Никак иначе

— Пожалуйста, не злись, — начала я примирительно, стараясь выдержать его тяжёлый взгляд. Ну куда там, и пары секунд не продержалась, отвела глаза, опустила на белую скатерть, и, не придумав ничего лучше, чем накрыть его большую ладонь, что лежала на столешнице, своей.

— Ты жалеешь, наверное, что всё так вышло… — затараторила я, — со мной, с детьми… я же вижу, как ты недоволен порой…

— На меня посмотри Света, — прозвучал приказ, и его большая ладонь, моментально прихлопнула мою, копошившуюся на его.

Я подняла глаза.

— Ты считаешь, что я не отдавал себе отчета, когда брал этих детей? — спросил он, сжимая мою руку, и давя взглядом. — Так ты думаешь про меня?

— Нет, Кирилл, совсем нет, — поспешно добавила я.

— Тогда, к чему ты это говоришь? — Кир выпустил мою ладонь из плена и откинулся на стуле.

— Ты просто привык жить по-другому, и совсем, наверное, не предполагал, что вместе с любовницей, ещё придётся заботиться о двоих детях…

— Снова, твой комплекс неполноценности, зеленоглазая, — усмехнулся он, а потом серьёзно добавил, — я, не о чем не жалею. Не о чем!

— Даже не смотря на то, что теперь нам приходиться снимать гостиницу, чтобы переспать? — не унималась я.

— Даже, несмотря на это, — хмыкнул он, — хотя признаю, такого долгого воздержания у меня давно не было. Но мы же это сегодня исправим, — уже белее хитро улыбнулся Кирилл, — и вообще, как-нибудь привыкнем, живут же как-то люди.

А у меня от этих слов камень с души упал. Стало легко, потому что, чего скрывать, я уже успела изучить его вспыльчивый характер, и боялась какого-нибудь скоропалительного решения, боялась потерять всё, что имею. Я бы не простила его за это, никогда.

— Знаешь, я тебе очень благодарна, за всё это, Кир, — я склонилась ближе, — ты не представляешь, что ты для меня сделал…

— Прекращай, зеленоглазая, — видно было, что его смутили мои откровенные речи. — Ничего я такого не сделал. Мне просто нужно, чтобы ты была довольная.

— Я довольная, — улыбнулась я, — я очень довольная.

— А я вот не очень, — проворчал Кир, — но надеюсь, что скоро буду.

Намек не то чтобы тонкий, но понятный нам обоим.

Потом принесли заказ, но особого аппетита, ни у меня, ни у Кирилла не было.

Я вела отстранённый разговоры, чтобы отвлечься от гуляющего по телу предвкушения, и возбуждения. Кир как всегда слушал, особо не разговаривал, только поддакивал.

— Короче, зеленоглазая, — перебил он меня, когда я рассказывала ему, про новый проект на работе, — или мы сейчас валим отсюда, в твою гостиницу, или я тащу тебя в туалет. Я уже сто раз успел тебя, раздеть и трахнуть в разных позах на этом столе, да так, что нам аплодировали стоя все присутствующие.

— Надеюсь, никто из них не изъявил желания присоединиться, потому что я против оргии, — съязвила я, но всё же улыбнулась.

— Заканчивай, Света, — криво улыбнулся Кир и опрокинул бокал в себя, допивая остатки виски, — ты даёшь мне дополнительный повод для стояка, а мне ещё идти как-то надо.

— Ты извращенец, — фыркнула я.

— Ещё какой, — не оскорбился он, — но всё что напредставлял себе, с тобой, предпочитаю сделать сам.

В общем, ресторан мы покинули в приподнятом настроении.

В машине, Кирилл без зазрения совести набросился на мои губы, алчно целуя меня, бесстыже прижимая к себе, невзирая на бедного Сергея, который не знал, куда деть глаза.

Оттолкнуть, притормозить его не получалось. Он глубоко погружал в меня язык, кусал, тянул, подчинял, лишал всякого рассудка. Меня хватало только на то, чтобы окончательно не запрыгнуть на него при водителе, и одёргивать его наглые руки, потому что, вот Кир вообще не стеснялся никого.

Та же участь постигал меня и в лифте отеля.

Как мы миновали лобби, и разговор с администратором, я вообще не помню. Я что-то отвечала, улыбалась исцелованными, искусанными губами, а разум мой тонул в тумане.

В сладком мареве.

Слава богу, в лифте никого не было, вот потому что не завидую я ему.

