Жена брата

— Чшшш, — прижимается губами к моим, дабы я замолчала. Видимо, догадывается, что я скажу. Я действительно очень боюсь! Вдруг он потом разлюбит меня? Детские мысли, да? Но я почему-то очень часто зацикливаюсь на этой теме. — Не говори так. Никогда.

— Ром, — слегка отстраняюсь. — Твоя подружка внизу. Там, — оборачиваясь обратно, рукой указываю туда, где она стояла. Но сейчас ее нет. Буквально за минуту исчезла. — Она с той женщиной была, которая... Ну, которая моя мама. Помнишь?

— Помню, — хмурится. — Но странно как-то.

Выдохнув, прикрываю глаза. Достаточно. Снова в голову лезут какие-то неадекватные мысли.

— Ален, давай договоримся, — тянет меня за собой. Садится в кресло, а меня усаживает на свои колени. — Между мной и Дашей никогда ничего быть не может. Просто запомни. Понятия не имею, что она себе возомнила, но после ее тупого поступка я поставил точку над нашими дружескими отношениями, которые длились много лет.

— Она тебя другом, значит, не считала, — морщусь. — Я ее рядом с тобой видеть не хочу, Ром. Вообще ни одну девушку.

Хитро ухмыляется, мерзавец, заправляя прядь моих волос за ухо. Подушечками пальцев гладит щеки, нежно всматриваясь в глаза.

— Зачем мне другая, когда есть ты? — хрипит прямо в губы.

— Ну мало ли, — коротко целую в подбородок. — Кстати, Ром, ты с родителями поговорил?

— Нет, — глубоко вдыхает. — Они полетели в Москву, — грустно продолжает. — У мамы родственник погиб. Вынужденно уехали. Вся работа на мне, Ален. Возможно, не смогу уделить тебе много времени. Надеюсь, ты не будешь обижаться?! — вопросительно выгибает бровь.

— Не буду, конечно. Мой трудолюбивый, — обхватив его голову руками, впиваюсь в губы так, что щетина больно царапает кожу. Но сейчас это неважно. Важно то, что Рома рядом и смотрит на меня с любовью. — Ты мне кое-что обещал. На сегодня!

На самом деле отстраняться от Ромы не хочется от слова совсем! Но я понимаю, что у него есть работа куда более серьезная, нежели работа в этом клубе. Тут Рома может положиться на остальных ребят, а в компании, кроме его отца и самого себя, нет никого.

— Обещал — значит, будет.

Его руки уже под кофточкой. Гладят спину. Пальцы обрисовывают какие-то узоры, изучают каждый позвонок.

Действительно. Все, что Рома мне обещал, выполнял. С бабушкой все хорошо. Слава Богу, первая операция прошла отлично, теперь будет вторая, которую тоже оплатил Рома. Я умом понимаю, что даже самый близкий не помогает человеку, когда он попадает в беду. А тут появился мой ангел, который ни разу не обижал меня. Если не считать поцелуй с той стервозной блондиночкой. Но тут, наверное, я преувеличиваю. Ведь это она на него набросилась.

Рома обещал поставить брата на место. И да, Сережу я не видела давно. Только вчера неподалеку от университета заметила. Думала, начнет опять права качать. Но ничего подобного. Поздоровался и ушел. Я очень удивилась, честно говоря.

— Ром...

— Да, Мышка.

— Я очень счастлива, что встретила тебя, — признаюсь честно. — Как хорошо, что ты у меня есть. Обещаю, у меня никогда не будет другого мужчины в жизни.

Зарываясь пальцами в мои волосы, Рома слегка тянет их назад, заставляя запрокинуть голову и заглянуть ему в глаза.

— Я тебя никому не отдам, — произносит уверенным голосом. — Если ты мне кое-что еще пообещаешь, то мы прямо сейчас поедем в больницу.

— Боже, Ром, — тихо смеюсь, прижимаясь к нему плотнее. — Обещаю, что бы там ни было!

— О! Вот как? Назад дороги нет, Алена! Сегодня ты ночевать будешь в моей кровати! По рукам?

— Шантажист! — восклицаю я с улыбкой на губах. — Я согласна. Едем?

— Угу! Собирайся.

Уже через сорок минут мы оказываемся у больницы. Рома о чем-то говорит с девушкой на ресепшн, а потом, взяв меня за руку, тянет к лифту.

Я не знаю почему, но меня буквально трясет от страха. Я боюсь реакции бабушки. Ведь ей из-за меня стало плохо. Вдруг выгонит меня? Вдруг увидеть не захочет? Черт, почему так страшно?

