Страница 1 из 6
Самуил Бабин
По заветам Лукича
Денег, заработанных на Кремлевской елке, Сидору хватило только до мая, чтобы платить за съемную квартиру и на покупку продуктов в недорогих сетевых магазинах «Медный Грош». Его драмкружок, который он вел за небольшую плату, в ДК «Металлург» прикрыли, отдав помещение под секцию новомодного фитнес клуба. Раньше ему работу подбрасывала Алиска-снегурочка, с которой он выступал на Новогодних елках и корпоративах. Но она нашла какого-то крутого ухажера, в ранге замминистра финансов, и совсем забросила актёрство. Какой-либо другой постоянной работы он так себе и не нашел, перебиваясь подрабатывая то курьером, то грузчиком на рынке и в основном проживая новогодние накопления. А в мае неожиданно нагрянула хозяйка квартиры за расчетом. Она решила провести лето в Геленджике и затребовала предоплату сразу за три месяца. Уговорить хозяйку подождать с оплатой не удалось. У нее оказывается уже была договоренность на сдачу квартиры по этим условиям бригаде из Казахсада, укладывающих тротуарную плитку в городе. И гарантом ее уверенности, был знакомый полицейский – участковый, проживающий в соседнем подъезде. Поэтому Сидору, было предложено в течение трех дней, собрать вещи и освободить квартиру.
Найти какое-то временное жилье ему за эти три дня не удалось. К знакомым он обращаться постеснялся. Да и не было у него таких, у кого можно было бы остаться на долго. И он, собрав все немногочисленные вещи, уложил их в рюкзак и старенький портфель, и поехал на вокзал. Какой- то осмысленной цели у него не было. «По крайней мере, здесь можно провести ночь», – подумал Сидор, заходя в зал ожидания. Он расположился на жесткой лавке, среди многочисленных пассажиров, ожидавших свои поезда. Под потолком висел экран большого телевизора, по которому транслировали какое-то политическое шоу связанному с допинговым скандалом, из-за которого часть наших спортсменов не допустили к Олимпиаде, а тем, которые поехали, запретили выступать под национальным флагом. Народ в студии, какие-то постоянно мелькающие на ТВ, политологи, депутаты, с пеной у рта осуждали действие олимпийского комитета. Они грозили ответными мерами, и во всем видели происки западных стран, которые хотят выиграть больше медалей, вот наших и наказали. И еще, для поднятия патриотического градуса, показывали фрагмент с выступление нашей чемпионки по прыжкам Ханбатыевой, на приеме наших спортсменов в Кремле у президента, где она со слезами на глазах рассказывала, как готовилась, ничего не принимала, в отличие от других, но ее все равно не пустили. Смотреть это больше было невозможно, и Сидор опустив кепку на глаза и вытянув насколько возможно ноги, скоро задремал под однообразное переругивание гостей в телестудии.
***
(Сон Сидора). Ему приснилось, что он сидел на лавочке в сквере, недалеко от метро, и включив планшет просматривает новости в соцсетях. И все новости там были про то, как нашу великую прыгунью Ханбатыеву которую из-за допинга не допустили к олимпиаде. Досмотрев очередной сюжет, он написал в комментарии к видео, что было бы справедливо заставить после этого скандала, наших министров, выпить всю допинговую мочу наших спортсменов, и щелкнув на Enter, выключил планшет и отложил его в сторону. В это время на аллею медленно выехал милицейский мотоцикл с коляской, в котором сидели два милиционера. Один рулил, второй внимательно в бинокль разглядывал сидящих на лавочках граждан.
– Вон он, – опустив бинокль, милиционер рукой указал на Сидора.
Они подъехали к нему и второй милиционер, достав из полевой сумки, висевшей на плече планшет, протянул его Сидору: «Это ваш комментарий?». Сидор увидел на экране беззвучное видео с Ханбатыевой, а внизу свой комментарий в ярко красной мигающей рамке с надписью: «Опасность!»
– Мой, кажется, – неуверенно произнес Сидор.
– В таком случае, вы арестованы. Садитесь в коляску, – отчеканил милиционер и навел на Сидора пистолет.
– На каком основании, – удивился Сидор.
