Страница 10 из 11
За пределами этих трех крупных центров для советских граждан были доступны около 30 000 санаториев и домов отдыха, многие из которых получали недостаточно средств и посещались в основном местными жителями. Под Ленинградом, всего в 22 километрах от города, располагался Сестрорецк, климатический курорт с пляжем, парком, поликлиникой и концертным залом. В Казахстане на 1938 год насчитывалось семь курортов, плохо финансируемых – типичная картина для того времени [Гольдфайль, Яхнин 1928: 308–310; Курорты СССР 1936: 238–241][28]. Средства доставались здравницам в хорошо известных курортных регионах, которые пользовались популярностью – на Черноморском побережье и Кавказе.
В 1930-е годы выросла посещаемость высокогорных курортов. Одним из них была Теберда в Карачаево-Черкесской АССР, на Военно-Сухумской дороге, куда еще до революции направляли страдающих туберкулезом. Несмотря на примитивный водопровод и недостаточные электрические мощности, горный курорт привлекал пациентов и отдыхающих благодаря климату (прохладное лето, теплая зима), потрясающей красоте окрестностей и видам, открывавшимся с Военно-Сухумской дороги. В Теберду потянулись туристы и альпинисты, а также те, кому требовалось лечение. К 1936 году здесь было построено три санатория (один принадлежал Комиссии содействия ученым), пять домов отдыха и несколько турбаз. Кроме обладателей путевок в эти учреждения, были и пациенты, приезжавшие в Теберду самостоятельно. Гостиниц и пансионатов не хватало, не существовало и центральной больницы, так что эти люди селились в частных домах и сами устанавливали для себя режим лечения, не имея возможности проконсультироваться с врачом[29].
Путевка и как ее достать
Путевка давала ее обладателю право на лечение, питание и проживание в определенном учреждении на протяжении установленного периода времени. Этот листок цветной бумаги обладал стоимостью, измеряемой в денежном выражении: она равнялась суммарной стоимости питания и услуг, которые предстояло получить. Но путевки распределялись по критериям, к которым цена не имела отношения. Мест в санаториях, пансионатах и домах отдыха не хватало, и они доставались в первую очередь тем, кто сильнее всего в них нуждался. Формально это были те, на чье здоровье пребывание в данном медицинском учреждении могло подействовать наилучшим образом. Кроме того, при распределении путевок предпочтение официально отдавалось промышленным рабочим – за них платил государственный фонд медицинского страхования или предприятие. Однако работе системы распланированного, рационального распределения препятствовала другая система, в которой деньги и связи значили так же много, как трудовые успехи и состояние здоровья. Эти трения сохранялись до конца советской эпохи.
В 1920-е и 1930-е годы курорты принимали посетителей почти что на коммерческой основе: путевки имели цену, зависевшую от стоимости, но распределялись – а не «продавались» – через сеть курортных бюро либо по договоренности с предприятиями и учреждениями [Курорты Абхазии 1925: 146–147][30]. Процесс начинался с посещения врача, рекомендовавшего соответствующее место исходя из состояния пациента. Получив справку, будущий пациент обращался в профком предприятия, и если тот соглашался выделить нужную сумму, представал перед отборочной санаторно-курортной комиссией для получения окончательного одобрения. Если комиссия решала, что курс лечения необходим, пациент получал бесплатную путевку и бесплатные билеты на транспорт; заработную плату за время отсутствия на работе ему выплачивали за счет государственной системы страхования. Даже в тех случаях, когда пациент выражал желание заплатить за путевку из собственных средств, медицинская справка и разрешение отборочной комиссии все же были необходимы [Гольдфайль, Яхнин 1928: 452–453][31].
Путевки в дома отдыха выдавались профсоюзами, получавшими места в зависимости от того, насколько тяжелые последствия для здоровья вызывала работа в данной отрасли, и от количества членов профсоюза. Рабочие, желавшие провести ежегодный отпуск в доме отдыха, могли через профком предприятия обратиться с просьбой о предоставлении одного из выделенных профсоюзу мест. Комиссия по охране труда предприятия и медицинские работники подавали документы на рассмотрение местной (городской, областной, краевой) комиссии по распределению путевок на санаторно-курортное лечение, и те, на кого падал выбор, получали путевку – полностью оплаченный отпуск в конкретном доме отдыха (если во время рассмотрения обнаруживались серьезные медицинские проблемы, претендента теоретически должны были направить в санаторий) [Белобородов 1923: 49–51].
