ХомоПоинт

- Чего может? Не томи, говори! – торопил мехвод.

- Ё-П-Р-С-Т,-, протянул Егор, - Охренеть!

Рот Мельникова немного приоткрылся, глаза округлились.

- Гош, ты в порядке? – тревожно спросила Тоня.

- Да с чего охреневать-то? – взмолился Парфён.

- Кажется, я понял, откуда взялись серые уроды.

Егор говорил медленно, поражённый собственному открытию.

- Ну! Откуда!

- Охренеть! Ты думаешь? - протянула Рощина. Похоже, она тоже поняла, к какому выводу пришёл её парень.

- Да задрали уже охреневать там про себя по очереди! – не выдержал танкист.

- Монстры – это мёртвые люди. Только они теперь не люди и не мёртвые.

- Чего? – не понял пояснения Егора мехвод.

- Эммы превращают людей в монстров. Переделывают плоть, изменяют органы чувств, всё тело! Понимаешь? Тело человека Эммы переделывают, перестраивают под себя, для удобного существования на этой планете. Понимаешь?

- А, - кивнул Парфён, решив про себя, что над ним просто издеваются.

- Вот почему вони от разложения не было у трупов.

- У серых трупов, - поправила Антонина, - те, что погибли, вполне себе воняли.

- Вот почему Травкин торопился в дорогу. Он хотел преодолеть весь путь, пока не началось «воскрешение», - продолжал Мельников.

- А мы как же? Что с нами будет? – тревожно спросила Рощина.

- Круглый зад, - съязвил Егор.

- Кончай ёрничать, - упрекнул Парфён, - нам-то как теперь быть? Чего ждать?

- Заедем к Тоне в деревню и поедем к профессору, - спокойно спрогнозировал Мельников, потом добавил:

- Заночуем у Тоньки. Выспимся, отдохнём. Где мы уже кстати?

- Скоро Орловская область, - быстро ответила Антонина.

Дневной свет безропотно тонул в сумерках. Стало прохладно. Служебная «BMW» промчалась мимо бетонной стелы, гласившей о пересечении границы Орловской области.

Полицейский жезл неожиданно замерцал в полумраке. Антонина едва успела растормозить машину.

- Полиция? - одновременно радостно и удивлённо крикнул Мельников.

- Может мы вырвались из мёртвого кольца, а здесь нормальная жизнь, - осторожно предположил Парфён.

- Хорошо бы. Сейчас узнаем, - Егор кивнул на толстенного полицейского в форме ДПС, который вперевалочку шёл к ним.

Коп подошёл с водительской стороны и постучал жезлом по окну. Антонина опустила стекло. В салон вплыла жирная ухмылка полицейского.

- Инспектор Неркин, Дорожно-Постовая Служба, - откозырял он.

С первых же слов салон заполнил жуткий запах перегара.

- Привет Москва! Выпить есть? - обескуражил Неркин вопросом.

- Нет, здесь то же самое, что и везде, - огорчённо вздохнул Егор.

- Не понял, - с трудом выдохнул инспектор, - вы собственно кто? И почему на служебной машине?

Перегар был настолько ужасен, что Антонина поморщилась и отвернулась в сторону.

- Генерала танковых войск везём, в Краснодарский край, в посёлок Прибрежный - громко сказал Мельников и кивнул на Парфёна.

- Товарищ генерал. Прошу прощения.

Полицейский навалился двумя руками на водительскую дверь.

- Нам ехать надо, будьте добры, отойдите, - властно крикнул Егор пьяному стражу порядка.

Полицейский не сдвинулся с места, его пьяная туша продолжала висеть на дверях, заполняя салон алкогольными парами.

- Вы из меня дурака, дурака не делайте, - грозно промямлил коп, - я что, по-вашему, генерала от солдата не отличу?

- Достал уже, - прошипел сквозь зубы лжегенерал, - отвали пока, не пришиб, - он передернул затвор своего АК, - отошёл я сказал! Тоня поехали.

Даже в состоянии опьянения полицейский сразу понял, что танкист не шутит. Неркин приподнял руки и сделал шаг назад.

- Тоня поехали, - ехидно передразнил полицейский, - Серые черти один хрен всех достанут. Всех! Всех! Идиоты вы несчастные.

