Симоха Рамода

– Староста Петухов будет твоим помощником.

– Я его в глаза не видел, а хотелось бы на человека посмотреть до того, как все начнется. Рабочие, как я понимаю, это обычные крестьяне? Они умеют обрабатывать землю, растить зерно, пасти скот, а горного дела не знают.

– На помощника могу согласиться, а с рабочими проблема – их просто взять неоткуда. Придется учить крестьян.

– Если так, то будем учить. Но еще нужны кирки, молотки и молоточки.

Слово кирка толмач не знал, и Ганс начертил на бумаге контур инструмента. Показал жестами, как им управляются.

– Сколько штук необходимо?

– Для начала по пять каждого инструмента.

– Ганс, пойдешь в Кузнечную слободу и закажешь по своим чертежам. Вот тебе серебряные деньги, этих вполне хватит. Помощника найди среди приказных служек. Выбирай любого, я распоряжусь.

– Сколько времени у меня на подготовку?

– Две недели. Больше дать не могу. Не уложишься, поедешь к себе домой. Мы тоже умеем быть строгими.

Ганс взял деньги, поклонился и развернулся к выходу.

– И еще в твоих полусапожках шагу шагнуть не сумеешь, место мокрое, болотистое. Закажи сапоги для грязи. Неровен час – застудишься и болеть начнешь, а лекарей у нас нету, – молвил боярин в напутствие.

Теплым днем на парадное крыльцо мастерской поднялись двое мужчин. Один – лет сорок, с худым вытянутым лицом, острым носом и тонкими губами; другой – вдвое моложе, с круглой деревенской рожей, курносый и с веснушками. Старый одет был в кафтан не московского покроя, в узких портках и в ботинках с загнутыми кверху носами. На голове была шляпа или кепка, или еще что-то доселе не виданное. По всему видать иноземец. Выходит, молодой при нем – это толмач. Все в точности совпало, когда навстречу им вышел Сашка и начал разговор. Посетители оказались заказчиками сапог. Сашка проводил клиентов в людскую, то есть первое после крыльца помещение.

Туда минут через пять вошел Клим. Из разговора через толмача стало понятно, что заказчик Ганс фон Ланге, немец – бергинженер, служит в Каменном Приказе. Он нуждается в удобных сапогах с высокими голенищами для длительной ходьбы по заболоченной местности. Стало также ясно, что прибыл всего месяц назад и не все еще уяснил для себя, но условия заключенного контракта его вполне устраивают. Клим уточнил требования клиента к заказу, сообщил срок исполнения и стоимость. Когда договорились, перешли к снятию мерок. Здесь уже суетился Сашка с линейкой и замерочной лентой, а Клим сидел за столом и заносил передаваемые цифры на особый чертеж, изображающий ногу. В конце согласовали цвет на кусочках кожи. Почему немец выбрал именно лиловый, для всех осталось загадкой. При расставании Ганс сказал, что если всё ему понравится, то он в знак дальнейшей дружбы угостит мастера настоящим рейнским вином.

Клим с прищуром посмотрел на немца, потом, повернувшись к толмачу, произнес:

– Скажи своему иноземцу, что в моем доме никто никогда не пробовал хмельного, не собираются этого делать и впредь!

Вообще Ланге шел в Кузнечную слободу заказывать кирки, но увидел сапожную мастерскую и решил за один раз сделать два дела. Каково же было его удивление, когда в кузне увидел того же парня, что у сапожника.

– Как тебя зовут? – испугано спросил немец.

Толмач перевел, а Сашка засмеялся.

– Не боись, тебе не чудится. Я был там, и я есть здесь. Зовут меня Сашка.

Через неделю во время примерки немец удивил и Клима, и Сашку. В переводе получалось, что по заданию государя Алексея Михайловича немец отбывает из Москвы за сто верст на юго-запад. Его сопровождает охрана из стрельцов и толмач. Ему нужен молодой, грамотный непьющий помощник. Стрельцы, выполнив свою миссию, вернуться в Москву. Толмач работу помощника не сдюжит, здоровьем не очень силен, а тут придется и амбарную книгу вести, и камни таскать, и лошадьми управлять. На эту должность выбран Александр. Он, Ганс фон Ланге, мог бы через царедворца Милославского оформить приказ. Но ему хотелось все сделать по-доброму. Клим, когда уяснил суть предложения смог только развести руками. Сашка радовался предстоящим изменениям и боялся неопределенности.

