(Не) идеальный жених

Не знаю, что его побуждает помочь мне, но он, сцепив зубы, цедит:

– Да, мы помирились. Сегодня. Сейчас. И как раз думаем про свадьбу.

Вижу, с каким трудом ему дается ложь, и не понимаю, почему он помогает мне, но прямо в этот момент важнее убедить отцов.

– Это о-о-чень странно, – протяжно говорит отец Арсения, глядя на нас прищуренными глазами. – Либо вы очень скрытные ребята, либо вы нас обманываете. Только непонятно, для чего.

– А что здесь непонятного? Моя упрямая и своевольная дочь не хочет выходить замуж по моей указке. Она решила сыграть спектакль, но повторюсь: использовать человека нехорошо.

– Меня никто не использует, – выступает чуть вперед Баров, обнимая меня и притягивая к себе. – Я бы просто этого не позволил. У нас, скажем так, сложные отношения.

О, мой герой! Как бы не растечься тут лужицей.

– Они у вас настолько сложные, что вы вряд ли доберетесь до свадьбы, – заявляет мой отец, складывая руки на груди и для верности кивая. – Зуб даю, вы и неделю вместе не продержитесь. Может быть, вы и помирились, молодо-зелено-горячо, – продолжает он мысль, – но чтобы вместе жить, нет, это не про вас. Это же надо уживаться, искать компромиссы, слушать друг друга, а вы этого не умеете. К тому же вынести мою дочь может не каждый.

– Ты Веронику-то не принижай, Паша, – вступает в разговор отец Арсения, – мой тоже парень с характером, еще непонятно, кто с кем не уживется. Они друг друга стоят.

– Арсений идеальный для меня! – с пафосом и обидой вступаюсь за своего «жениха», но никто не слушает.

– А я вот думаю, надо проверить, – выдает идею папа. – Пусть докажут, что действительно встречаются и готовятся пожениться.

– Не собираюсь ничего доказывать, – ерепенится Баров.

– Папа! Что ты там удумал? И я тоже не собираюсь ничего никому доказывать! Я взрослый человек!

– Вот и докажите, что вы уже взрослые люди, которые отвечают за свои действия, а не просто делают что-то под влиянием момента или кому-то назло.

– У меня есть отличная идея, – говорит Баров-старший с сияющим видом. – Твой дедушка, Арсений, как ты помнишь, сломал ногу, всё хозяйство в деревне, которое на нем держалось, нуждается в присмотре. Он будет очень рад, если вы приедете и поможете ему.

– Да какое хозяйство? Пап, ты чего? Там же земли только гектар, а еще скот, куры…

– А что? Ты, сыночек, собрался в офисе со мной работать? Как-то я особенного рвения не замечал.

– С милым рай и в шалаше, верно? – задорно улыбается мой отец, хлопая по плечу своего подельника по безумной идее. – Вот и докажите это, дети! Проживите вместе месяц и не убейте друг друга. И тогда мы посмотрим, одобрять ли ваш брак. А пока сдавайте ваши карты, ключи от машин и телефоны, чтобы не было возможности сбежать оттуда.

– Это какая-то ерунда, – бесится Баров, отпихивая меня. – Мы можем доказать и здесь.

– Здесь вы разбежитесь по своим квартирам, а там вы вынуждены будете существовать вместе. Через месяц мы приедем и проверим. Если ты обманула, Вероника, выйдешь замуж за Филатова. Это мое последнее слово. Я не позволю над собой шутить!

Глава 4

Вероника

Не откладывая дело в долгий ящик, наутро я взяла объемную сумку с вещами, натянула на себя спортивный костюм, подходящий для жизни в селе, и погрузилась в подъехавшее такси. Оно должно было доставить нас до усадьбы Петра Дмитриевича. Баров уже сидел на заднем сиденье и подвинулся, когда я уселась рядом с ним.

– Чудесная погода! – схохмила я невпопад, наблюдая его весьма недовольное выражение лица. Надетая на подкачанное тело белая майка-алкоголичка и рваные джинсы с кроссами тоже вполне годятся для села.

– Не надо делать вид, что ничего такого не случилось! – начинает он сразу, едва машина трогается с места.

Вчера после приема мы разъехались по домам. Я думала, он остынет и успокоится, но не тут-то было.

– В этом вся ты, Исаева! Опять втянула меня в свои проблемы!

