Тайфун

Военно-морской госпиталь Триплер.

Гонолулу, Гавайи.

4 декабря

Весь сентябрь Ванн провел в военно-морском госпитале Триплер. Он решил, что его оставили на Гавайских островах для того, чтобы во время работы следственной комиссии он мог предстать перед ней и защищать свои действия и себя самого.

Весь октябрь Ванн провел в обществе жизнерадостного санитара нейрохирургического отделения по фамилии Туй. Широкоплечий, смуглый полинезиец с острова Самоа пытался убедить его в том, что он сможет вести полноценный образ жизни и без ног. Неужели? Еще недавно Ванн командовал боевым кораблем, а сейчас ему не подчиняется его собственный мочевой пузырь.

Первые три недели ноября Ванн готовился к процессу. В результате появилась большая коробка, доверху набитая желтоватыми листками бумаги, исписанными мелким почерком.

За неделю до Дня благодарения, когда госпиталь был украшен выпотрошенными индейками и разрисованными тыквами, к Ванну приехал посетитель.

Когда-то давным-давно Ванн служил под началом кэптена Брукса Лефлера. Именно Лефлер впоследствии дал ему рекомендацию в школу офицеров подводного плавания. В настоящее время кэптен был одним из двух бывших командиров атакующих субмарин, которые преподавали тактику в военно-морской школе Тихоокеанского флота.

Лефлер был невысоким мужчиной с широким, открытым лицом и белыми как снег волосами. Его проницательные глаза сохранили ясную голубизну. Нежно-розовая кожа быстро обгорела под жарким гавайским солнцем. Каким бы добродушным ни казался Лефлер на берегу, на капитанском мостике это был сущий демон, не признававший компромиссов. И сейчас слушатель школы, который решал при виде Лефлера, что его ждут полтора месяца безделья, совершал роковую ошибку, ставившую крест на его дальнейшей карьере во флоте.

— Выглядишь ты дерьмово, — сказал Лефлер вместо приветствия.

— И я, и мой корабль, — согласился Ванн.

Лефлер оглядел его.

— Тебе ничего не нужно? Может быть, поправить подушку? Или принести попить?

Его взгляд упал на капельницу, от которой отходила трубка, скрывавшаяся под одеялом, и он поспешно отвернулся.

— Брукс, не тяни, говори сразу, что у тебя на уме.

— Стэдмен. Что хорошего ты можешь про него сказать?

Лоб Ванна стал холодным, словно у рептилии. Раз Лефлер задал этот вопрос, значит, фамилия Стэдмена уже внесена в список кандидатов обучения в школе офицеров подводного плавания. Из чего следует, что или следственная комиссия уже завершила свою работу, обойдясь без участия Ванна, или никакой следственной комиссии вообще не будет.

— Что ты хочешь о нем узнать?

— Я не охочусь за чем-то конкретным. Это все равно что бракосочетание. Священник предлагает всем тем, кто знает о каких-либо причинах, мешающих брачному союзу, или высказаться сейчас, или хранить молчание вечно. Итак?

— И кто у нас женится?

— Один человек с большим количеством звезд на погонах попросил проверить всю подноготную Стэдмена.

— В прошлом году у меня была возможность дать Стэдмену рекомендацию в школу подводного плавания, но я этого не сделал. Он затаил на меня смертельную обиду, что в конечном счете привело к бунту.

— Значит, ты не рекомендовал бы назначать Стэдмена командиром лодки?

— Черт побери, Брукс, будь моя воля, я бы поставил его к стенке. Мы ведь имеем дело с бунтом!

Помявшись, Лефлер возразил:

— Мы имеем дело с человеком, которого только что произвели в коммандеры.

В коммандеры? Ванн почувствовал, как внутри у него вскипает желчь.

— Как... как это могло случиться? Кто дал ему рекомендацию?

— Золотой мальчик из штаба комподфлота Атлантики. По фамилии Уэлч.

— Джо Уэлч?

— Он самый. Так вот, я не доверяю золотым мальчикам, поэтому я вышел в море вместе с твоим бывшим старшим помощником, чтобы проверить все лично. В жилах Стэдмена не течет кровь аллигатора. Он не прирожденный убийца, какими были мы с тобой. Но он проделал на практике то, что весь остальной флот лишь отрабатывает на учениях. Сколько боевых торпед тебе пришлось выпустить? От скольких «живых рыбок» ты уворачивался?

