Профессионалы

— Ого, Машка уже по клубам ходит? Сколько ей теперь? Я ее в последний раз видел, когда она в первый класс ходила. Смешная такая была, с тремя косичками.

— Пятнадцать скоро стукнет. Мария уже барышня на выданье. Упрямая страшно.

— Так это ж хорошо, значит, в вас пошла!

— Хорошо-то, может, и хорошо, но нам с ней трудновато последнее время. Переходный возраст все-таки. Вбила себе в голову, что должна стесняться моего детективного творчества. У них в компании, видите ли, презирают массовую культуру. — Кольцова вздохнула: — И зачем только я ее в свое время в лицей с гуманитарным уклоном отдала?

— Да ладно, Варвара Никитична, вы же знаете нашу интеллигенцию. Сидят нищие по углам, рассуждают о высоком, как только кто-нибудь успеха добьется — сразу их жаба душит. Вы же в первую десятку детективщиков входите, есть чем гордиться.

Меня, знаете, сколько грязью поливали, когда я на телевидение пробился? Выскочка, что он о себе воображает! — передразнил Исправников брюзжанье недоброжелателей.

— А ты читал что-нибудь из моих опусов?

— Конечно, тот роман про расследование на ликероводочном заводе. Очень складненько сделано. Гимнастика для ума. И центральный персонаж симпатичный. Меня потом еще спрашивали, не являюсь ли я прототипом. Так как, кстати?

— Ну… — замялась Кольцова. — Может быть, отчасти… Хотя это такой собирательный образ, фантазия в своем роде.

— Здорово, что вы во всякие дамские страдания не ударились. Стиль энергичный, сюжет лихо закручен.

Степан подвел Кольцову к своему джипу и предложил:

— Давайте двинем в клуб «Герцен». Это тут недалеко. Кормят вкусно и можно поговорить без помех.

Они подъехали к модному заведению в начале Газетного переулка. Действительно, для спокойной доверительной беседы лучше место было не придумать. Количество укромных комнаток и зальчиков не поддавалось учету. В лабиринтах помещений легко было запутаться, но Степан уверенно провел Кольцову в небольшой закуток, куда не доносился шум с танцпола, а звучала спокойная медитативная музыка. Обстановка была достаточно скромной. Владельцы клуба не стали мудрствовать, и закупили обстановку в «Икеа» — низенькие диванчики, журнальные столики, торшеры из рисовой бумаги. Интересно, подумала Кольцова, а цены у них такие же демократичные, как мебель, или на обычном московском уровне, характерном для ресторанов в центре города? С недавних пор она стала всерьез считать деньги, прицениваясь к различным товарам и услугам. Большую часть своей взрослой жизни ей не приходилось заботиться о хлебе насущном: она рано вышла замуж за человека старше себя на шестнадцать лет и жила с ним как за каменной стеной. Супруг Кольцовой, Валентин Петрович, в перестроечные годы был сотрудником аппарата ЦК КПСС, и его жене не приходилось беспокоиться о том, как свести концы с концами. Их семье было доступно все, что только мог пожелать человек в Советском Союзе, и даже более того: квартира в доме для партийной номенклатуры, государственная дача, медицинское обслуживание в «кремлевке», поездки за границу без проблем. В начале девяностых супруг Варвары органично перешел в большой бизнес, став вице-президентом «Межбанка». Жизнь стала не просто обеспеченной, а роскошной. Они переехали в семикомнатную квартиру на Остоженке, одними из первых сделали так называемый евроремонт, построили загородный дом на Рублевке, пересели с «волг» на «мерседесы». Но теперь, когда Варвара стала преуспевающей писательницей и ее гонорары составляли вполне ощутимые суммы, она наслаждалась сознанием того, что у нее есть свои деньги и постоянно в уме просчитывала, что она может или не может себе позволить. Ей это представлялось в высшей степени увлекательным. Расчеты доставляли удовольствие: на деньги от допечатки тиража она сможет полностью обновить гардероб, прогулявшись по бутикам Милана, а на гонорар от нового романа купить новую машину. Например, маленький «смарт». Ни один нормальный человек в Москве не будет выкладывать за эту забавную, но не слишком практичную машинку тысяч двадцать долларов, но Варвара может себе позволить так развлечься. В семейном гараже и так три машины, а Машка еще несовершеннолетняя, и пускать за руль ее пока нельзя. Вот и сейчас Кольцова от нечего делать прикидывала, во сколько обойдется ужин в этом ресторанчике.

К ним подошла официантка.

— Вы готовы сделать заказ?

— Что порекомендуете? — спросила Кольцова. — Я у вас в первый раз.

Девушка замялась. Она привыкла видеть Исправникова, который часто к ним захаживал, со спутницами другого типа — хорошенькими блондинками модельной внешности, не слишком обремененными интеллектом. Сегодня он явился в сопровождении элегантной дамы лет тридцати пяти, впрочем, она могла быть и старше, просто хорошо ухожена. Официантка отметила неброский брючный костюм от МаксМара, тянущий на штуку баксов, а то и больше, туфли на невысоком каблуке от Бэлли, спокойный макияж, элегантную оправу очков. Интересно, кто это? На бизнесвумен вроде бы не тянет, у тех обычно куда более агрессивные манеры. Эта дама по повадкам больше похожа на преподавателя вуза или научного работника, но те так хорошо не одеваются.

— У нас хорошо представлена европейская и итальянская кухня, а для любителей суши есть также и японская.

— Знаешь, Степа, я к этой повальной моде на сырую рыбу никак не могу привыкнуть. Давайте что-нибудь итальянское. Карпаччо, например. И какой-нибудь десерт с чашечкой кофе.

— Терамису вас устроит?

Сделав заказ, они наконец смогли приступить к разговору.

— И за какую-такую новую тему ты ухватился? — спросила Кольцова, потягивая свежевыжатый грейпфрутовый сок через соломинку. — Знаешь, я иногда себя спрашиваю, остались ли в нашей стране те, кого ты еще не разоблачил. Что делать-то будешь, когда материал кончится?

— Варвара Никитична, вот чего-чего, а всяких мздоимцев, казнокрадов, авантюристов и мошенников на мой век хватит. Боюсь, что и потомкам в полной мере достанется. Россия в этом отношении — страна уникальная.

— Ты думаешь? Вообще-то, многое происходит аналогично тому, как все устроено в странах второго мира — Аргентине, Бразилии. Олигархический капитализм со слабыми претензиями быть похожим на Европу.