Страница 30 из 40
— Саймон поклялся, что ты не навредишь моей чести! — пытаюсь образумить я мага, который продолжает скользить пальцами по моим бедрам, подбираясь… Ну, в общем, подбираясь.
Нет, я не буду паниковать. Я не буду паниковать. Плакать тоже не буду. А вот злиться — пожалуйста, и в первую очередь на себя. За то, что начала эту игру.
— Твоей чести? — его лицо оказывается напротив моего.
— Девичьей.
— У тебя есть девичья честь?
Я бы его пнула, если бы смогла дотянуться.
— Представь себе, есть.
Алекс смотрит на меня долго, будто прислушиваясь к своим ощущениям, а затем вдруг целует. Накрывает мой рот своим, властно, жарко, возвращая меня в дурман удовольствия. Но это длится недолго: ладонь между моих ног я чувствую отчетливо, и жар от его прикосновения к самому запретному месту, которого в моем случае не касался ни один мужчина. До этого дня.
Я, наверное, с ума сошла, раз меня это заводит, потому что внизу горячо и влажно. Но и это не спасает, когда он проскальзывает пальцами внутрь. Или пальцем, определить сложно. Я ойкаю, потому что это неожиданно, непривычно и как-то слишком много.
— Прекрати, — прошу. Я уже готова умолять. — Пожалуйста, Алекс.
Я моем голосе уже настоящая паника, и он вдруг отступает.
— Ты не лжешь.
Это что, проверка такая была? А проверить меня своим встроенным детектором не судьба?
— Конечно, не лгу! Может, для тебя это игры, а для меня унижение.
— Унижение? — переспрашивает маг. — Нет, Даша, это по-другому называется. Хочешь, расскажу как? А лучше — покажу.
— Не…
Я не успеваю перевести дыхание, набрать в легкие воздуха, как он снова накрывает мои губы, на этот раз в долгом исступленном поцелуе, а вместе с этим возвращает ладонь между моих ног. Я мычу, но в следующий миг это больше похоже на стон, потому что пальцы Алекса не проникают в меня, они кружат на поверхности, задевая чувствительные точки. Кажется, уже не только внизу. Я вся чувствительная.
У меня вырывается рваный выдох, когда он целует меня в шею, а движения пальцев из нежно-ласковых превращаются во властно-дразнящие.
— Нет, пожалуйста…
О чем я прошу? Сама не знаю. Чтобы он прекратил или чтобы продолжал? Мой мир продвинуто-современный, но мой опыт… Его нет. Это всегда так остро? И так сладко, или дело в мужчине?
Алекс надавливает сильнее, ускоряет свои ласки, и мысли разом покидают меня всю. Жар растекается внутри, извержением вулкана, ураганом, взорвавшейся планетой. Меня будто подкидывает вверх на крыльях. На крыльях бесконечного удовольствия, в небо, где я парю вечность.
А возвращаюсь, осознавая себя в мужских объятиях. В теплых, опасных, но в данный момент защищающих от всех и вся. Сердце все еще тарабанит в груди, в горле пересохло, но мне не хочется отстраняться. Даже несмотря на то, что у меня руки теперь развязаны. Кажется, во всех смыслах.
— Ты права, Даша, — говорит маг, ласково проведя пальцем по моей пылающей щеке. — Сейчас не время и не место… Лишать тебя чести. Уберемся отсюда, и ты расскажешь все свои тайны. Честно.
Я после получения удовольствия вообще страх потеряла, потому что как иначе объяснить, что я спрашиваю:
— А ты расскажешь свои?
— Может быть, — усмехается Алекс.
Вот так! Хочет от меня честности, а сам загадка. Чести лишать меня придумал. Еще чего. Нет-нет-нет. Повторения не будет, маг. Я сейчас соберусь, город помогу спасти, а потом наши пути разойдутся.
Иначе не будет у меня чести.
Моя одежда, правда, выглядит не как у девы с честью. Скорее, наоборот.
— Мы уберемся, когда поможем жителям, да? — интересуюсь, спрыгивая с подоконника и поправляя юбки. Ноги держат, и то хорошо. — Хочешь сказать, что ты нашел ответ, как их спасти?
— Их уже не спасти, — отвечает он, и я про юбки забываю.
— В смысле?
— Жителей Наира. Их не спасти.
