Дети Доброты

Георгий налился краской и засопел.

– Решай, – сухо сказал Кирилл. – Только быстро, времени нет. Ну?

Георгий сопел.

Кирилл развёл руками. Наклонился к рюкзаку на полу. Скомандовал:

– Уходим.

Они, один за другим, разобрали рюкзаки и вышли из дома. Спустились с крыльца. Впереди Кирилла шагал понурый Шаман.

– Стойте, – попросил Виссарион. – Пожалуйста!

Отряд остановился.

– Георгий, мы не справимся сами, – умоляюще схватив Георгия за рукав, быстро, горячо заговорил Виссарион. – А у них – оружие, они драться умеют! Дураков быстро успокоят. Мать Серафима разрешила бы им остаться, точно тебе говорю! И мать Мария тоже.

Шаман демонстративно вздохнул и покачал головой.

– Прекрати унижаться! – зашипела на Виссариона Ариадна. – Как тебе не…

– Ладно, – вдруг глухо сказал Георгий. – Ваша взяла.

Шаман застыл. Серый подумал, что под капюшоном его, наверное, перекосило от злости.

А Георгий, не глядя на Шамана, быстро отвязал от ограды коня и подвёл его к Кириллу:

– Забирай.

Прощались недолго.

– Мы вернёмся, – держа коня под уздцы, пообещал Кирилл. – Быстро, как только сможем. Джек?

Джек кивнул – одновременно и прощаясь и, видимо, подтверждая какие-то договорённости:

– Помню. Катитесь уже.

Они пожали друг другу руки. Кирилл повернулся к Серому.

– Счастливо добраться, – сказал Серый. Больше не придумал, что сказать.

Отец обнял его. Тихо проговорил:

– Вот ещё что. Джек старше и опытнее тебя, но он ненавидит тех, кто остался в посёлке. Помни об этом. Джек – боец, он рубит с плеча. Не привык рассуждать. А у тебя, у Эри – своя голова на плечах. Думай. Думай хорошенько, и за себя, и за других! Договорились?

– Угу, – промычал обалдевший Серый.

– Счастливо, – Кирилл хлопнул сына по плечу и полез в седло. Скомандовал: – Марш.

***

К удивлению Серого, люди Шамана оказались неплохо подготовленными к дальним переходам. И Георгий, и Ариадна с Виссарионом тронулись в пеший путь привычно, да и маршрут им был хорошо знаком.

Джек за прошедшие ночи окреп, помощь Серого ему уже почти не требовалась. Поэтому шли довольно быстро – хотя и не настолько, как хотелось бы Георгию. Тот всю дорогу вздыхал, что верхом – уже ого-го, где бы были. И в первом же обитаемом посёлке обратился к его главе с просьбой одолжить лошадей.

– До дома добраться, – пояснил Георгий. – Торопимся. После-то – вернём, конечно.

Глава посёлка – крепкий, коренастый дядька средних лет – лошадей давать не спешил. Он с интересом разглядывал Серого, Джека и Эри. Правда, напрямую вопрос, кто это, задать не решился. Спросил о другом:

– А правду соседи болтают, что чужаки Шамана увели?

Георгий мрачно засопел. Виссарион опустил голову, Ариадна поджала губы.

– Да кто ж тебе такое наплёл? – возмутился Джек. – Почему это – увели? Шаман сам ушёл.

– Зачем? – мужик аж рот открыл.

– Дак, известно зачем. Херню в массы нести… В смысле, по ушам ездить будет, – пояснил Джек в ответ на изумлённые взгляды главы посёлка и собравшихся вокруг жителей, – про Мать Доброты, там, всякое такое. Я ему русским языком говорил – не ходи, не хрен тебе у нас делать! А он упрямый, паразит. Всё равно попёрся.

– Это правда? – спросил у обалдевшего Георгия глава.

Тот промычал что-то невразумительное.

Джек хлопнул себя в грудь:

– Честное мутантское! Вернётся Шаман – сам спроси.

– А он вернётся?

– Да куда он нафиг денется. Небось, всю жизнь его кормить не нанимались.

– Это… – очнулась Ариадна. – Это… – от возмущения никак не могла подобрать слова.

Джек отстегнул от пояса и протянул ей фляжку:

– Поперхнулась, болезная? На, попей водички, – и повернулся к главе посёлка: – Так что, хозяин? Лошадей-то дашь?

Мужик насупился:

– Нету лишних.

– Дак, лишних ни у кого нету, – понимающе развёл руками Джек. – Нам же не навсегда, через неделю назад пригоним. Да не пустых, а с мешком овса.

– На каждой, – тут же нашёлся хозяин.

Георгий нахмурился:

– Мать Доброты осудит твоё стяжательство, Николай! Помогать ближнему – благое дело и первый долг каждого из нас.