— Ты меня здесь подожди. Я с врачом поговорю и вместе зайдем к ней, окей?

— Хорошо, — кивнув несколько раз, направляюсь к палате, но заходить не решаюсь.

Стою у чуть приоткрытой двери и не могу заставить себя сделать хотя бы маленький шаг вперед.

— Мам, ты не можешь так поступить. Несколько лет уже прошло, а ты мало того, что с ней нормально не поговорила, так и мне не разрешаешь, — доносится до меня. Пытаюсь вспомнить, где я слышала этого голос, но в голову ничего не приходит. — Прости меня, но я больше так не могу. Хочу уже быть ближе к ней. Я же ее мать! А ты меня врагом сделала в ее глазах. Ты же сама понимаешь, что это не так!

Стоп! О чем это они? Внутри лежит моя бабушка. Это ее палата, я не могу ошибиться! А почему ее называют мамой? Внутри та самая женщина? Ольга?! Которая...

Нет, ну это же чушь! Что значит сделала меня врагом в ее глазах?

Глава 20

Как вкопанная, стою у двери, не зная, что делать дальше. Прокручиваю в голове дальнейшие действия, но боюсь даже думать, что меня ждет.

Неужели бабушка мне солгала? Ведь не просто так Ольга ругается. Боже... Я не соображаю... Как мне поступить?.. Вдруг узнаю что-то новое — и мне это совсем не понравится? Нет, бабуля не стала бы ничего от меня скрывать. Ведь она знает, как я ненавижу ложь.

— Она тебе не поверит! — тем временем слышу голос бабушки. Аж сердце в груди начинает биться в бешеном ритме. То ли оттого, что она пришла в себя и теперь разговаривает. То ли оттого, что в словах Ольги, кажется, есть доля правды. — Уходи, Оля! У тебя есть своя семья! Зачем ты вообще пришла?

— Ты всегда так! Алена тоже моя семья, но ты упорно пресекаешь мои попытки встретиться с ней. Поговорить. Объясниться, в конце концов! Ты... Ты же сама мать! Тогда почему меня не понимаешь?

— Потому что настоящая любящая мать не бросает своего ребенка в помойку! — отвечает бабушка злобным тоном. — Уйди, я сказала!

— Мам... — голос Ольги.

— Ты чего бледная такая? — Рома касается моего плеча, от чего я вздрагиваю и аж на месте подпрыгиваю.

Подношу указательный палец к губам, чтобы он замолчал, но уже поздно. Рома распахивает дверь перед моим носом.

— Аленушка?! — бабуля смотрит на меня, и в ее глазах пробегает страх. Почему? — Родная, ты когда пришла?

Натягивает на лицо улыбку. Пытается встать, но у нее не получается. А мои ноги будто приросли а полу. Я даже сдвинуться не могу.

— Ален, — зовет меня Рома, сжимая руку.

У меня туман в голове. Смотрю то на Ольгу, которая встала с места и умоляюще заглядывает мне в глаза, то на бабулю, которая взволнованно рассматривает меня с ног до головы, а потом переводит взгляд на моего Ангела. И снова возвращает свое внимание ко мне.

На ватных ногах направляюсь к кровати бабушки, стараясь не поворачивать голову в сторону «матери». Так погано никогда себя не чувствовала. Мысли спутались. Какая-то каша внутри меня...

— Привет, — тихо говорю, наклоняясь и целуя бабушку в щеку, обнимаю.

Вдыхаю любимый аромат глубоко в легкие. Молюсь Богу, чтобы она от меня ничего не скрывала. Ведь всю жизнь бабуля мне доказывала, какая моя мать плохая. Что она бросила меня и ни разу не искала. Не интересовалась мною. А после слов Ольги, услышанных собственными ушами... Боже, ну это же бабушка Ясмина. Честная, временами злая, но всегда справедливая! Нет, это неправда! Она никогда не стала бы в чем-то обвинять родную дочь, не будь она виноватой!

— Ты похудела! Снова на диете, да? Алена, я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не занималась этой ерундой! — ругает меня безумно любимая бабуля, гладя мое лицо дрожащей рукой.

Я замечаю слезы на ее щеках и моментально вытираю их.

— Нет, ба. Какая там диета? Ничего подобного нет, — честно признаюсь и перевожу взгляд на Рому, тихо стоящего в стороне.

— Мне пора, — доносится голос Ольги сзади. — Я потом приеду, мама, — будто специально ставит ударение на последнее слово и уходит.