Страница 74 из 77
– Я позову всех ушедших обеих ваших Семей под ваши молодые Древа. В дела Миров мы особо не вмешиваемся, если они не попадают под договор с судьями, но в этом случае Безмирье даёт вам гарантии: Тиф получит пустышку вместо старой сильной Связи.
– Ты знаешь, что я возражаю по другой причине, – процедил Дрей.
– Это не тебе решать, друг, – возразил Лей. – А я всё уже решил. Ты не захотел дослушать, но я теперь скажу, чтобы ты больше ни минуты не сомневался. В присутствии Сущего клянусь, что намерения своего я не оставлю, каким бы путём ты не пошёл. Моё решение принято. Если не станешь использовать шанс, который тебе дают, этим ты ничего не изменишь и даже не отложишь.
С такими словами он встал из-за стола, словно собирался уходить, но, попрощавшись со всеми кивками и взглядами, просто исчез, кажется – шокировав Пери.
После долгой пасмурной паузы я всё же нарушила молчание:
– И что всё это значит?
Дрей не сразу отозвался, что-то обдумывая и бросая на Эйо долгие взгляды.
– Это значит, что нам с тобой пора в Талаф, Элис. И мы теперь спешим, если ты не против, – в конце концов вздохнул он.
***
Я переоделась так быстро, как только сумела, и со вздохом облегчения пристегнула к поясу кисет с гербовой брошью: наконец стану с гордостью носить по полному праву, а не как протест и вызов! И герб, и руны Безмирья.
Затем я потратила минуту на то, чтобы ещё раз сунуть нос к Эндрю.
В комнате никого не было! Затылок тут же обжёг крапивой противный колючий страх.
Я на деревянных ногах обошла детскую, заглянув зачем-то даже в шкаф и за шторы.
Ох… ну за шторы-то вовсе не зря!
На улице, перед домом, Вера Ивановна, склонилась над коляской и возилась с пледом, старательно укутывая ножки нашего драгоценного наследника, потому что с низкого хмурого неба посыпал густой пушистый снег.
Рядом без умолку болтала Лидия Сергеевна, тряся перед носом Эндрю погремушкой. Сплетница выглядела совершенно безмятежно и буднично: с малышом она точно была знакома не первый день, а к утренним прогулкам соседей с коляской явно присоединялась не впервые. Извечного любопытства не читалось на её лице.
Но движение в окне опытная разведчица моментально заметила. Задрала голову и приветливо помахала мне, что-то радостно заверещав. Я подняла руку в ответном жесте и даже улыбнулась. В голове моментально выстроились все объяснения, которые удовлетворили надоедливую старую перечницу: соседка совершенно точно считает, что Андрей Андреич – наш с Дреем сын. Даже отчество соответствует, и со сроками всё прекрасно попадает в моё отсутствие, и привезли его совсем крохотным. Наверняка ей сказали, что я тяжело выносила и родила, а теперь поправляюсь, вот и не выхожу. И сразу прибывшие Айрин с Верой Ивановной никаких вопросов не вызывают: приехали помогать мне с ребёнком и бытом.
Когда Эндрю подрастёт и станет заметно, что мы с мужем не стареем, можно уехать с ним в Шропшир. Там тоже прекрасно, а с Эйо наследник Меликовых сможет видеться и в Средней Англии: в том, что Миллеры откроют нам Переходы и Доступ, я ни капли не сомневалась.
Ой, да мне везде будет прекрасно с моей Семьёй! Лишь бы с теми, кем я дорожу больше жизни, всё было в порядке. И лишь бы всё было в порядке со Связью – невероятной объединяющей силой, которую я теперь чувствовала физически. В которой нуждалась, как в воздухе…
Я прекратила теребить штору, отвернулась от окна и пошла к двери. Воспоминание об ужасе при виде опустевшей детской снова короткой искрой кольнуло позвоночник. Я тряхнула головой: у Дрея всё должно получиться! У нас всё должно быть хорошо не только ради будущего Дорсы, но и ради нашего собственного скромного счастья и нашей молодой Нити с многовековым наследием.
Мы перешли из библиотеки и быстро шагали от лабиринта через отдыхавший под снежным покрывалом сад по аккуратно вычищенным дорожкам.
