Сын мэра

- Я сейчас вернусь, - бросаю, выходя из спортзала.

Прохожу через раздевалку и оказываюсь в коридоре.

Тина стоит, подпирая стену спиной, водит пальцем по экрану телефона.

- Привет, - здороваюсь тихо.

Надувает огромный пузырь жвачки, а когда он лопается, языком собирает его в рот.

- Круто ты меня опустила, Даша.

В глазах ее ненависть и застывшие слезы. Но по лицу вижу, что она лучше руку себе отрежет, чем станет плакать передо мной.

- Прости, Тина, - проговариваю глухо, - представляю…

- Хорошо надо мной поржали, да? – перебивает она.

Вытащив изо рта жвачку, катает ее между пальцев, а затем клеит на рамку с фотографией вузовских спортсменов.

- Ты ошибаешься, Тина… никто над тобой не смеялся.

- Ты крыса, Стрельцова. Ты понимаешь это?

Она начинает раскачиваться из стороны в сторону, мотает головой, словно пытается с нее шапку стряхнуть. Кривит рот, обнажая верхние зубы и хрипло смеется.

На миг появляется мысль, что она не трезва или под действием каких-то препаратов, потому что поведение ее как минимум странное.

- Я душу перед тобой обнажила, а ты туда плюнула!

- Я не рассказывала Саше…

- Сука… чмо последнее, вот ты кто…

Я дышу прерывисто, поверхностно. Кожа лица горит огнем. От стыда, обиды и злости внутри все кипит.

- Я к тебе, как к подруге, а ты…

- К подруге? Ты?.. Ты же ни разу не позвонила мне просто так… Каждый раз выспрашивала о Греховцеве.

- И что? – выкрикивает Тина.

- А то, что ты общалась со мной только из-за того, что я близка с его семьей. Так ведь?

Брюнетка, сцепив зубы, молчит. Смотрит на меня исподлобья, как на врага. Задели ее мои слова.

- Мразь… я думала, тебе доверять можно… поделилась самым сокровенным.

- Я не просила, ты сама захотела, - напоминаю ей.

- Гори в аду! – выплевывает Тина, отталкиваясь от стены, - вместе горите в аду, ублюдки!

Смотрю ей вслед, пока она, чеканя шаг, доходит до конца коридора и скрывается за поворотом. Только потом приваливаюсь плечом к стене и закрываю лицо руками.

Кажется, начинается откат. Тело сотрясает крупная дрожь, а горло стягивает спазмом. Чувствую, вот-вот побегут слезы.

- Даша? – из дверного проема появляется голова Лены, - ты чего?

Качаю отрицательно головой. Сознательно дышу медленно и глубоко, закусываю нижнюю губу, чтобы не сломаться.

- Даш, ты плачешь, что ли?.. – она обхватывает мои запястья, пытается отвести руки в стороны.

Сопротивляюсь. Поворачиваюсь к ней спиной, но она не отстает.

- Да что случилось-то?..

Влетаю в раздевалку. Вываливаю из кабинки свои вещи и быстро начинаю переодеваться. Не пойду на третью пару, не смогу.

- Даша…

- Голова болит… я домой…

Лена, конечно, не верит. Ошарашенно на меня глядя, молча наблюдает, как я пихаю в рюкзак форму и выбегаю из раздевалки.

Глава 51.

Саша.

В вузе приходится сильно задержаться. Консультация относительно курсовика. А когда освобождаюсь и решаю набрать Дашку, вижу, что мое сообщение, отправленное еще два часа назад, висит непрочитанным.

Не понял…

Сажусь в машину, завожу двигатель и, набрав ее номер, слушаю длинные гудки.

Трубку не берет. Даже нехорошо как-то становится. Вдоха не сделать – будто грудь ремнями сдавили.

Тут же перезваниваю Ленчику.

- Она на третью пару с физкультуры не вернулась, - воодушевленно отчитывается он.

- Ясно.

Доезжаю до общаги и, нагло минуя вахтера, поднимаюсь сразу на четвертый этаж. Два стука в дверь и ее тихое: «Кто там?»

Сидит на кровати по-турецки. На коленях раскрытый учебник, а на бледном лице слезы.

В два шага оказываюсь около кровати, присаживаюсь на корточки, смотрю в испуганные глаза.

- Рассказывай, что стряслось.

- Н-ничего…

- Даша!

Нижняя губа жалобно трясется. Еще немного, и заплачет.