Лицо Николая тут же прибрело каменное выражение. Сейчас соврёт, что лошадей нет, – подумал Серый. Что вот только-только на дальний луг пастись отправили, или ещё чего-нибудь! Дурак, всё-таки, этот Георгий.

– Окей, – сказал Джек. – По мешку, так по мешку. – Повернулся к Эри: – Ты верхом умеешь?

Та отрицательно помотала головой.

– Тогда, значит, лошадок нам нужно пять. А пять по одному мешку – это как раз два мешка получается, – Джек подмигнул Николаю. – Верно считаю, хозяин?

– Три, – не моргнув глазом объявил Николай.

Серый подумал, что они с Джеком друг друга стоят.

– Ну, брат Колян, ты и мёртвого уломаешь, – покачал головой Джек. – Ладно, ни тебе ни мне – два с половиной! По рукам? – и протянул мужчине руку.

Тот кивнул. Пожал. И напомнил:

– Неделя. Ты пообещал.

– Угу. И звезду с неба впридачу, – подтвердил Джек. – Не будет лошадей – так и быть, забирай только звезду… Шучу! – предостерёг он мгновенно насупившегося Николая. – Охренеть вы тут серьёзные.

***

– Ты его обманул, – обвиняюще сказал Георгий. – Когда сказал про Шамана.

Лошадей пустили рысью. Эри Джек усадил перед Виссарионом, бросив: «Оба тощие, сдюжит жеребец». Серый и Ариадна, на своих лошадях, держались позади. Разговор мужчин, сквозь стук копыт, долетал неясно, но разобрать можно.

– И что предлагаешь? Вернуться, покаяться? – с усмешкой поинтересовался Джек. – Не вопрос. Мне-то похрен, сам понимаешь. Торопиться некуда.

– Ты не должен был лгать! – гнул своё Георгий. – Мать Доброты осуждает ложь.

– Да ты чё? – ахнул Джек. – Ну, я ж не знал, что осуждает. Кабы знал, так не стал бы. Вот, ты, к примеру, знаешь, так ты и не врал. А с меня, дурака дремучего, какой спрос?

Георгий задумался. И решил:

– Всё равно Мать Доброты тебя покарает.

– Ну так, то – меня, – ухмыльнулся Джек. – Ты-то чего психуешь?

– Наш долг – наставлять непросвещённых, – серьёзно объяснил Георгий. – Нести Доброту Матери в мир, обучать неразумных детей Её!

– Да не вопрос, обучай, – согласился Джек. – На скаку неудобно только. Давай, может, потом? Утром, там, или на недельке… И вообще – может, пусть сперва меня покарает? Я ж не видал пока, что там у Матери Доброты за кары – а она, может, стриптиз показывать начнёт. Тебе оно, понятно – лучше в гроб лечь, а я парень пуганый. И не такое видал, – и, не дождавшись ответа, пустил коня галопом.

Георгий, уставившийся Джеку вслед, выглядел настолько озадаченным, что Серый едва сдержался, чтобы не заржать.

Ариадна это заметила.

– Какой отвратительный человек, – брезгливо проговорила она. – Георгий добр и простодушен, а этот негодяй издевается над ним!

– Джек – издевается? – усмехнулся Серый. – Да это он даже не начал! Так, лёгкая разминка. Привыкай.

Ариадна надменно фыркнула.

Скакали они почти до рассвета, а дневали снова в брошенном посёлке. Ариадна объявила, что спать в одном помещении с мужчинами ей, целомудренной дочери Матери Доброты, не пристало, и ушла в другой дом.

День выдался холодным, полуразвалившаяся печка еле грела. Озябшая Эри залезла в спальник к Серому. Укладываясь рядом с ней, Серый заметил, что Виссарион наблюдает за ними, открыв рот. Кажется, парень ждал, что в дверях вот-вот появится Мать Доброты, и Серого с Эри в лучшем случае испепелят на месте, Серому дурака аж жалко стало.

А проснулся первым Джек.

– Подъём, Материны детки, – услышал Серый насмешливый оклик. – У вас там сестричка – того.

– Что – того? – не понял Георгий. Потёр заспанное лицо. – О чём ты?

– Да, говорю, красавица ваша пропала. И кобыла соседская вместе с ней. Я так мыслю – к Матери Доброты подались обе. От мужиков подальше, – и Джек подмигнул побледневшему Георгию.

Глава 4. Серый

– Ещё под утро свинтила, – объявил Джек, едва войдя в дом, куда вчера с гордым видом удалилась Ариадна. – До рассвета часа два оставалось, не меньше… Не спала она тут. Подождала, пока мы ставни закроем, кобылу отвязала – и привет Мамаше.