Фиктивная жена

— То есть отец под старость лет сошел с ума, уверовал в силу семьи, а мы теперь должны скакать под его дудку даже после его смерти? — с недовольством произносит брат.

— У тебя есть предложения, как этого избежать? — разворачиваюсь, заглядываю брату в глаза, приподнимая брови. А он, гад, ухмыляется, потушив сигарету в пепельнице.

— Ну ты же у нас «мозг». И я ничего не имею против твоего брака. Только не нужно превращать этот цирк во что-то святое. Нет в нас тех ценностей, которые проповедовал отец, — Арон поднимается с места и идёт к выходу. И он чертовски прав. Все мы здесь не ангелы и даже не демоны. Мы, скорее, волки, которые собрались в стаю ради добычи.

— Вернись! Я не договорил. Что там по Леонову? Я надеюсь, он жив и относительно здоров?

— Договорим после ужина. Там Платон уже привез твою невесту. Ничего такая малышка. Я б на ней тоже «женился» раза два-три.

— Следи за языком! — зло произношу я, смотря, как брат покидает кабинет.

Невесту, значит, привезли.

Ещё раз выдыхаю свежего, прохладного весеннего воздуха и закрываю окно. На столе вибрирует мой телефон. Вероника.

— Да.

— Приве-е-е-т, — тянет она, заигрывая. — Я в магазине белья. Нужен совет, — усмехается. — Чёрное или красное? Кружево или атлас?

— Ничего.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты сегодня была без белья.

— Ммм, хороший совет. Учту. Во сколько тебя ждать?

— Примерно через три часа.

— Захватишь мне мое любимое шампанское?

— Закажи сама. Все, мне некогда, — скидываю звонок. Ника ещё не знает о моем предстоящем браке. Самое время сообщить.

Дергаю ворот рубашки, надеваю часы на кожаном ремешке и выхожу из кабинета знакомиться с невестой.

Пока в столовой накрывают к ужину. Все собрались в гостиной. Арон со своей гламурной девкой сидят на одном кресле. Она – как положено, а он – на подлокотнике, что-то шепчет на ухо эскортнице, на что та улыбается, прикрывая рот рукой. Вдыхаю глубже, сдерживая ругательства. Хоть бы матери постеснялся. Хотя ей все равно. Она живёт в своем мире.

Платон с Миланой – на диване. Тут все скромно, я бы даже сказал, целомудренно. Сидят как школьники, держатся за ручки. Ох, сдается мне, что братишка немного преувеличивает. Либо рисует в своей голове то, чего нет. Не горят зелёные глаза девушки. Не смотрит она на братишку тем взглядом, каким он на нее. Так, может, девочка не так бескорыстна и с Платоном. А только ради выгоды? Чтобы решить свои проблемы. Нет, с виду она ангел небесный: губки бантиком, бровки домиком. Такая типичная хорошая девочка. Общественность примет ее хорошо. Милана может подправить мою репутацию. Тёмно-русые волосы собраны в строгую прическу, кожа персиковая, нежная. Курносая. Утонченная. Осанка ровная. Фигура хорошая. Блузка с прозрачными рукавами, черные брюки, туфли. Слишком строгая для девятнадцатилетней девочки. Словно на собеседование пришла. Хотя так оно и есть. Строгость ей к лицу. Тянет на мою жену. Ну это внешне…

— Добрый вечер, — привлекаю к себе внимание.

Все просто кивают, поскольку с братьями мы уже виделись, а приветствие эскортницы мне ни к чему, я не рад ее присутствию. Останавливаюсь глазами на Милане, которая тихо произносит «здравствуйте», пытаясь улыбнуться, но сильно сжимает ладонь Платона. Ой, не съем тебя, Красная Шапочка, хоть я и серый матерый волк. Тебя вон уже младший волчонок облизал с ног до головы, только ты этого почему-то не замечаешь.

— А где у вас дамская комната? — вдруг неприлично громко спрашивает девка-однодневка Арона.

— Пошли, я тебя провожу, — брат подает ей руку и уводит за собой. Милана провожает их, хмуря брови. И мне уже интересно, кем же является наша невеста. Невинная овечка или продуманная, корыстная особа, великолепно играющая роль милой дурочки. С Платоном все понятно, на его глазах пелена влюбленности. А мне нужно понять, бояться ли мне, матерому волку, Красную Шапочку и ее дровосеков или нет.