– Вам, там все объяснят. Наше дело арестовать, – и милиционер лихо спрыгнув с мотоцикла, нацепил на Сидора наручники и запихал его в коляску.
Они проехали через сквер и выехали к большому стеклянному зданию. Здесь раньше находился торговый центр «Калейдоскоп», а сейчас вверху неоном светилась новая вывеска – «Министерство кузькиной матери». Сдав Сидора вышедшему из здания здоровенному мужику в одежде официанта, увешанного спортивными медалями, милиционеры уехали. Официант, взяв Сидора рукой под мышку, словно рулон линолеума, поднялся легкой трусцой на третий этаж и остановился перед большими дверями с надписью наверху «Суд кузькиной матери», поставил его на пол. Через некоторое время раздался голос из репродуктора: «Сидора Сидорова, для определения наказании, ввести в зал заседания» и тут же автоматически открылись двери. Официант отпустил легкий подзатыльник Сидору, отчего тот бегом влетел в зал заседания и остановился у большого дубового стола, за котором сидела женщина в судейской мантии. Чуть в стороне от нее, на стульчике, расположился унылый мужчина в парике, с табличкой «адвокат» на шее. Сидор оглянулся по сторонам. Сзади стояли ряды золоченых кресел, в которых сидели известные спортсмены и министры спорта. Все было точно так же, как тогда во Дворце Сама, когда тот выступал перед олимпийцами.
– Повернитесь к суду, – раздался строгий женский голос. Сидор снова посмотрел на женщину в мантии и с удивлением узнал в ней прыгунью Ханбатыеву. Над ее головой с портрета смотрело на Сидора веселое лицо молодого еще Сама.
– На основании поручения президента о выявлении лиц виновных в недопущении наших спортсменов к олимпиаде в Лио. Вы проходите как соучастник преступления, – прочитала по бумажке Ханбатыева.
– В чем моя вина, – с удивлением произнес Сидор.
– Своим негативным комментарием в интернете, в соответствии с законами Кукурузы-Яровой, вы фактически поддержали это решение чуждых нам западных политиков и таким образом признаетесь предателем интересов нашей Родины, – отчеканила Ханбатыева и стукнула деревянным молоточком по колену рядом сидевшего мужчину в парике. Мужчина громко вскрикнул, вскинул вперед ногу, и сняв с головы парик, тихо заплакал, вытирая им слезы.
– Ваш адвокат, признает все предъявленные вам обвинения, – и Ханбатыева снова замахнулась молотком, целя мужчине в голову, – Да?
– Да, ваша светлость, – через слезы произнес адвокат.
– Учитывая, что ваш комментарий набрав всего пять лайков. При необходимых десяти, для ссылки в рудники нашей великой Родины, суд назначает вам более щадящие, спортивные методы перевоспитания. – Ханбатыева взглянула на Сидора и спросила, – Каким видом спорта вы хотите быть перевоспитаны?
– Я не знаю, – растерянно произнес Сидор.
– Проведите его по нашим спортивным секциям. Пусть выберет себе, что захочет, – наклонившись к встроенному микрофону, произнесла Ханбатыева, и в зале снова появился здоровяк-официант. Он подошел к Сидору, по-борцовски обхватил его сзади за туловище и, звеня медалями под бурные аплодисменты собравшихся, вынес его из зала суда.
Они прошли, таким образом, по длинному коридору и остановились у двери с вывеской «прыжки в высоту».
– Это самое любимое наказание у судьи, – сказал официант и втолкнул Сидора в зал.
Внутри Сидор увидел следующую картину. Это был обычный сектор для прыжков. Только сзади, метров в двух от перекладины стояла высокая кирпичная стена. Осужденные брали в руки шест и разбегаясь прыгали вверх. Пролетев таким образом, над перекладиной, они с глухим стуком ударялись об стену и сваливались на лежащие внизу маты. Тут же врачи и массажисты приводили их в чувства, и им назначалась следующая попытка. Кого не удавалось привести в себя, того куда-то увозили на скорой помощи.
– Нет, это не мой вид спорта, – выдавил со страхом из себя Сидор, выходя из зала прыжков.
– Ладно, – беря его снова в захват, согласился официант, – Пойдем тогда в борцовский зал. Это мой любимый вид спорта.