Тайфун

— Молчите! Торпеды могут вас услышать!

Ее предостережение достигло желаемого результата. В проходах наступила мертвая тишина.

— Центральный пост, говорит акустик. Они подходят.

Центральный пост огласился пронзительным воем высокоскоростных гребных винтов. Накатившись с кормы, он повысился на несколько октав, затем начал понижаться, когда торпеды поравнялись с «Портлендом».

— Одна, — произнес вслух Стэдмен.

Вторая прошла ближе, ибо можно было разобрать даже рев пузырьков воздуха, образованных бешено вращающимися винтами.

— Две.

Звуки приближающихся и удаляющихся торпед слились, а в центре этой доплеровской симфонии находился «Портленд».

— Три... и четыре.

Как только все четыре торпеды прошли мимо подлодки на север, Бам-Бам объявил:

— Центральный пост, говорит акустик. «Рыбки» пошли за двумя «Кило»!

Подводная лодка «Линь сань лю».

— Торпеды активизировались, — сказал русский акустик, закуривая папиросу.

— В центральном посту курить воспрещается! — воскликнул капитан Бай Яо.

— Пошел к такой-то матери, — невозмутимо бросил акустик, делая глубокую затяжку.

Заработал активный гидролокатор первой «Мк-48».

— Отстрелить шумовики! Полный вперед!

Выплюнув в воду банки с химическими реактивами, маленькая субмарина начала медленно разворачиваться, уклоняясь от приближающихся торпед.

— Осталось десять секунд, — сказал русский. Надо будет поторопиться, чтобы докурить папиросу до конца. — Головки наведения захватили цель.

Пинг! Пинг! Пинг! Пинг!

Командир лодки понял, что бежать бесполезно.

— Экстренное всплытие! Срочно продуть балластные цистерны!

Рука вахтенного уже потянулась к тумблерам управления, но тут мощная боеголовка, предназначенная для борьбы с огромным «Тайфуном», взорвалась в шести футах под килем крошечной дизель-электрической «Кило».

Маленькая подлодка, расколовшись пополам, словно лопнувший кокос, мгновенно заполнилась водой, и исторгнув из себя облако обломков. Вторая торпеда, ошибочно приняв обломки за цель, атаковала их. Взорвалась еще одна боеголовка, превратив даже крупные куски в буран черного, рваного снега.

Второй «Кило» повезло гораздо меньше. Ее команде пришлось слушать гибель «Линь сань лю», после чего ждать еще двадцать девять секунд, прежде чем лодка присоединилась к своей сестре в долгом, молчаливом путешествии ко дну Авачинского каньона.

«Портленд».

— Лодка на перископной глубине, — доложил боцман Браун.

Стэдмен был наготове.

— Поднять второй перископ. Скавалло!

— Центральный пост, говорит радист. Ждите.

Пройдясь по всем радиочастотам, молодая женщина наконец наткнулась на сообщение. Быстрый, испуганный голос радиста с эсминца «Ханчжоу» просил о помощи. Он говорил по-русски с сильным акцентом. Сообщение передавалось на открытой частоте, в незашифрованном виде. После того как недовольный бас ответил, что никакой помощи не будет, эсминец запросил разрешение войти в Авачинскую губу.

— Центральный пост, говорит радист. Эсминцы бегут в Петропавловск. По крайней мере, намереваются. Русские пока не дали разрешения.

«Китайцы не могут опомниться», — подумал Стэдмен. Они собирались добить ослепшую, беспомощную цель, а кончилось все тем, что сами потеряли две подводные лодки, не имея понятия, откуда пришел смертельный удар.

— Поднять перископ.

Головка показалась над поверхностью воды, и Стэдмен быстро осмотрелся вокруг.

— Вижу эсминец по пеленгу ноль ноль три. Он поставил дымовую завесу и на полной скорости уходит на запад.

Бедняга на самом деле развил такую скорость, что его изящный острый нос почти полностью поднялся над волнами, словно у скутера.

— Центральный пост, говорит радист. Русские только что дали «Фучжоу» и «Ханчжоу» добро.

— Отлично. — Стэдмен еще раз обвел горизонт взглядом, но вдруг остановился. — А это еще что такое, черт возьми? — Он увеличил разрешение. — Так, по пеленгу двести сорок восемь в воде плавают какие-то обломки. Судя по виду, балластная цистерна.

