть королевский престол. А иначе… Вурдалака ждала смерть.
Глава 21
Грегори же после исчезновения купола быстрее всех подбежал к Таре и разрубил корни, обвивавшие её тело. Девушка громко кашляла. Из глаз лились слëзы от удушья. Сломанные рëбра при каждом вздохе впивались в лëгкие.
— Грегори, — она с трудом проговорила, положив свою ослабшую руку на его грудь, — принеси из моей сумки зелёный мешочек с растительной пастой.
Наëмник кивнул и ринулся к её лошади. Он судорожно рылся среди множества склянок и различных свëртков. Глаза разбегались. Из-за нервного состояния у него совершенно не получалось сосредоточиться. На помощь явился Иорик. Глаза поэта, привыкшие к дешëвому мелкому шрифту букв и к быстрым поискам нужных отрывков, сослужили ему хорошую службу. Бэбкок в мгновение ока обнаружил мешочек с пастой и вручил Грегори.