Кирилл даже не дождался когда закроются створки, тут же прижал меня к стене, собирая в кулак, тонкий подол моего платья, оголяя бёдра в тонких телесных чулках, и чёрные трусики. Его пальцы бесцеремонно забрались под них, задвигались, размазывая горячую влагу, что уже пропитала полностью тонкое кружево.

— Такое скромное платье, зеленоглазая, — шепнул Кирилл в мои раскрытые в немом крике губы, потому что пальцы его погрузились глубже, сделав несколько ритмичных движений, — и ты под ним такая горячая. Моя персональная шлюшка.

Я всё же застонала, вцепилась в его плечи, раскрываясь сильнее, подставляясь под ритмичные удары.

— Тебе нравиться? — спросила с придыханием, расфокусированно смотря на его губы, борясь с желанием впиться в них зубами.

Кирилл выскользнул из меня, вернул на место подол платья, и за несколько секунд до открытия створок, облизал их, с нескрываемым наслаждением съедая мой вкус с них.

— Всё что связано с тобой, мне очень нравиться, зеленоглазая, — прохрипел он, и потянул за собой, в светлый коридор отеля, в люкс, который я сняла для нас, на целую ночь.

Только за нами закрылась дверь, я снова была прижата к горячему твёрдому телу. Мы шагали вглубь номера переплетённые телами, на ходу стягивая одежду, друг с друга.

И не нужно было ничего, не сексуального белья, не разжигающих ласк, хотелось только быстрее добраться до обнаженной кожи, потому что пальцы зудели, губы не знали усталости. Номер наполнился моими несдержанными стонами, и рыком Кирилла.

— Сейчас будет быстро зеленоглазая, я на пределе, — рычал Кир, стягивая брюки вместе с бельём, — потом поиграем.

Он завалил меня на кровать, раздвигая мои бёдра, раскрывая меня максимально, но вопреки своим словам, накрыл рукой мой лобок, сдавив его, через кружево трусов, потом задрал их так, что все складочки оказались наружу, и немного поводил, видя, как меня прошибает крупная дрожь, от этих прикосновений.

Потом содрал с обеих грудей кружево бюстгальтера, и накрыл горячими ладонями, стискивая нежную плоть, втянул по очереди соски в горячий рот, немного прикусывая и оттягивая их, снова выгибая меня в дугу.

Я вплелась пальцами в его волосы, поощряя его, притягивая к себе. Вся копившаяся жажда, всё желание выплёскивалось наружу. Хотелось пить эти ласки, большими глотками. Хотелось усмирить уже эту нарастающую судорожную боль внизу живота. Заполниться им до отказа. Моим порочным, горячим и самым любимым мужчиной. Я теснее прижималась к нему, целуя влажные губы, и колючие щёки, чувствуя совершенно отчётливо его налитый член. Ёрзала, пытаясь уже поскорее насадиться сама, просила сквозь всхлипы, чтобы он поторопился, потому что он снова включил осторожность, помня, что меня нужно хорошо распалить. Но я итак уже плавлюсь.

— Уверенна, зеленоглазая? — прохрипел Кирилл. — Я нежничать не буду, выдержишь?

— Да, давай, прошу, — задыхаясь, я подалась вперёд и ухватилась за его член, подвела к своему пульсирующему входу, и он, стараясь не торопиться, отодвинул полоску трусиков, вошёл, медленно растягивая меня. Блаженно выдохнул, и толкнулся сильнее, сжав меня в объятиях.

Мне кажется, я кончила сразу, но когда Кирилл начал двигаться, резко и быстро, как и обещал, меня, словно закоротило. Я выгнулась в мостик, под ним, сжимая его там так сильно, как могла, продолжая сама направлять на него бёдра, ухватившись за напряжённые плечи.

— Что ты творишь, зеленоглазая? — это было произнесено с таким надрывом, с такой неподдельной болью, что мне захотелось ещё этих слов, таких искренних, неподдельных.

— Бля, я же сдохну сейчас на тебе, моя погибель, — низко стонал Кирилл, вбиваясь глубже, — сдохну… сдохну от кайфа…

А я даже говорить не могла, только громко стонать, и принимать его, и гореть в очередной раз под ним.

Думала, что наша встреча будет романтичной, с долгой прелюдией, горячей и порочной. Искала подходящий комплект белья, планировала вечер. А мы как оголодавшие звери накинулись друг на друга, стремясь скорее соединиться.