Грешник. Моя навеки

— Разве не видишь, как твой отец переживает, Саш? Ты у нас мужик вообще-то. Если бы Лера знала, сколько ты плачешь, — цокнув языком, Аня качает головой. — Не одобрила бы твой поступок. Твой папа и так нервный. Каждую дыру обыскивает, чтобы маму найти. А ты соль на рану подсыпаешь.

Она говорит так, будто со взрослым человеком разговаривает. Но сын шокирует меня ответом.

— Мужчины тоже могут плакать, — шмыгает он носом. — Думаете, папа не плачет, тетя Аня? Он тоже плачет, когда один остается. Я знаю. Видел. Он тоже за маму волнуется. И я. К маме хочу.

— Все мы хотим, родной, чтобы Лера вернулась. И она вернется. Я тебе обещаю. Но дай нам время. Твой папа старается, делает все, что может. Но эти дела так быстро не решаются. Давай, положи голову на подушку и спать. Может, проснешься утром и маму рядом увидишь?

Когда сын увидел меня? Я вчера поддался секундному порыву, представил себе, что вдруг Лера не вернется, и меня понесло. Сердце скручивало от боли. Буквально душу наизнанку вывернул пустыми мыслями. Потому что я уверен, что с женой ничего не случится.

И, оказывается, сын видел мое то сломанное состояние. Это была глубокая ночь. Все спали, а я сидел на балконе. Хорошо, хоть не подошел и не сказал ни слова.

Злость пробирает до самых костей. Отстраняюсь от двери и иду в нашу с Лерой спальню. К сейфу. Набираю код. Достав оттуда оружие, которое храню там больше десятка лет, тупо смотрю на него. Убью. И Милу, и ее помощников, если Лера пострадает. Ту безмозглую стерву в любом случае не пожалею. Прямо пистолет под пояс. Некоторое время тупо сижу на диване, смотрю перед собой мертвым взглядом. Минуты идут, привращаются в час.

— Рамиль, — тихо зовет меня Аня.

— Зачем вы опять вернулись? — глухо подаю голос, чувствуя стук колотящегося сердца. — Зачем? Ты, Мила, Алла? Что вам опять надо?

Аня молча опускается на корточки напротив, сжимает мои руки. Потом вовсе на колени встает.

— Прости меня, — шепчет она. — Прости меня и Аллу. Несколько лет назад на самом деле я ее тоже подставила. Вина была моя. Мила запудрила мне все мозги. Подсунула фальшивые документы, а я поверила. Будь я неладна! Прости... Я...

Прижимаясь губами к моей ладони, целует. Помнится, я ее так же целовал, когда она пришла с новостью, что в университет поступила. Сдала экзамены на отлично. Но в какой-то момент наши отношения разгромились. Деньги стали выше нашего родства, наших отношений.

— Я ступила, Рамиль. Очень прошу, прости меня. Так сильно нуждаюсь в тебе в данный момент, что... — на мою ладонь падают слезы сестры. Она всхлипывает. Поднимает голову, заглядывает в мои глаза взглядом, полным сожаления. — Прости. Что угодно дам, сделаю, чтобы ты забыл мою одну-единственную ошибку, брат.

В воздухе повисает пауза. Я не отвечаю, пытаясь понять мотивы сестры. Хочу верить, что действительно жалеет. Но есть все еще внутри меня сомнения...

Ее телефон вибрирует. Сестра смотрит на экран, улыбается сквозь слезы. Поднимает на меня взгляд, снова возвращает его к мобильнику.

— Да, Слав, — говорит она в трубку. Не знаю, что отвечает Ане собеседник, но она улыбается еще шире. — Да, конечно. Спасибо тебе огромное!

Анна протягивает мне сотовый, который я сразу же забираю и подношу к уху.

— Да, — рявкаю грубо, не зная, кто на той стороне трубки.

— Ра... Рамиль... — доносится тихий, еле слышный голос жены.

ВАЛЕРИЯ

Пока я ковыряюсь в тарелке вилкой, мужчина, который представился как Клим, выгоняет прочь всех. Не знаю, какие цели преследует. Рявкает на каждого, кто появляется близко к помещению, где держат меня одну. Благодаря Миле. Этот мужчина говорит, что мне на руку оставаться тут без свидетелей. Но он не понимает, как я схожу с ума. Из головы ни на секунду не выходит лицо сына. И Рамиля.

Положив приборы в сторону, забираю бутылку воды, с жадностью пью до дна.

— Мальчишка как? — до меня доносятся тихие слова Клима. Он что-то еще говорит, но я не могу разобрать, о чем он. — Окей. Да. Трубку передай, да.