Распределение путевок только по медицинским показателям вело к неоптимальной загрузке системы здравоохранения. Возможно, жители СССР обладали более крепким здоровьем, чем считали чиновники; так или иначе, руководители курортов постоянно сообщали, что туберкулезные санатории не могут быть заполнены одними только пациентами с туберкулезом, что порой лишь половине «пациентов» реально требовалось лечение. Многие прибывали с путевками, но без медицинских справок. В 1934 году выяснилось, что в кисловодских санаториях менее 50 % пациентов нуждались в лечении. Пациенты приезжали в туберкулезные санатории на 45 дней, зная, что совершенно здоровы, а стоявшим на учете больным туберкулезом отказывали в путевках. В Евпатории (Крым) 10 % пациентов не имели никаких медицинских показаний: «Многие получают путевки как премию, вместо того, чтобы их направить в дом отдыха, они направляются к нам <в санаторий>»[32]. Таким образом, пациентам, действительно нуждавшимся в лечении, не доставалось мест.
С точки зрения профсоюзов и работников государственных отделов труда, лечебные курорты, как «ремонтные мастерские для восстановления здоровья трудящихся», должны были организовывать лечение и режим отдыха так, чтобы то и другое благоприятствовало в первую очередь рабочим, особенно промышленным. Это вызывало возражения со стороны работников здравоохранения, которые предпочитали, чтобы доступ на курорты давался в соответствии с медицинскими показаниями, а не занятием человека [Ewing 1990: 69–96]. Формально победа осталась за профсоюзами. В 1923 году Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов (ВЦСПС) постановил, что 80 % мест в санаториях должны отводиться рабочим – произвольно завышенная цифра, отражавшая статус рабочих при новом режиме, но связанная также с их расстроенным здоровьем. «Рабочие» в 1926 году составляли 6,5 % экономически активного населения СССР, «промышленные рабочие» – 2,5 %. Даже в конце 1930-х годов рабочие составляли менее трети экономически активного населения [Всесоюзная перепись 1926. Т. 34. Табл. 1,2,3; Всесоюзная перепись 1937: 116,121; Всесоюзная перепись 1939]. Путевки для рабочих отличались особыми цветами и могли стоить существенно дешевле путевок, доступных для советского населения в целом (цена снижалась порой на 50 %). Но и оставшаяся стоимость выплачивалась, большей частью или целиком, государственными органами страхования; кроме того, рабочие получали скидки на железнодорожные билеты до места назначения [Гольдфайль, Яхнин 1928: 477–479][33].
Учреждениям здравоохранения и профсоюзам не удавалось в полной мере выбрать эти крайне высокие квоты. Как докладывал в 1923 году Наркомздрав, рабочие составляли не 80 %, а лишь 36 % от общего числа пациентов курортов, тогда как служащие (менее 5 % трудоспособного населения в 1926 году) – 46 %. Местные профсоюзы игнорировали указания из центра, и «на курорты шли те, которые стояли ближе к руковод<ящим> органам профсоюза»[34]. Уже в раннесоветский период связи значили больше медицинских показаний и общественного положения.
28
См. также: ГАРФ. Ф. 9228. Оп. 1. Д. 24. Л. 14.
29
ГАРФ. Ф. А-483. Оп. 2. Д. 41 (Стенограмма конференции Главного курортного управления 19, 20 ноября 1939 г.).
30
См. также: ГАРФ. Ф. А-483. Оп. 1. Д. 31 (совещание директоров курортов, декабрь 1923). Л. 32.
31
См. также: ГАРФ. Ф. 9493. Оп. 1. Д. 30 (материалы о предоставлении путевок). Л. 11–13.
32
ГАРФ. Ф. 9493. Оп. 1. Д. 8. Л. 34, 74–75, 96, 160 (цитата); Д. 24. Л. 9; Ф. 9228.
Оп. 1. Д. 24. Л. 54; Ф. 5528. Оп. 4. Д. 132. Л. 237–238.
33
Право на оплату путевок по самой низкой из трех категорий имели рабочие, крестьяне, солдаты, инвалиды, медицинские работники, члены партии, платившие за себя: ГАРФ. Ф. 9493. Оп. 1. Д. 30. Л. 22.
34
ГАРФ. Ф. А-483. Оп. 1. Д. 52 (переписка о распределении мест на оздоровительных курортах, 1923). Л. 8.