Семья для мажора

Его черно-карие глаза замирают на моем лице, и мне вдруг кажется, будто из этой комнаты выкачали весь кислород. Не шевелясь, смотрю в его глаза не моргая. Очерчиваю взглядом скульптурные контуры его скул и подбородка. Его губ.

Почему… почему я не могу его коснуться?!

Я ненавижу его мать. Я ее ненавижу и буду ненавидеть всегда за то, что она заставила меня пройти через ад. В тот день, когда я поняла, что боюсь и мне придется сдаться, я думала, что умру…

— Привет. — Мой голос хриплый и тихий.

Дубцов вдруг делает резкий вдох, от которого крылья его носа раздуваются. На щеках проступают желваки, когда сжимает зубы и выпрямляется, зажав в кулаке свою майку.

Его злость такая очевидная, что я теряю нить своих мыслей.

Я и без того не знала, что ему скажу, а теперь я просто не знаю, с какой стороны к нему подступиться. Я уже ни в чем не уверена! Не уверена в его чувствах к себе и… к тому, что мы наделали.

— Чего тебе надо? — бросает он ледяным голосом.

Не знаю, как вела бы себя на его месте, но я, наверное, неисправимая дура, если рассчитывала на что-то другое. Ведь я не оставила ему выбора. Все эти недели я скрывалась от него так искусно, что меня даже с собаками не нашли бы. Я боялась, что он найдет. Боялась и в душе мечтала об этом, сама не зная зачем! Он не искал. Он… уехал кататься на лыжах в компании своих друзей.

— Хочу поговорить, — пытаюсь звучать ровно, но даже для меня это звучит не убедительно.

— Поговорить? — цедит. — Выйди отсюда на фиг. Это мужская раздевалка. — Отворачивается, будто мой вид доставляет ему физические страдания.

— Кир… — Смотрю на его затылок.

— Калинина, — говорит предупреждающе, запуская руку в сумку. — Выйди, мне нужно переодеться. Я опаздываю.

Опаздывает.

Куда?! К той блондинке?!

В звенящей тишине слышно только наше дыхание.

Я бы никогда не набралась смелости искать с ним встречи, после того, что сделала, а он, кажется, этого и не хочет.

Вдруг понимаю, что тоже не хочу.

У меня нет права злиться на него. Обижаться тоже, но именно это я и делаю.

Развернувшись, толкаю дверь и выпаливаю:

— Ясно. Извини.

Выскочив в коридор, уношусь из спортзала, как комета.

Уличный ветер лижет щеки, но только добравшись до своего дома я понимаю, что даже не застегнула куртку.

Глава 4

Аня

Пляшущие по потолку моей комнаты тени похожи на костлявые руки киношного монстра. Они шевелятся и меняют очертания, по мере того, как ветер за окном гнет и колышет ветви деревьев.

Я не хочу шевелиться, даже когда вязкую тишину вокруг разбавляет лай Демона во дворе. Его метания долетают до меня, как через вату.

Сложив на животе ладони, надеюсь на то, что кем бы ни был пришедший к нам человек, он уйдет сам собой и оставит меня в покое.

Высохшие дорожки слез на моих щеках стянули кожу, а тело затекло от многочасового неподвижного лежания на кровати.

— Ммм… — сев на матрасе, тру затекшую шею и пытаюсь понять, который час.

Я оставила телефон в сумке, но электронные часы на тумбочке высвечивают шесть вечера.

Кажется, сегодня мой дед решил переночевать в универе, иначе как объяснить то, что домой он не спешит?

Сбросив на пол ноги, плетусь к входной двери, и лай нашей собаки сменяет отчетливый скрип крыльца, за которым следует настойчивый стук в дверь.

Дернув замок, толкаю ее плечом, ожидая увидеть деда, но вместо него на моем пороге возникает Алёна в компании моей двоюродной сестры и… бутылки вина, которую та демонстративно прижимает к груди.

— Тук-тук, — тянет Алёна, с хмурым видом изучая мое лицо и тот бардак из волос, который украшает мою голову.

На лице Карины немой театральный ужас и огромная складка между бровей.

Моя сестра брюнетка с очень милым лицом. У нее отличная фигура, и вообще все отлично, но сама она считает, что природа очень сильно над ней пошутила, потому что она маленького роста, хотя ни одного парня вокруг нас это никогда не смущало.