— Откуда ты знаешь?
— Я узнал про местное проклятие. Это один из черных обрядов. Ведьмовской. Обратить его можно только с помощью светлой магии.
— То есть, спасение есть?
Алекс смотрит на меня, как на сумасшедшую:
— В мире почти не осталось существ, обладающих ей, не говоря уже о необходимой силе. Поэтому они обречены. Если только ты не знакома с фениксом.
Глава 16
Кровь отхлынула от моего лица. На что он намекает? Но если Алекс на что-то и намекал, это так и осталось интригой, потому что он накинул на меня свою накидку, скрыв беспорядок в моей одежде и повел к выходу. Стража по-прежнему спала, так что мы беспрепятственно вернулись тем же путем. Теперь я уже не была уверена, что меня шокировало сильнее: случившееся в библиотеке вместе с обещанием Алекса продолжить то, что мы начали, или новость о том, что город не спасти. Даже знание о моем необратимом самосожжении меркла по сравнению с тем, что проклятие неотвратимо. Все будто отодвинулось на второй план.
Я не проронила ни слова до своих комнат, только когда увидела знакомую дверь, затормозила, перехватила мага за руку.
— Книга! Я не вернула ее на место. Она так и осталась на подоконнике. Вдруг Борч найдет ее?
— Не волнуйся. Борчу она больше не понадобится.
От его тона у меня по спине побежал холодок.
— Ты о чем?
— Я найду его и приведу в исполнение приговор за использование ведьмовской магии.
— Ты убьешь его? — отшатнулась я, а маг посуровел.
— Сиди в спальне и не высовывайся. Я приду за тобой, когда все закончится.
Мне хочется спросить: «Что закончится?», но я уверена, что не хочу знать подробностей о наказании Борча. Судя по всему, за ведьмовскую магию здесь карают строго, и отговорить Алекса от исполнения приговора у меня, кажется, не получится. Да и кто я такая, чтобы его осуждать? Борч не пожалел даже детей.
Детей!
— А Янис? — спрашиваю.
— Что — Янис?
— Мальчик, которого мы взяли с собой. Ты сказал, что никого не спасти, но мы же его спасли.
— Нет.
— Нет? — вот теперь мне стало так холодно, будто Алекс использовал свои морозные узоры не только для моих ладоней, а на меня всю.
— Если на нем метка проклятья, то нет.
— А если нет? — Алекс поморщился, и я поняла, что с силой впилась ему в руку. — Как определить эту метку?
— Позже, Даша. Я вернусь, и мы все выясним.
Он бесцеремонно вталкивает меня в спальню и запирает дверь. Не ключом — магией, потому что я не слышу никаких звуков, но дверь оказывается будто приклеенной к стене.
Значит, время на меня полапать у него было, а на разговоры со мной — нет? В этом весь Алекс!
Я бы разозлилась, но вся злость тает при виде спящего ребенка. Как-то все мои впечатления за день отступают, когда я вижу свернувшегося, ну точно как котенок, на большой постели мальчика. Беззащитного перед этой проклятой гадостью малыша! Неужели на нем есть эта метка? Маг пообещал во всем разобраться, когда вернется, но мне нужно знать сейчас. Я ведь могу использовать магию? Пусть у меня нет нужных знаний, я в школу для фениксов не ходила, но до этого момента моя сила действовала на инстинктах. Это было как дышать. Наверное, это и должно быть как дышать.
Проблема в том, что теперь я знаю: каждое использование магии, возможно, приближает меня к перерождению. То есть, к смерти.
Поэтому лучше Алекса дождаться. Да, так будет лучше. Об этом я думаю, переодеваясь в свое платье, скромное по сравнению с подарком леди, зато целое. Об этом думаю, опускаясь на стул рядом с постелью и спящим на ней мальчиком. Я вообще не могу перестать думать об этой метке и о том, как именно ее определить. Руки нестерпимо чешутся: и поискать метку самой, и потому что магия Алекса растаяла, когда он меня освободил, и ожоги зудят, заживая. Я стараюсь не чесать, не тереть их, но, забывшись, делаю это даже через бинты. От того, что чешется, и от нервов.
Эта метка волшебная? Видна только тем, кто обладает магией? Или она осязаема, можно действительно ее увидеть и потрогать?