Он шагает в мою сторону, оглядываясь по сторонам. Сердце начинает биться в области горла, когда он подходит вплотную и передает мне трубку. Дрожащими пальцами забираю телефон, подношу к уху.

— Тихо и коротко, — говорит и отстраняется.

— Да! — слышу рык мужа. Из глаз брызжут слезы от понимания, что сейчас я поговорю с Рамилем. Что смогу сказать, мол, со мной все отлично.

— Ра... Рамиль, — слова даются мне с трудом. Повисает пауза. Кожей чувствую, как муж облегченно выдыхает. Как он потирает лицо и зарывается пятерней в свои волосы, тянет их. Даже челюсти сжимает до скрипа зубов. — Со мной все хорошо. Как Сашка?

Мне бы сейчас оказаться рядом с ним, прижаться. Обвить его шею руками и прильнуть к губам. Расцеловать до того момента, пока оба не начнем задыхаться. Обида, которая убивала меня буквально несколько дней назад, испаряется к черту. Я готова забыть все. Забить на все, лишь бы с мужем и сыном все было хорошо. Лишь бы скорее оказаться дома, в объятиях любимых мне людей.

— Родная, — хрипло говорит муж. — Лера, люблю тебя безумно. Приеду за тобой прямо сейчас. Слышишь? Сейчас же.

Я отчетливо помню разговор с Климом. Он сказал, что в соседних комнатах как минимум двадцать таких девушек, как я, ждут того момента, когда их отправят за границу. Кто-то самовольно подписал документы, решил продать себя за деньги. Кого-то подставили, как и меня. Но он дал обещание, что меня никуда не увезут.

— Не надо. Подожди, — слезы ручьем катятся по щекам. Шепчу, еле сдерживая всхлипы. — Я тут не одна, Рамиль. Рядом со мной есть полицейский. Чувствую себя в безопасности, честно. Клим сказал, что скоро найдет способ, как меня отсюда вытащить. А потом этих бандитов схватит за горло. Пожалуйста, прошу тебя, только не вмешивайся. Я верю, что все будет хорошо. Сашка как?

— То есть мне сидеть и ждать? И ничего не делать? — игнорирует он мой вопрос. Нервно сглатываю, крепко зажмуриваюсь. Потираю лицо ладонью, шмыгаю носом. Боже, как же я хочу домой. Как же хочу к родным.

— Так будет лучше, поверь, — выдавливаю из себя слова. Голова вот-вот треснет от напряжения. — Ответь мне, как сыночек?

— С ним все нормально. Аня спать уложила и наговорила всякой ерунды. Короче, заставила его закрыть глаза. К удивлению, он ей поверил. Как и я когда-то, — с нотками злости. — Он весь день плачет, Лера. За тебя волнуется. Сильно ты к себе мальчишку привязала. Я с ним не справляюсь...

Становится очень больно от его слов. Да, Сашка всегда волновался, когда меня не видел несколько часов подряд. И я могу представить, что он чувствует сейчас.

Раздаются какие-то голоса. Женский я узнаю сразу — Мила. Что она тут делает посреди ночи? Господи, но почему не хочет угомониться?

Клим быстрыми шагами направляется в мою сторону.

— Рамиль... Пора уходить. Пожалуйста, не приезжай и не волнуйся за меня. Все будет хорошо, — шепчу на одном дыхании. Мужчина отнимает мобильник, прячет его в карман брюк. Завязывает мне руки.

— Закрывай глаза, — приказывает он. — Живо. Не подавай признаков жизни.

Глава 19

— Пап, а ты с мамой разговаривал? — не успеваю опомниться, как в спину словно острая игла впивается голос сына. Я чувствую шорох, чувствую, как он приближается ко мне.

Аня, взяв свой телефон, выходит наружу, оставляя меня с ребенком наедине. Будто есть важное дело и срочно должна уйти. А мне бы самому очухаться прежде, чем что-то начать объяснять малышу.

— Да, мама. С ней всё хорошо, — не желая скрывать, говорю сдавленно.

Сдохнуть мне хочется. Потому что не сберёг, потому что её опять нет рядом. Вернее, меня нет рядом, когда она снова беременна. Но что бы Лера не говорила, я не намерен сидеть сложив руки на груди. И ждать, когда же она появятся.

— А почему она со мной не поговорила? Обиделась на меня? — смотрит темными, блестящими от слез глазками с такой жалостью, что сердце на куски разрывается. Губы сына начинают дрожать, меня же кроет с ног до головы. Чер-р-рт! Если он начнет плакать, я тупо не смогу его успокоить.