Месть мажора

– Ну, вот! – складываю обиженно губы. – Я к тебе со всей душой, а ты… Даже кольцо прикупил.

– Милый… какой же ты у меня невинный ребенок, – Лера улыбается уголками губ. – Капризный, избалованный, эгоистичный ребенок.

Она легко целует меня. Я сразу вытаскиваю из кармана коробочку, ловлю момент, пока Лера настроена на романтику. Открываю крышку и прошу:

– Дай мне твою руку.

– Спятил?

Лерка прячет руку за спину, отталкивает меня и бросается в воду.

– Стой! Это опасно! – кричу ей и прыгаю следом.

Коробочка выскальзывает из пальцев, падает на мостки и исчезает. Но мне не до нее. Мощными гребками я раздвигаю толщу воды и быстро догоняю Лерку. Как она ни сопротивляется, разворачиваю ее к берегу.

– Отстань от меня! – задыхаясь, фыркает она. – Что за тотальный контроль? Это похоже на одержимость. Даже поплавать в свое удовольствие не даешь.

– Какое удовольствие? Ты себя видела? Губы синие, вода ледяная.

– Вот и н-надо б-было остудить твой п-пыл.

Помогаю Лере забраться на мостки. Она дрожит от холода, стучит зубами.

– Это опасное озеро. В центре – провал. Затянуть может. Знаешь, как я испугался. Б-р-р-р, холодно! Побежали в бунгало.

Подхватываю легкую Лерку на плечо и несусь к домику. Несусь – громко сказано, загребаю ногами по песку, но, набычив голову, упрямо двигаюсь вперед.

Мы забираемся вдвоем в душевую кабину, согреваемся под струями горячей воды. Я не могу отвести взгляда от моей любимой, с трудом подавляю первобытное желание вцепиться зубами в ее кожу и на всю жизнь оставить метку.

Лера заводится с полуоборота. Не отрывая от меня хитрого взгляда, она медленно ведет мочалкой по внутренней стороне бедра. Я как завороженный слежу за ее движениями.

– О боже, Лерка! Что ты со мной делаешь?

– А ты со мной?

Она гортанно смеется, я запускаю пальцы в волосы любимой и впиваюсь в ее рот, захватываю сначала одну губу, потом другую. Лерка отстраняется.

– Блин, у тебя такие вкусные губы!

– Только губы! – дразнит меня Лера.

– Не только, моя конфетка. Я весь твой.

Подхватываю ее под бедра, прижимаю к стене, Лера с всхлипом откидывает голову, обнимает меня за торс ногами и отдается жадно, с наслаждением.

Глава 6. Арина

Матвей… Сколько себя ни помню, он всегда был рядом.

Мы познакомились с ним еще в детстве, жили на соседних улицах, учились в одной школе, но в разных параллелях: Матвей был старше меня на два года.

Маленький и плаксивый ботаник Мотя в выпускном классе вдруг занялся спортом, вытянулся, возмужал и перестал дергать меня за косички. Просто подошел однажды, подхватил мой рюкзак и небрежно кинул через плечо:

– Догоняй!

Вот с того дня и бегу за ним, боюсь отстать даже на шаг. Мне завидовали все девчонки. Подружки, Лена и Соня, все уши прожужжали о том, как мне повезло с кавалером.

– Ринка, ты такая счастливая! – мечтательно вздыхала Лена. – Вот бы мне найти такого парня.

– Погоди, ты же с кем-то встречаешься.

– И что? Если найду такого, как твой Матвей, не задумываясь, нынешнего брошу.

– Вот шальная! – качала головой более уравновешенная Соня. – Как же, золотые мальчики на дороге не валяются. Держись за того, кто есть. В нашей стране по статистике на десять девчонок приходится девять парней.

– Ой-ой-ой! Так уж и девять?

Спор, как всегда, заканчивался ссорой. Каждая подружка оставалась при своем мнении, а я сидела тихонько в сторонке и улыбалась про себя: я своего принца уже нашла.

Вот только мама Матвея меня не принимала. Еще бы! В ее мечтах любимый сыночек был женат на богачке, а не на простой учительнице начальных классов из одноэтажного квартала города. Она сама мечтала выбраться с помощью сына из гиблого района, а он, наоборот, словно приклеился к нему.

– Оставь в покое моего сына, – каждый раз шипела она, когда видела меня. – Не по Сеньке шапка.