– Мог бы и не помогать, Баров! Нечего уже орать, мы теперь в одной лодке, – разозлившись из-за этой неожиданной атаки, скрещиваю руки на груди. Даже не поздоровался!

– Это, скорее, «Титаник»! – бурчит он себе под нос, глядя исподлобья.

– Не преувеличивай. Поживем у твоего деда, а потом разбежимся, – принимаюсь убеждать его. – Ты сказал, что там много земли, нам даже жить рядом не придется, наверное.

– Придется. Если хотим, чтобы нам поверили. Деда не так просто провести, – кривится он.

– Так ты мне поможешь?

– А что мне остается? – двигает он от злости челюстями. – Я не бросаю слов на ветер. Чтобы потом надо мной все ржали? Говорили, что я псих? Раз подтвердил твою ложь, буду врать до конца. Месяц, вообще, это не так много. Хотя…

– Что хотя?

Не нравится мне это «хотя».

– Месяц с тобой идет за год.

Ну, знаете! У меня просто нет слов!

– Ты еще будешь просить о продлении срока, вот увидишь!

– Чего? – агрится он. – Да я на месяц еле-еле согласился, несу жертвы ради тебя.

– Не такие уж и жертвы! – фыркаю, задрав подбородок. – Пожилых надо уважать. Твой дедушка сломал ногу, прояви уважение и помоги ему как хороший любящий внук.

– Он сам не горел желанием видеть меня. Ему хватает для заботы сиделки. У него же тот, кто не разбирается в коровах и курицах, безрукий.

– Ты в курицах и коровах ас, Баров. Только не в тех, кто с перьями и копытами, – нахожу повод подколоть его и откровенно ржу.

– Мы уже перешли на моих куриц? Так жаждешь о них поговорить? – наклоняется он ко мне, двигая бровями. Отпихиваю его рукой, чтобы сел на место.

– Вот еще! Просто к слову пришлось.

– Признайся, Исаева, – говорит он со смешком, – ты же искала способ подобраться ко мне. Если надеешься, что мы поженимся по-настоящему, сразу забудь. Я хочу дожить до пенсии.

– Не льсти себе, Баров, ты просто подвернулся под руку. Я могла бы выбрать любого! Но все они хотели бы меня. Никто бы не согласился изображать фиктивного жениха, а ты – да. Ведь ты ко мне не испытываешь симпатии. Мы можем легко изобразить влюбленных.

– Но мы не поговорили о расплате. Для тебя одни плюсы, а мне месяц страдать. Должна быть компенсация, – продолжает вещать как ни в чем не бывало.

– Ты мне должен, Баров, – напоминаю. – Я бы, может, давно вышла замуж, но ты разбил мне сердце. Я отходила от драмы и не могла даже думать о замужестве. Я и сейчас не готова.

– У тебя очень интересный способ переживать драму. Перебрать всех мужчин города. И как? Работает?

– Не преувеличивай. Или ты ревнуешь? – прищуриваюсь.

– Да упаси боже. С чего бы? Так что насчет компенсации?

– Что тебе нужно, Баров? – тяжко вздыхаю с выражением вселенской скорби на лице.

– Во-первых, обговорим правила, – загибает пальцы. – Называй меня по имени. Я твой жених, и это должно быть видно окружающим. Никаких оскорблений. Слушаешься меня и деда. Никому не рассказываешь о нашем договоре.

– Подожди-подожди, мы не договаривались о правилах! Не надо в меня тут пальцами тыкать! – ловлю его за палец и чуть сжимаю.

– Тыкать я даже не начинал, – говорит он медленно, выдергивая палец из моего захвата, а потом наклоняется, угрожающе скалясь: – Одно мое слово – и весь твой план полетит к чертям. А твой отец, разозленный из-за этого цирка, выдаст тебя замуж немедленно. Мне тоже достанется от моего.

– Ты мужчина, тебе он ничего не сделает, – канючу с обидой.

– Если узнает, что мы дурили голову, сумеет придумать, как наказать меня. Так что в наших интересах изображать пару.

– Как удобно, что мы ею были.

– Не ерничай, Исаева. Продержаться надо всего лишь тридцать дней.

– И не убить друг друга! План четкий и надежный, как швейцарские часы. Осталось понять, как вынести это время под присмотром твоего деда без денег и без телефонов.

– У вас нет денег? – вдруг вмешивается в разговор до этого момента молчаливый водитель, про которого мы и думать забыли.