Львы и розы ислама

Зийяд ввел в Басре не слыханную прежде вещь – круговую поруку. «Клянусь Аллахом, что буду требовать с опекающего за опекаемого, остающегося за уезжающего, приехавшего за приезжающего, здорового за больного». Раньше считалось, что каждый араб отвечал только за себя: это следовало из учения Пророка, и блюстители веры не преминули указать на это Зийаду. «Аллах сказал нам лучшее, чем ты, Зийад», – заявил один из них. Но Зийад ответил прямо и без ссылок на Коран: «Такие вопросы решаются только через кровь».

С той же целью Зийяд нарушил племенное формирование армии. Он разделил арабское войско на арафы – отряды, в которые входили воины разных племен. Теперь во главе каждой арафы стоял арифа, староста, лично отвечавший за своих подчиненных перед наместником. За проступок одного из членов арафы староста-арифа мог поплатиться своей головой.

Заключение его речи прозвучало как угроза: «Я вижу много качающихся на плечах голов – пусть каждый побережет свою!»

Все это было новостью для свободолюбивых и не любивших подчиняться арабов. Хотя в Куфе Зийяд обратился к горожанам с более примирительной речью, возмущенные куфийцы закидали его камнями. Тогда он окружил мечеть солдатами и заставил каждого из собравшихся по очереди поклясться Аллахом, что он не бросал камень. Всем, кто не дал такой клятвы, он отрубил правую руку.

Иракцы ответили бунтами и мятежами, вспыхнувшими сразу с нескольких сторон.

В Куфе была сильна шиитская оппозиция, к которой некогда принадлежал и сам Зийяд. Он попытался договориться с ее вождями, прибегнув к обещаниям и угрозам. Какое-то время ему удавалось держать их под контролем. Не менее опасны для власти были хариджиты, суровые блюстители веры, считавшие, что все, придерживающиеся «ложных» взглядов на ислам, должны быть уничтожены. По сути дела, это означало, что уничтожать следовало каждого, кто не был хариджитом. Воспользовавшись отсутствием Зийяда, они подняли восстание в Басре и начали убивать подряд всех жителей, попадавшихся им по пути. Поднятая по тревоге стража, объединившись с частью горожан, окружила и уничтожила мятежников. Главари восстания были распяты на стенах города, а их жены розданы в награду победителям. Некоторых из сопротивлявшихся женщин распяли обнаженными – это был неслыханный позор и сильный акт устрашения для мусульманок.

В том же году восстали шииты Куфы (671 г.). Возглавил восстание Худжр ибн-Ади, бывший соратник Зийяда в войнах Али, ставший теперь его врагом. Его влияние и авторитет были так велики, что Зийяд, подавив мятеж, не решился судить его сам, а отправил Муавии, который после долгих уговоров и убеждений скрепя сердце приказал казнить Худжру и его сподвижников. Это был первый случай, когда благоверных и благочестивых арабов казнили другие такие же благоверные и благочестивые арабы. Муавия сумел задобрить недовольных щедрыми подарками, заметив, что «раздача денег заменяет справедливость». Но огонь шиизма не погас, и Худжр стал первым мучеником шиитов после самого Али.

Династия

Возможно, самым революционным деянием Муавии было введение династического правления. До сих пор халифом выбирали самого достойного и самого благочестивого араба: это подразумевалось само собой. Но Муавия, опиравшийся на власть государства, а не силу веры, не собирался следовать этой традиции. Он задался целью превратить халифат в наследственную монархию, соединив власть царя и имама. А для этого ему надо было убедить арабов присягнуть своему сыну.

Это невиданное прежде новшество столкнулось с сопротивлением всех явных и тайных противников Муавии. Оппозицию возглавили сыновья праведных халифов, считавшие, что они имеют больше прав на власть: Хусейн, второй сын Али, Абдаррахман, сын Абу Бакра, Абдаллах, сын Омара, и другой Абдаллах, сын Зубайра, ближайшего сподвижника Пророка. Муавии пришлось пустить вход все свое дипломатическое мастерство, чтобы после многолетних уговоров, угроз, маневров и интриг все-таки добиться своего.