– Понимаю, господин Ланге, но до отъезда есть еще семь дней? Надо выполнить ваш заказ. А Сашке просто необходимо съездить в деревню и обо всем рассказать родителям, – все, что мог сделать сапожник.

– Да, да, – почти равнодушно сказал немец.

Глава третья

По истечении двух недель группа Ланге двинулась в дорогу. Сбор состоялся на восходе солнца у Водовзводной, бывшей Свибловой, башни Кремля. В карете, выделенной Милославским, прибыл мастер и его толмач. Карету запрягли парой породистых резвых лошадок. Кучера, мужика лет сорока, одели в темно-синий камзол с блестящими пуговицами и аксельбантом. Стрельцы прибыли раньше всех. Командир по имени Ерема представился мастеру и предложил свой вариант построения группы: впереди два всадника – стрельца на расстоянии окрика, затем карета, остальные восемь воинов попарно на таком же расстоянии и, сзади две резервные лошади, навьюченные тюками с запасной одеждой и провиантом.

Переправившись на другой берег Москвы-реки, взяли курс к Калужской заставе. Карета имела жесткие рессоры, но тряску гасили два мягких дивана друг против друга. Сзади в багажном сундуке лежали перевязанные в тряпицы нужные инструменты, а сверху в холщовом мешке лиловые сапоги. Бумаги и письмо к старосте были при инженере в походном сундучке очень похожем на морской рундук.

Еще раз, прокрутив в голове свои задачи, Ганс закрыл глаза и попробовал задремать, но гордость за себя не давала ему покоя. Он еще раз вспомнил как, не зная обычаев и нравов русских, сумел организовать все по-своему. Ведь сразу по приезду в Россию инженер понял, что русские между собой повязаны какой-то только им известной клятвой и у них в крови недоверие к иноземцам, а может быть и неприятие их.

Выбирать по указанию Милославского среди служек Каменного Приказа помощника Ганс и не собирался. Со многими он уже был знаком и остался не в восторге от их хронического желания что-нибудь урвать, получить большое вознаграждение в любом виде, избежать ответственности за участие в деле. Судьба преподнесла немцу неожиданный подарок в виде независимого, делового и грамотного парня.

Увидев еще раз картинку своей безоговорочной победы, Ганс задремал по-настоящему, и тряская дорога его уже не беспокоила. Толмач и Сашка вели свой разговор. Оказалось, что толмач родом из Нарвы, сын пекаря. Язык иноземный выучил и не заметил, когда. Просто соседи слева и справа оказались немцами. Он дружил со своими ровесниками и общался с их родителями. Достигнув отрочества, стал шутить, что родной язык часто путает с немецким и с польским. Потом пришел стрелец и предложил ему хорошо оплачиваемую работу.

– Я ведь второй ребенок, а всего у нас в семье пятеро. Пришлось с мастером ехать в Москву и неотлучно находиться при нем. Когда все закончится, сам не знаю. Только немец меня домой не отпускает, а здесь еще начали приплачивать за…

Толмач сконфузился и резко замолчал. Через какое-то время он, приоткрыв занавеску, глянул в окно, потом посмотрел на противоположную сторону. С двух сторон их дорогу окружал непроходимый лес.

– Страшно? – спросил Сашка.

– Я вообще лесов боюсь!

– Именно в этих местах безумствовал бандит Карачун. Слышал о таком?

– Расскажи, что знаешь?

– Карачун в своей банде держал только душегубов. Они не щадили ни богатых, ни бедных. Всех убивали через страшные муки. Зимой голых пленников привязывали к деревьям, летом сажали в муравейник.

Толмача передернуло. Сашка голос сделал еще более таинственным.

– Награбленное золото бандиты прятали в пещере. Когда один знаменитый колдун по просьбе окрестных жителей покончил с бандой и его главарем, он дал наказ: «Золото Карачуна не искать. А кто случайно найдет, пусть даже не дотрагивается… В этом случае надо возложить на себя крестное знамение и идти дальше своей дорогой, даже не оглядываясь».