— Вина, — предлагаю я и направляюсь к бару.

— Нет, спасибо, я не пью.

— Хорошее вино – это не про выпивку, это про наслаждение вкусом.

— Мирон, Милана не пьет, — с нажимом произносит Платон.

— Да понял я, понял. Успокойся. Ну раз уж ты наш «адвокат», — иронично усмехаюсь, — то расслабь Милану и помоги воспринимать меня легче. Нам все же под венец идти.

— Если ты так хочешь расположить ее к себе, то знай: у тебя не получится, — огрызается Платон.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты дал нам пообщаться. Иначе ничего у нас не выйдет. Отпусти девочку, я ее не съем.

— Все хорошо! — Милана вдруг обретает голос и долю уверенности. Хотя все напускное, смотрит она на меня с опаской. А как же мы с тобой, маленькая, будем безумно влюбленных играть? Если ты на расстоянии меня боишься. — Я сделаю все, что нужно, — почти уверена, но взгляд все-таки отводит, не выдерживая моего.

— Я очень на это надеюсь. Давайте для начала просто поужинаем вместе, разрядим обстановку, привыкнем друг к другу, — предлагаю я. Вновь ловлю зеленые глаза. Красивая. Что-то есть в этих омутах. Что-то глубже, чем просто «милая девочка».

ГЛАВА 4

Милана

У братьев Вертинских огромный дом. Я, конечно, знала, что они не бедные люди, но не подозревала, что настолько. И вместо восхищения обстановкой, мне неуютно. Как-то неловко, страшно и стыдно.

Стыдно за себя и свой вид. Мне кажется, что среди этой роскоши и дороговизны я выделяюсь своей дешевизной. Моя одежда с распродажи… маникюра нет. Но больше всего напрягает взгляд будущего супруга. Глаза темные, внимательные, оценивающие, где-то даже недоверчивые.

Мирон и Платон немного похожи внешне, а вот аура у них отличается. Если с Платоном мне легко и просто, то его строгий брат никак не располагает. Он словно давит своей властью. Я его боюсь. Смотрю на человека и понимаю, что нужно обходить таких стороной, а лучше вообще никогда не встречаться.

Вроде привлекательный, харизматичный, мужественный. Брюнет с черными глазами, ухоженный и в то же время немного небрежный. Такие в кино играют главарей мафии. На нем черная идеальная рубашка, без единой складочки, но с распахнутым воротом и закатанными рукавами. И вроде бы улыбается мне, пытаясь разрядить обстановку, но делает это холодно и надменно. Платон, он проще и теплее.

Мы словно не дома, а в ресторане или на приеме. Сидим в большой светлой столовой, за большим столом на мягких стульях с высокими спинками. На столе композиция из живых цветов, белые тарелки, идеально начищенные приборы и сверкающие бокалы. Ловлю себя на мысли, что мне неуютно. Никогда не хотела так жить. Я более приземлённая. Мне бы маленький уютный домик, круглый стол и все по-домашнему просто.

Нас обслуживает молодая девушка, подавая салат с морепродуктами.

— Если хочешь, мы уйдем, и никакой свадьбы не будет, — шепчет мне Платон, слегка поглаживая по спине, пытаясь успокоить.

— Нет, все хорошо. Мне просто нужно привыкнуть, — тихо отвечаю ему. Мне это нужно.

— У вас прекрасный сад, — произношу я, указывая глазами на панорамное окно, которое открывает вид на ухоженные клумбы с цветами, фруктовые деревья и беседку. Это место мне нравится. — Представляю, как хорошо там летними вечерами, — пытаюсь быть раскованной.

— Это любимое место нашей мамы, — отвечает Платон.

— Очень хотела бы с ней познакомиться, — стараюсь быть вежливой, преодолеть страх и скованность. Мне, в конце концов, замуж выходить и жить в этом доме. За столом воцаряется тишина. Кусаю губы, утыкаясь в тарелку с салатом. Похоже, я сказала что-то не то. Платон говорил, что его мама болеет.

— Познакомишься, — холодно отвечает Мирон, и я просто киваю.

Боже, как же сложно.

Обстановка давящая. Или мне только так кажется.

— Что за траур? Вроде с невестой знакомимся, — в столовую возвращается средний брат Арон со своей девушкой. Они садятся напротив нас с Платом, и я начинаю чувствовать себя еще более скованно. Не понимаю, что со мной. Дышу. Отпиваю воды.