— Но...

— Это не упрек в твой адрес. Но война, которую мы вели, окончилась. Мы одержали победу. Даже героям когда-нибудь приходится возвращаться домой.

— Нет. Это ошибка. Брукс, ты не прав. Стэдмен обвел тебя вокруг пальца.

— Возможно. — Лефлер взглянул на часы. — В школе сегодня выпуск, и я должен буду сказать проникновенное напутственное слово. Да, кстати, хочешь в следующем семестре читать у нас лекции? Если дашь согласие, я отведу тебе отдельную аудиторию.

— Конечно, Брукс. Это было бы замечательно.

— Береги себя, Джим. Хорошо? Отнесись ко всему спокойнее. Иначе это будет терзать тебя до конца жизни.

Когда Лефлер уже был у двери, Ванн окликнул его:

— Брукс!

Лефлер обернулся.

— Что с «Портлендом»?

— Его отправляют назад в Гротон. Сейчас лодка находится в сухом доке номер один.

— Когда она выходит в море?

— Док заполнят водой сегодня. Ты хочешь увидеть ее еще раз? Я договорюсь с охраной. Хоть этим уважу старого друга.

С этими словами кэптен Лефлер вышел из палаты и закрыл дверь.

Сухой док № 1.

Судоремонтная верфь Военно-морского флота США.

Перл-Харбор, Гавайи.

— А если бы мы были шпионами? — бушевал Ванн. — Часовой даже не проверил у нас документы.

— Капитан Ванн, радуйтесь, что у вас не отняли фотоаппарат, — заметил доктор Туй. Включив стеклоочистители, он взглянул в зеркало заднего вида. — Вы слишком строго подходите к людям.

— Черта с два.

Безукоризненно чистый мундир Ванна был наглажен так, что о складки можно было обрезаться. Золотых дельфинов коммандер начистил до блеска.

— Возьмем, к примеру, вас, — продолжал полинезиец. — Сегодня вечером у вас занятия лечебной гимнастикой, а вы сбежали сюда.

— Туй, зачем калеке плавать?

— Если вы начали так говорить, скоро вы покажете мне на дверь, поскольку я буду вам не нужен.

— Следующий поворот налево.

Теплый дождик сделал дороги верфи скользкими, образовав желтоватые нимбы над фонарями. Туй подъехал к самой воде.

С Восточного причала Ванн смутно разглядел белый мемориал в память линкора «Аризона», который сквозь пелену дождя можно было принять за призрачный корабль, стоящий на якоре.

— Капитан, где, вы говорили, находится ваше судно?

— В сухом доке номер один, Туй. И «Портленд» не судно, а корабль. Поворачивайте здесь.

Туй вывел мини-вэн на дорогу, параллельную главному доку десять-десять. Высоко в небо уходили огромные башенные краны, такие большие, что у них наверху стояли красные мигалки, предупреждающие низколетящие самолеты.

Сразу за южной оконечностью дока десять-десять прямо из воды поднимались огромные двустворчатые ворота. Ванн разглядел за ними желтые стальные леса, а в них, залитый ярким светом натриевых ламп, чернел прямоугольник рубки «Портленда».

Машина подъехала ближе, к самому затопленному сухому доку.

Ощутив неприятный холодок, Ванн посмотрел на свои колени. Боже мой! Он обдулся. На светлом мундире темнело расплывающееся пятно.

— Остановитесь здесь!

Туй повернул руль. Мини-вэн наткнулся колесами на рельсы, по которым передвигались огромные краны, и наконец остановился у бетонной загородки.

Свет фар, ворвавшись в брешь в загородке, обнажил две желтые цепи, охранявшие край сухого дока. «Портленд» был на плаву, надежно закрепленный паутиной тросов. Наверху округлого корпуса были сооружены временные мостки. Носовой и кормовой аварийно-спасательные люки были закрыты навесами; еще один навес, большой, прикрывал мостик. Длинная металлическая сходня была перекинута от борта сухого дока до палубы сразу за рубкой.

— Чего прикажете?

— Туй, я хочу выйти из машины и посмотреть на свой корабль.