На перекрёстке, сойдя с боковой тропы на центральную аллею, Дрей остановился, как вкопанный. Несколько раз решительно посмотрел в сторону ворот и столько же раз с тоской оглянулся на дом. Ему явно хотелось зайти. Мне тоже очень хотелось…
– Время пошло, когда мы вернулись, Элис, – в итоге он принял решение. – Лучше не медлить. Тиф плетёт теперь свои интриги в Совете, каждую минуту плетёт. Подводя всё к тому, что Алиса Меликова, последняя из прямого рода, ушла за грань. А нам ни к чему огласка передачи Нити боковым ветвям раньше моего разговора с инспектором.
Но на ступени крыльца уже выскочила Рина.
– Откуда она здесь? – изумилась я, пока мы торопились друг другу навстречу.
– Вернулись с Леем в нужный момент. Он, похоже, уже умеет плести время, как Сущий, Элис. Значит… значит, ему и правда всё равно, когда… – задумчиво пробормотал Дрей. – Но решение они приняли вместе с Риной. И Атон тоже готов.
И до меня дошло! Ровно в ту секунду, когда Рина добежала, врезалась в нас и крепко обняла обоих сразу.
– Лей решил уйти за грань, – чужим голосом прохрипела я. – Он уходит!!! Чтобы Левис дотянулся до сиатской стороны Нити как опекун Тони…
Рина кивнула. Даже не дрогнув, хотя стояла на морозе в шёлковом платье. Дрей начал стягивать пальто, но сестра перехватила его руку.
– Нет, не тратьте время! Папа с Литой дождутся, когда вы все вместе вернётесь. Дети – тем более… О, привезите бабушку Зору! А сейчас идите, у вас впереди трудный день!
Она повисла на шее Дрея и осыпала его лицо поцелуями. Потом потянулась ко мне.
– А как же ты? Дети?.. – ошалело шептала я, чуть не плача от ласковых прикосновений её горячих губ, обжигавших мои щёки, заледеневшие больше от страха, чем от холода.
– Я как раз останусь с детьми. Всё в порядке, солнышко. Даже если тебе не успели рассказать – всё узнаешь подробно сегодня. Бегите! Экипаж запряжён и ждёт. Я и вышла только предупредить про экипаж. Дрей вот и расскажет тебе всё по дороге.
По дороге Дрей не рассказал…
В карете я лишь взглянула на его окаменевшее лицо, потухшие глаза, резкую глубокую морщинку между бровями… и сразу решила: я действительно и так узнаю все подробности, и точно не стану вмешиваться в то, что он намерен сделать. Ему было нужно теперь только моё тепло, а не бесконечные вопросы! Я юркнула на колени мужа, едва экипаж тронулся.
– Я люблю тебя, Дрей! Бесконечно сильно люблю!
Все другие слова поддержки, которые я судорожно искала в уме и сердце, сразу стали не нужны: взор любимого потемнел, в нём загорелись живые искры.
Он вздохнул и стал жадно целовать меня, словно усталый путник, нашедший родник и припавший к воде. Тревожные вопросы окончательно исчезли из моей головы. Остались лишь его лихорадочно дрожащие губы и понимание, что я до конца своих дней готова быть в первую очередь этой самой водой для него. Для моего государственного мужа, для главы Семьи. Вот это теперь и есть я, а всё остальное после.
Тит Имидор сидел в приёмной своего ведомства у камина. В обнимку с моим пальто…
Я смутилась и отвела глаза, давая ему время взбодриться. Но тот и не думал прятать своих чувств.
– Упрямая пигалица! – воскликнул судья, вскакивая. – Заноза в старом сердце! Я уже всерьёз собирался передать завтра Летопись Политу и уйти за грань, чтобы устроить тебе там хорошую взбучку! Думал вот только, где взять про запас розги покрепче!
С этими словами он заключил меня в медвежьи объятия, в которых мне сразу стало невероятно тепло и уютно.
– Ну... спасибо, что дал мне хотя бы один день, чтобы избежать этой страшной участи, – пряча улыбку, хмыкнула я. – Разве по закону не больше? Кто у нас тут поборник законности?..
Тит только громко запыхтел в мою макушку и ещё с минуту не отпускал, сжимая всё крепче. Я в итоге ойкнула и он, вздохнув, отстранился.
Дрей наблюдал за нами с улыбкой, прислонившись к дверному косяку.
– Знаешь, а Элис тебя боялась поначалу до дрожи. Но теперь, вижу, вы нашли общий язык.
– Общий язык?! Так это называется?! Да она хуже котёнка! Доминики мне было мало... Сперва наивные глазки и покорность, а потом, когда душа уже без их глазок и не дышит, независимый вид и чуть что – острые когти… И поди скажи хоть слово поперёк! – цветисто пожаловался Тит, не скрывая ни любви, ни облегчения.