Страница 18 из 65
-Например, истории. Не та общая для всех история - один Государь, другой, войны, смены династий, - а те, что сочиняются. Как ты считаешь, почему кто-то придумывает целые миры, народы, которых никто никогда не видел?
-Я как-то не задумывалась. Если честно, в последнее время мне было совсем не до художественной литературы.
Варлок понимающе кивнул.
-Крис сказал: боги сотворили людей, желая, чтобы те могли с помощью Силы познавать красоту Вселенной. Сила - это познание, ведь так? Можно слышать музыку, а можно - истории, происходящие на других планетах, то есть в других мирах, как говорят у нас. Ловить Вести, Приходящие Издалека, - так назвал Крис. Конечно, чтобы должным образом уловить историю, нужна одарённость Силой. А чтобы представить её так, чтобы было интересно, нужен другой талант, а то история пропадёт почём зря.
Он рассказывал с таким энтузиазмом, что мне стало немного завидно: интересно живут люди, то есть ликсы, искусством занимаются, - а мы-то всё воюем...
-Погоди, у вас были и другие версии происхождения выдуманных историй?
-О да. Например, что ликсы записывают то, что помнят от прошлых воплощений. Вот, Корсак говорил, что ты спрашивала, как это мы верим в переселение душ. Эти истории - одно из доказательств: ведь одно дело - верить, а другое - знать, кем ты был и что делал. Но не все же пишут от своего лица, есть и те, кто показывает общую картину событий. Это трудно сделать, если ты был всего лишь одним из действующих лиц, верно? Так мы идём завтра в Храм?
-Да, - решительно кивнула я. - Но когда? Мои травы...
-Время не имеет значения, Храм открыт от рассвета до заката.
Корсак почесал за ухом.
-Варлок, я позвоню тебе, когда мы будем готовы.
Мы распрощались. Тихо и стремительно надвигалась ночь.
4.
От звука четырёх пронзительных голосов мы с Корсаком проснулись одновременно, но в коридор первым выскочил он, - мне надо было ещё натянуть каркас. Сквозь окна лился предрассветный полумрак, а до звонка будильника оставалось несколько минут.
-Что это? - слабо спросила я.
-"Уау дабби дэн", - спросонок отозвался Корсак, протирая глаза. - Ох, прости. Я что-то не могу сообразить, как это переводится... Хорошая песня, но разве можно так фальшивить!
На его физиономии отразилось искреннее огорчение. К пению начали присоединять свои голоса уличные тахонды, домашний тоже попробовал, но хозяин прикрикнул на него, и тот испуганно зажмурил два глаза, подглядывая третьим.
-Интересно, неужели моя охрана спит? Могли бы попросить этих господ перенести концерт на более позднее время.
-Твои телохранители - слуги Недремлющего Стража, а с нализавшимися должны справляться слуги Стража Порядка. У каждого свои обязанности.
Пение приближалось. Из окна стало видно, как сцепившаяся локтями четвёрка ликсов зигзагами бредёт по улице, пытаясь совладать с законом тяготения.
-Пьяные, - наконец сообразила я.
-Нализавшиеся, - уточнил Корсак. - Есть такие палочки, их лижут, очень вкусные - в небольших количествах... О, чтоб они провалились. Забыли мелодию.
В следующий миг мы оба подпрыгнули оттого, что в ансамбль включился будильник. К счастью, этого возмутителя спокойствия можно было отключить, в отличие от поющих ликсов и тахондов.
-Они живут в одном из соседних домов, - сообщил Корсак, проводив певцов уничтожающим взглядом. - Кэт, я надеюсь, ты не переедешь отсюда из-за этого выступления?! Поверь, у нас вообще-то тихий район.
Я заверила его, что никуда не съеду, и занялась своей травой. Корсак сладко потянулся.
-Как хорошо, что сегодня не надо идти на работу!
...Собираться в Храм мы начали уже около полудня. Пришёл Варлок, серьёзный и радостный одновременно, потом была долгая поездка на рельсовике, и перед глазами снова появилась Итиль.
Светлое, без окон здание Храма находилось на холме, словно паря над городом, рекой и всем миром, - выше было только ослепительно яркое летнее небо. Вблизи Храм оказался огромным.
Народ молча поднимался по длинной лестнице и входил в распахнутые двери. Храм надо было пройти насквозь, и с противоположной стороны ликсы спускались вниз, к реке. Там они уже разговаривали, улыбались, а здесь царила торжественная тишина. Перед тем, как ступить на лестницу, Корсак объяснил мне, что надо делать, и тоже замолчал. Давно уже не ощущала я рядом столько устремлённости к Создателю... Кстати, а когда я в последний раз была на молении? Правильно, на Аксерате, перед началом борьбы с Орденом. Тогда тоже была необходимость представить меня жрецам, - чтобы убедить их в полной безобидности нового представителя высшего света... Едва мы ступили на лестницу, мои охранники буквально растворились в воздухе, - как будто князь Ардан нанял на работу стаю призраков.
Широкая полоса дневного света падала сквозь дверной проём в помещение, где не было окон. Из полумрака вне пределов световой дорожки появлялась рука служителя, который подавал каждому входящему небольшую чашу. Затем все шли по длинному коридору, в конце которого мерцало белое сияние, и вслед за ликсами я очутилась в центральном зале Храма.
Ликсы составляли свои чаши в широкое кольцо, те сразу же начинали светиться серебристым огнём, из них поднималось ввысь белое ровное пламя. Когда через некоторое время пламя исчезало, чаша рассыпалась искрами, и на освободившееся место полагалось ставить новую. Покрытые серой шёрсткой руки смело проходили сквозь огонь.
В этом освещении лица странно менялись, и я с трудом узнала своих знакомых: черты заострились, ушло сходство со зверем. Корсак ограничился низким поклоном, а Варлок, подобно очень немногим в Храме, встал на колени. Освободившееся для моей чаши место находилось довольно далеко от края, и пришлось набраться смелости, чтобы протянуть руку сквозь пламя. Белые языки оказались прохладными, как порыв свежего ветра, и нежными, как ласка. Какая разница, как называют Тебя здесь, Создатель, и какими ритуалами обставлено обращение к Тебе? А мне так нужен хоть маленький намёк на то, что выздоровление действительно возможно...