Ключевой момент наступил в мекканской мечети, когда Муавия неожиданно объявил, что все сыновья халифов якобы уже тайно принесли присягу Йазиду. Окружавшие Муавию воины тут же выхватили мечи и предложили убить всех негодяев, которые отказываются присягать публично. Напуганная четверка не осмелилась возразить, а их сторонники, решив, что вожди действительно принесли присягу, последовали их примеру. Когда выяснилась правда, было уже поздно: Йазид стал наследником халифа.

Со временем правление Муавия приобрело все внешние признаки монархии. Он первым из халифов завел себе двор и построил дворец (правда, такой скромный, что византийцы в насмешку называли его «скворечником»). Он принимал поданных, восседая на троне, окруженном стражей. Его личный секретарь и доверенное лицо, хаджиб, имел огромное влияние, хотя был всего лишь слугой: только через него можно было получить доступ к халифу. По вечерам халиф устраивал богатые приемы, где гостей развлекали чтением стихов и занимательными историями из прошлого.

Царствование Муавии продолжалось двадцать лет. Перед смертью он завещал похоронить себя в рубахе, подаренной ему Мухаммедом, и с обрезками его ногтей, которые сам собрал при жизни Пророка. Йазида в этот момент при нем не было – тот уехал в свое имение в Хувварин, где развлекался, проводя время на охоте.

Муваия оставил по себе хорошую память. Даже при Абассидах, его ярых противниках, старавшихся очернить все связанное с Омейядами, Муавию вспоминали с симпатией. Его называли «мурсал», то есть посланник Божий, и ставили наравне с первыми халифами. После прихода к власти Абассидов сирийцы ждали некоего «суфьянида» (отца Муавии звали Абу Суфьян) как мессию, который спасет их от новых правителей. Правда, абассидские халифы по-своему толковали эти пророчества, считая суфьянида чем-то вроде антихриста, который установит царство зла.

Смута

Когда умирает сильный лидер, долго правивший страной, нужен другой сильный лидер, чтобы удержать ее от волнений и неурядиц. После смерти Муавии такого человека не нашлось. Сын халифа Йазид был слишком молод и неопытен, а его вольный образ жизни отталкивал от него правоверных мусульман. Йазид любил роскошь и радости жизни. Он проводил время в компании певичек и танцовщиц, пил вино, сочинял стихи, ценил хороших собеседников и был знатоком псовой и соколиной охоты.

В Медине давние противники Муавии: Хусейн, сын Али, и Абдаллах ибн Зубайр, – отказались присягнуть Йазиду и демонстративно покинули город, перебравшись с семьями в Мекку. В Ираке, узнав о смерти Муавии, забурлили Басра и Куфа. Память об Али здесь была еще свежа, многие жители этих городов чувствовали свою вину за то, что в трудный момент отвернулись от своего предводителя. Теперь, когда Муавия умер, все взгляды обратились в сторону сына Али – Хусейна.

Из Куфы к нему посыпались письма с призывами прибыть в город и возглавить восстание против Йазида. Авторы посланий уверяли, что здесь его ждет целая армия почитателей, что Куфа готова вспыхнуть, а к ней немедленно присоединится и Басра. «Поторопись! Поторопись, о сын дочери посланника Аллаха! Приезжай, если хочешь, ведь ты прибудешь к своему собравшемуся войску». Хусейн долго колебался, но в конце концов дал себя убедить. Он отправил в Куфу двоюродного брата Муслима, чтобы тот выяснил обстановку на месте и привел к присяге сочувствующих горожан, а сам стал готовиться к отъезду.

Прибыв в город, Муслим действительно нашел множество сторонников Хусейна и привел их к присяге. Он написал письмо Хусейну, сообщив об успехе дела, и отправил послания шиитским вождям в Басру. Но в Басре его призывы не нашли отклика. Наместником Басры и Куфы был Убайдаллах ибн Зийад, сын сподвижника Муавии, человек энергичный и не любивший медлить. Узнав о приезде Муслима, он в тот же день в ярости бросился в Куфу, захватив с собой только маленький отряд. В город он въехал ночью, завернувшись в плащ, и куфийцы, приняв Убайдаллаха за Хусейна, приветствовали его радостными криками.