Русские моряки, наблюдавшие за происходящим из носового прохода, заволновались. Один из них, высокий, стройный мужчина с вытянутым угловатым лицом, острым подбородком и черным ежиком на голове, шагнул вперед. На его синей робе белела нашивка «К-Л БЧ-21» — что бы это ни означало.

— Скавалло, подойдите сюда. Кажется, тут у нас проблема.

«Похоже, это офицер», — подумал Стэдмен. Впрочем, кажется, все русские подводники были офицерами.

Ткнув себя пальцем в грудь, русский моряк сказал:

— Беликов. Акустик.

— Лейтенант-коммандер Стэдмен, старший помощник «Портленда».

— Старпом, — сказал Беликов. Он показал на перископ. — Да?

— Нет, — ответил по-русски Стэдмен.

В центральный пост вошла Скавалло.

Беликов с облегчением повернулся к ней. Он показал на перископ.

— Это не балластная цистерна. Не балластная цистерна. Это наш капитан. Наш капитан.

— Он говорит, это не балластная цистерна, — перевела молодая женщина. — Это его капитан.

— Он сам не знает, о чем говорит.

Тем не менее, Стэдмен знаком пригласил акустика взглянуть в перископ.

Тот умелым движением взял рукоятки и прильнул к окуляру. Оторвавшись от перископа, Беликов крикнул столпившимся в проходе русским морякам:

— Там наш капитан!

— Он говорит, там капитан, — повторила Скавалло.

— Боцман, всплытие! — приказал Стэдмен.

— Так точно, — ответил Браун, посылая сжатый воздух в балластные цистерны «Портленда».

Субмарина появилась над свинцово-серой поверхностью моря в пятистах ярдах к востоку от качающегося на волне цилиндра. Натянув спасательный жилет, Стэдмен протянул еще два Скавалло и Беликову и стал подниматься на открытый мостик.

Сверху черный стальной цилиндр напоминал чьего бы то ни было капитана не больше, чем увиденный через перископ. Однако Беликов, увидев его, заулыбался так, словно выиграл в лотерею, и оживленно замахал руками. Затем, к изумлению Стэдмена, он заплакал.

— В чем дело? — спросил старший помощник.

— Думаю, он очень обрадовался, — объяснила Скавалло.

Стэдмен подвел корабль к черной стальной капсуле. Она качалась на высоких волнах, накреняясь то в одну, то в другую сторону, помятая, похожая на консервную банку, по которой колотил молотком ребенок. Стенки были вдавлены внутрь, сферические торцы расплющены. Вдоль всего тридцатифутового корпуса через равные промежутки распущенными цветками красовались ядовито-желтые подтеки.

Особенно большая волна едва не опрокинула цилиндр, и только теперь Стэдмен разглядел люк.

— Господи! Рулевой, переложить руль влево до отказа! Самый малый вперед!

«Портленд» медленно подполз к капсуле и наткнулся на нее, перевернув вверх дном.

— Полный назад!

За кормой вскипела белая пена.

— Стоп машина!

Аварийная команда пришвартовала спасательную капсулу к борту подлодки, затем развернула ее так, чтобы люк оказался над водой.

Беликов не мог больше ждать. Прежде чем его успели остановить, он сбежал с мостика и выскочил из дверцы. Акустик побежал по палубе так, словно это была ровная беговая дорожка на стадионе, а не покатый корпус, качающийся на приличных волнах.

Прыгнув с борта, Беликов пролетел над узкой полоской воды и опустился на капсулу рядом с люком. От толчка капсула накренилась, и акустик едва не сорвался в воду, но страховочные концы держали крепко. Беликов заколотил по крышке кулаком, крича:

— Выходите! Выходите!

— Он говорит, чтобы те, кто находится внутри, выходили, — перевела Скавалло.

Крышка люка откинулась с громким стуком.

— Радист вызывает мостик, — заквакало переговорное устройство в руках Стэдмена.

Старший помощник поднес его к уху, и в этот момент из люка появился первый русский подводник. Выбравшись сам, он протянул руку внутрь, помогая выбраться второму. Третий, невысокий смуглый мужчина, высунул голову и подозрительно огляделся по сторонам, словно размышляя, не остаться ли ему внутри. Потом показался четвертый, затем пятый.