— Ты не шутила. — Смотрит она на Алёну. — Тут красный уровень опасности.

Моих моральных сил никогда не хватит на то, чтобы выставить их за дверь, но на то, чтобы прокомментировать это заявление их тоже нет, поэтому молча отхожу в сторону, пуская их в дом.

— Вы что, электричество экономите? — Цокает сестра, включая в коридоре свет.

Щурюсь и закрываю за ними дверь.

Натянув на ладони рукава водолазки, ежусь от холода, который мучает меня изнутри.

В руках Алёны пакет из супермаркета, и она опускает его на пол, бросив на меня этот невыносимо жалостливый взгляд.

Пока они раздеваются, делая вид, будто все в порядке вещей, плетусь на кухню и ставлю чайник.

Через пять минут они наполняют своим присутствием каждый уголок дома.

Моют руки, обсуждают погоду, вываливают на столешницу фрукты, колбасу и мой любимый сыр. Гремят посудой и холодильником, перемещаются, тесня меня к столу.

Опустившись на стул, смотрю в окно, в отражении которого вижу свое лицо. В общем и целом, в нем нет никаких изменений, кроме того, что оно бледнее обычного.

— Хочешь сдать за меня математику летом? — интересуется Карина, выставляя на стол тарелки. — Я слышала, ты у нас теперь эксперт по закрытию сессии в одну неделю.

Алёна делает вид, будто источник информации моей сестры — для нее большая загадка, но я прекрасно знаю откуда она у нее.

— А ты что, собираешься прогуливать? — спрашиваю хрипло.

— По прогулам чемпионка у нас тоже ты. — Ставит передо мной стакан с густым красным вином внутри.

Глядя на него напряженно, чувствую мгновенный протест своих внутренностей. Наверное, это заложенный природой инстинкт, даже несмотря на то, что я совсем не осознаю своего “положения”.

Заняв стул напротив, Алёна берет с тарелки кусочек колбасы и медленно его жует.

Усевшись между нами, Карина наливает вина ей и себе, а я кусаю губы, глядя на проклятый стакан и сыр, от запаха которого меня вдруг начинает мутить.

Прикрыв ладонью рот, бросаюсь к раковине и открываю воду.

— Блин… — Дышу часто и громко.

— Ты что, себя до булимии довела? — Мрачно тянет сестра. — Из-за этого козла?

Мое нутро разрывает желание спросить ее. О том, что ей известно про… ту блондинку, но внутренний голос скулит о том, что лучше мне вообще ничего не знать.

— Ань… — тонко зовет Алёна.

— Все нормально, — сиплю, смачивая ладонь и поднося ее ко лбу.

Развернувшись, вижу два вцепившихся в меня взгляда.

Стыд кроет с головой, но вид их обеспокоенных лиц вынимает последние силы.

— Мне нужны деньги, — выпаливаю, прикрыв глаза. — В долг.

— Эмм… — бормочет Алёна. — Ладно…

— Ты что, хочешь пистолет купить? — Фыркает Карина.

— Нет… я…

Черт!

Бегая глазами по их лицам, лепечу:

— Я… в общем… мне нужно.

Переглянувшись, они выглядят не очень довольными.

— Ты вроде все сдала, или я чего-то не знаю? — осторожно спрашивает Алёна.

— Угу… — киваю.

— Так, эммм…. сколько тебе нужно? Свяжусь со своим “банкиром”, — шутит она.

— Пока не знаю.

— А. Окей.

— Какая интрига. — Глаза моей сестры сужаются.

— Не интрига, — отрезаю, хватаясь за кухонное полотенце, чтобы хоть чем-то занять руки.

— Расскажи, раз не интрига, — просит деловым тоном.

— Не хочу я рассказывать! — злюсь. — Закроем тему?

Замолчав, она смотрит на меня удивленно.

Я знаю, что веду себя странно, но это не значит, что нужен допрос.

Сев за стол, хватаю с тарелки мандариновую дольку, чтобы зажевать привкус желчи во рту.

— Эммм… кхм… — Подняв свой стакан, Алёна предлагает. — За закрытую сессию, что ли…

— Мне нельзя, — бормочу на автомате, толкая в себя еще один кусочек новогоднего фрукта.

— Ты что, беременная? — буркает сестра.

Сердце бухает по ребрам.

Проглотив мандарин, в панике решаю, как не выдать себя слишком поспешным или слишком долгим ответом.