– Не могу, Алевтина Николаевна, – тихо отвечала я. – Люблю его больше себя.

– Вот и не порти парню жизнь, люби на здоровье, но на расстоянии.

– Но ведь и Матюша меня любит.

А с этим обстоятельством Алевтина Николаевна ничего не могла поделать. Матвей не желал знать о дочках маминых знакомых, с которыми она периодически устраивала свидания на домашней кухне.

Воспоминания поднимают настроение. Я вскакиваю с кровати и бегу в душ.

Пока Матвей учился в медицинском вузе, я была рядом. Прибегала к нему между своими уроками и лекциями, помогала писать курсовые работы, искала материал для семинаров, что-то печатала, готовила еду. Бывало, засыпала на диване в его комнате, пока он всю ночь зубрил анатомию или учился накладывать сложные швы.

Моя мама только головой качала.

– Спятила ты совсем, Аринка, от своего Матвея. Неужели не видишь, что такая свекровь, как Алевтина, не даст вам жить спокойно.

– А я ее завоюю, – смеялась я и обнимала маму.

Она вырастила меня одна. Своего я отца я не знала. Соседки говорили, что это был залетный красавчик, который вскружил юной девушке голову, сделал ребенка и скрылся в туманных далях. Я благодарна маме, что она не струсила, не сделала аборт, а дала мне жизнь, любовь, а потом и образование.

Постоянное напряжение, хроническая усталость и высокое давление завершились маминым инсультом. Мне пришлось совмещать учебу в институте с подработками, так как лечение стоило дорого. И вот тут Матвей показал, что может быть преданным и верным другом. Он помогал мне, даже временно, несмотря на протесты своей семьи, переселился в мой дом. Мы вместе переворачивали маму, ухаживали за ней. Она сначала стеснялась, плакала, запрещала ему приближаться к кровати, а потом привыкла, стала воспринимать как сына.

Сейчас она уже хорошо ходит и говорит, но приволакивает левую ногу, а в руке с этой же стороны не может носить сумки: непослушные пальцы разгибаются сразу, как только чувствуют тяжесть.

Глаза наполняются слезами. Чтобы я делала без помощи Матвея? Я готова за него отдать жизнь, а парочка недополученных оргазмов вообще роли не играет. У нас впереди еще длинная история.

Растираюсь полотенцем и наблюдаю в окно, как Матвей суетится возле стола: насаживает мясо на шампуры, разжигает огонь. Делает все неумело, но старательно. Натягиваю джинсы, футболку и бегу к нему.

– О, ты пришла, – улыбается любимый. – Помогать не собираешься?

– Обязательно. Так, где мне помыть овощи?

Оглядываюсь.

– Здесь везде вода, – смеется Матвей.

– Точно!

– Но мыть в ней не советую, можно любого паразита проглотить.

– Фу, какая гадость!

Вываливаю помидоры, огурцы и зелень из пакетов в пластиковый тазик и мою водой, привезенной с собой. Потом нарезаю их, красиво раскладываю на блюде, накрываю стол. Кажется, все в порядке. Шампанское в ведерке со льдом, нашелся целый пакет в морозилке домика, хлеб в корзинке, прикрытой салфеткой, майонез и кетчуп смешаны в равных пропорциях, острые салатики из капусты, моркови и спаржи разложены по плошкам. Но чего-то все же не хватает.

Хмурюсь, пытаюсь понять, о чем забыла.

– Вот дуреха! – хлопаю себя по лбу. – Цветы!

Ну, не упрекать же Матвея, что он их не купил.

Срываюсь с места и бегу к берегу. Там, у самого края я видела кувшинки.

– Ты куда? – кричит вслед Матвей.

– Я сейчас!

Но добраться до цветов невозможно: слишком далеко они от берега, зато нос улавливает нежный аромат ландышей. Оглядываюсь и замечаю зеленую полянку листьев, над которыми возвышаются крохотные белые колокольчики.

– Вот вы куда спрятались, – шепчу им.

Только приседаю, как меня толкают в спину. Я теряю равновесие и чуть не падаю лицом в землю.

– Что за? – выкрикиваю и оборачиваюсь.

– Что расселась на дороге? – презрительно кривит губы рослый парень с короткой стрижкой и кричит: – Лера, ты где? Ну, не дури, возвращайся! Я пошутил.

Он смотрит куда-то в кусты. Приглядываюсь: между ветками мелькает светлое девичье платье.