Бл@ть!

Тяжело вздохнув, решаю не давить. Успокоить для начала нужно. Поднимаюсь на ноги и оглядываюсь. В прошлый раз внимания не обратил на обстановку. Не интересно было. Сейчас все кардинально поменялось.

Очень убого. У меня в хате прихожая в два раза больше, чем эта комната на двоих. Две узкие кровати с продавленными матрасами и крохотный старый стол, заваленный учебниками и тетрадями, между ними.

С Дашкиной стороны стоит полстакана чая и недоеденный бутерброд с дешевым сыром. Понятно теперь, куда недостающие килограммы девались.

- Поехали.

- Куда?

- Ко мне. Поешь нормально и выспишься.

- Я и здесь нормально… - начинает привычно упрямиться.

- Даша, не доводи до греха! Утащу силой, ты меня знаешь…

Дует губы и отворачивается к стене. Чувствую себя последним терпилой, но держусь. Пусть капризничает… пока. Как только успокоится – нас ждет серьезный разговор на тему пропущенных звонков и неотвеченных сообщений.

Дашка нервничает, даже злится немного, но хотя бы больше не собирается лить слезы.

- Даш, - снова опускаюсь на корточки, чтобы заглянуть в ее глаза, - я не буду приставать… обещаю.

- Секса не будет! – тут же вставляет она.

- Не будет.

Подрочу в душе. Привыкать, что ли?..

Я помогаю ей собраться. Закидываю в рюкзак учебники и тетради, зарядник для телефона, планшет. Дашка собирает одежду, косметику в другую сумку.

Не охота пугать, поэтому молчу, что рано или поздно я заберу ее отсюда насовсем. Пусть на моей кровати со своими учебниками сидит, и трусы ее сушатся пусть в моей ванной.

Спускаемся на первый этаж и по очереди проходим через турникет.

- Владимир Иванович, я сегодня ночевать не приду, - отчаянно краснея и глядя на носки своих ботинок, мямлит она.

Мужик ворчит себе под нос и, поправив на носу очки, возвращается к кроссворду.

Я еле сдерживаю смех. Детский сад, бля. Будто есть ему дело, кто и где будет ночевать.

Снимаю машину с сигнализации и ставлю Дашкины сумки на заднее сидение, потом открываю дверь для нее.

Она молчит, наверное, сомневается в решении ехать ко мне. Только передумать ей никто не даст. Поздно, девочка.

Включаю подогрев сидений, печку и ободряюще ей улыбаюсь. Она тоже, правда, немного печально.

- Теперь рассказывай!

- Не отстанешь, да?

- Если не ты, значит, расскажет кто-нибудь другой. Давай, лучше ты.

Даша обреченно вздыхает. Снимает с головы белую шапку с помпоном, аккуратно кладет ее на колени.

- Я с Тиной поссорилась.

Твою ж, сука, мать!

Не даром мне ее злобный взгляд не понравился, когда утром она нас с Дашкой в вестибюле универа увидела.

- Что она тебе сказала?

- Много чего…

- Конкретно, Даш, мне знать надо, - давлю голосом, - может она меня в чем-то обвиняет, а ты ей веришь.

- Ни в чем она тебя не обвиняет. Ты вообще не причем.

- Что тогда?

Дашка насуплено молчит. Протянув руку, кончиком пальца ведет вдоль панели, немного прибавляет громкость музыки. Я не на шутку завожусь. Что за характер, а?..

- Даша, ты мне совсем помогать не хочешь, да? Мы же, вроде, отношения пытаемся строить… Я о доверии просил.

Резко выдохнув, она вскидывает на меня решительный взгляд. У меня аж сердце заходится от того, какая она в этот момент красивая. Глаза почти черные, блестят как камни драгоценные, а волосы как шелк.

- Тина призналась мне, что влюблена в тебя! Доволен?

- Не доволен. Дальше что было?

- Она рассказала мне это несколько дней назад. Позвонила пьяная… плакала…

- Почему тебе? Вы дружите?

- Нет. Мне кажется, она думала, что мы с тобой часто общаемся, потому что едва ли не родственники. Все время про тебя расспрашивала.

- Ясно. Дальше?..

- Что дальше? – хмыкает Даша, - дальше она увидела, как мы зажимаемся в универе, и решила, что я ее предала.

- Бред.

- Может, ты ей это объяснишь? Почему она так страдает по тебе? Ты ее бросил? Из-за Алины? Или уже после Алины?