Страница 13 из 16
Глава 6
Я оставил Егора Казимировича, чтобы он подстраховал меня здесь, а сам сделал большой крюк, чтобы подкрасться к врагу.
Я двигался как ящерица — быстро и беззвучно.
Зашёл в тень. Увидел врага. Он действительно ходил из стороны в сторону.
Дождался, когда он повернётся ко мне спиной.
Только хотел вскочить и долбануть его камнем по голове, как услышал позади спокойный голос китайца:
— Молодой господин, не нужно этого делать. Кузьма нам ещё пригодится.
Враг подскочил от неожиданности. Я тоже.
— Вы чего подкрадываетесь? — обиженно воскликнул он.
Услышав голос, я понял, что ошибся. Это был никакой не враг, а Кузьма. Тот самый невысокий мужичок с кепкой, который больше всех возмущался наглостью Волковых.
У меня в голове словно бомба разорвалась! Я просто не попадал во все события, что происходили вокруг! Было такое ощущение, что жизнь катится своим чередом, а я вообще существую параллельно. И в результате я делаю все возможные ошибки и собираю все возможные шишки.
Надо ли говорить, что я разозлился на всех и на себя в особенности?
— Ты что тут делаешь? — строго спросил я Кузьму, отбрасывая в сторону камень.
— Так это… Волновался я. Вас долго нет, ночь уже. Вот и вышел встретить… — начал оправдываться Кузьма.
— А почему тут, а не у крыльца? — спросил подошедший Егор Казимирович.
— Да чего ж я на свету торчать-то буду? — воскликнул Кузьма, переводя испуганный взгляд с меня на управляющего, а с него — на китайца, и снова на меня. — Не красна девка, чай. Так что я лучше тут, в стороночке…
Было видно, что он не понимает за что на него наехали.
И слава богам, не понимает, что чуть было не лишился жизни. А может, наоборот, очень хорошо понимает…
Что ж, я на своём опыте убедился: история повторяется дважды. Один раз в виде трагедии, а во второй раз в виде фарса. В первый раз, когда я, ничего не зная об этом мире, полез на частокол, погибли люди. Во второй раз, к счастью, я не успел прибить Кузьму.
Увидев, что управляющий мнётся, я разрешил:
— Говори!
И он смущённо произнёс:
— Знал же, что у вас, барин, нет силы! Не можете вы видеть опасность! Знал ведь! И чего всполошился?
Мне нечего было ему ответить. Я и сам думал: чего это я всполошился? Видимо, наложился и мой старый опыт, и события нынешнего дня. Вот и случилась паранойя.
Хотя будет стрёмно, если я думаю, что у меня паранойя, а на самом деле это хорошо работающая интуиция.
И я ответил управляющему:
— Лучше перебдеть, чем недобдеть!
Он почесал в затылке:
— Так-то оно так…
— Ещё есть вопросы? — спросил я.
— Нет, — покачал головой Егор Казимирович.
— А вот у меня есть! К нему! — и я повернулся к китайцу. — Мо Сянь, А ты где был?
Китаец сложил руки в кольцо перед собой и поклонился:
— Простите, молодой господин! Мо Сянь виноват. Накажите его!
Больше я из него не вытянул ни слова. Вот ведь хитрая китайская жопа!
Возможно, он быстро выяснил что к чему. А потом решил посмотреть, как я буду действовать. Ну что ж, посмотрел. Доволен?
Но по его невозмутимой физиономии ничего понять было нельзя.
Я вздохнул, похлопал Кузьму по плечу и сказал:
— Ладно, чего стоять? Пойдёмте в дом.
Кузьма пошёл впереди. А мы с Егором Казимировичем и Мо Сянем — следом за ним.
Мне было неловко, когда стало понятно, что я ошибся.
Но настоящий стыд я испытал, когда мы поднялись на крыльцо и зашли в дом.
Потому что навстречу нам вышли Матрёна с Прасковьей и в ужасе всплеснув руками запричитали на два голоса:
— Ой, да что ж это? Да где же вы были, Владимир Дмитриевич? Егор Казимирович, вы чего такие грязные?
Кузьма обернулся и тоже замер с открытым ртом.
На улице-то мы были в тени, там он нас не видел, а тут при хорошем освещении мы предстали перед ним во всей красе.
Я оглянулся и увидел, что мы с управляющим с ног до головы в земле, что, впрочем, ожидаемо. А вот китаец, сука, чистенький, как будто только что из прачечной!
Но причитания женщин нужно было остановить. Потому что, если бабам дать волю, то они тут же носы нам вытирать начнут и задницу подтирать…
— Ужин готов? — строго спросил я.
— Да-да, конечно, молодой барин, — сбавила тон и поклонилась Прасковья. — Всё готово! Нужно только… — И она выразительно посмотрела на меня и на Егора Казимировича.
Понятно, что нужно как минимум вымыть руки. А лучше вообще помыться и поменять одежду.
Я кивнул ей и посмотрел на Матрёну.
— Где можно умыться?
Девушка, фыркнув, поклонилась:
— Следуйте за мной, барин!
Меня её фырчание насторожило, но я не придал ему особого значения. А зря.
Матрёна, демонстративно покачивая широкими бёдрами, повела меня по коридорам, потом через колоннаду во флигель.
Оказалось, что там баня, даже скорее сауна, душевая комната и небольшой бассейн. Очень странное использование флигеля. Как-то я не сталкивался с тем, чтобы в домах помещиков были бани с бассейнами. В речку или озеро после парилки нырять — это сколько угодно! Но чтоб в бассейн! Бассейны — это точно не русское изобретение.
Кстати, почему-то именно это, а не волколаки и лютые мертвецы, больше всего убедило меня в том, что этот мир ничего общего с моим родным не имеет.
— Простите, барин, — с ухмылкой теребя завязку на блузке, произнесла Матрёна. — Но баню сегодня никто не топил. День сегодня не банный. Водица холодная.
Мне было пофиг. Что я холодной водой что ли никогда не мылся?
Не обращая внимания на женщину, я начал раздеваться, в надежде, что она уйдёт.
Но не тут-то было!
Матрёна продолжала стоять в дверях, нагло разглядывая меня. Глазки её горели, а сквозь блузку проступили набухшие соски.
Я складывал грязную одежду в кучу прямо тут, на полу.
Матрёна молча следила за каждым моим движением.
Наконец, когда на мне остались одни штаны, мне это надоело и я повернулся к ней:
— Что? — грубо спросил я.
— Водичку погреть? — ничуть не смутившись, предложила Матрёна.
— Что?! — не понял я.
Это она сейчас что, секс мне предлагает, что ли?
Я смерил женщину взглядом. Ну да, формы знатные! Однако я очень хорошо помнил, как она страдала на кладбище, что у меня нет силы. Жаловалась, что теперь ей, бедной, пойти некуда. Никому-то она не нужна со своими талантами…
Понятно, что я мог бы легко показать ей, что сил у меня на неё предостаточно. Вот только она меня в этом плане не привлекала!
— Молодой барин совсем стеснительный… — промурлыкала Матрёна, дёрнув завязку чуть сильнее, отчего узелок на блузке развязался и мне немного приоткрылась её грудь — можно сказать сахарная.
Вот только мне сейчас было не до сладкого.