Коп сплюнул в сторону служебной машины, - выпить зажали, да валите в свой край или куда там, в Прибрежный, Загорный, Степной, какой угодно, везде хана. Мне вообще плевать – яростно негодовал он, активно размахивая руками.

Но потом вернулся и снова навалился на открытое окно водительской двери.

- Дайте хоть патронов. На ПМ есть? Я совсем пустой, - с трудом выговаривая слова, промычал Неркин и похлопал по кобуре на поясе.

- Гоша дай ему пачку, у меня всё равно теперь много, и винтовка есть, - сжалилась над стражем порядка Антонина.

Егор извлёк из бардачка пачку патронов калибра девять на восемнадцать миллиметров и протянул Неркину.

Полицейский недовольно улыбнулся своей жирной улыбкой, и сунул пачку с патронами в карман брюк.

- Счастливого пути, придурки - снова откозырял он и переваливаясь с ноги на ногу тяжело пошагал к своей машине.

- Пропадёт, - жалобно шепнула Тоня, глядя вслед полицейскому.

- Предлагаешь взять его с собой? - хмыкнул Егор.

Рощина ничего не ответила.

BMW медленно прокатилась мимо толстяка и, набирая скорость, помчалась дальше.

Меньше через час Антонина свернула с федеральной трассы на второстепенную дорогу. Асфальт покрылся трещинами, усеялся ямками, кочками, выбоинами, и безобразными латками. Мёртвых машин практически не стало.

Тоня зажгла фары. Егор хотел было поинтересоваться, зачем она это сделала ведь и так всё прекрасно видно, но вспомнил, что у Рощиной зрение осталось прежним. Зато он одинаково хорошо видел как со светом фар, так и в полной темноте. С той лишь разницей. Что в темноте изображение было в холодных тонах, светло-синего, чёрного, серого, тёмно-фиолетового цвета.

Свет фар выхватил из темноты белый знак у названием населённого пункта.

- Ну, вот и «Кузнечное». Здравствуй Родина, - тревожно сказала Антонина и сбросила скорость.

«Кузнечное» оказалось довольно большим посёлком. Машина прошуршала шинами по неровному асфальту несколько кварталов прямо. Это была центральная улица. Потом свернула на улочку поменьше и метров через двести остановилась у небольшого дома с мансардой, сложенного из белого силикатного кирпича, с шахматным узором из вставок красного кирпича по углам. Антонина заглушила мотор. Выключила фары.

Под машиной несколько раз щёлкнул остывающий металл глушителя. Где-то в ветвях большого тополя свистнула птица. Безразличные ко всему сверчки продолжали сверчать друг с другом наперебой. Птица свистнула ещё раз и, шелестя крыльями о листья, выпорхнула из кроны тополя.

- Хочешь, я схожу первый, - предложил Егор.

Тоня часто закивала головой.

- Собака есть во дворе?

- Да, есть. Маленькая, она на привязи не бойся, - ответила Антонина и протянула Егору пару ключей.

- Тот, что побольше от калитки, другой от дома, - пояснила она.

Мельников взял ключи, чмокнул Тоню и вышел из машины. Автомат брать не стал, оставил при себе только пистолет.

Ночь была тёплой, безветренной. Яркий диск Луны, уныло висел в небе намереваясь спрятаться за тяжело наползающим облаком, его кайма уже окрасилась печальным золотом лунного света. Мельников вздохнул и шагнул вперёд

Ключ от калитки не понадобился, она была не запрета. Егор зашёл во двор. Собачка не встретила, было тихо, слишком тихо. Мельников прошёл вдоль двора. Нашёл собачью будку, и цепь с растрёпанными остатками ошейника.

- Сожрали охранника. Это плохо, - прошептал Егор, и тихонько опустил на землю цепь.

Достал пистолет. Луна, наполовину укрылась за облаком.

Входная дверь запрета. На всякий случай Егор аккуратно постучал стволом пистолета о деревянный наличник. Ничего. За дверями, ни шума, ни звука. Мельников открыл дверь вторым ключом и осторожно проник внутрь. Очень похоже, что здесь уже давно нет жизни. Окна плотно зашторены. Маятник на больших напольных часах намертво замер в вертикальном положении. Егор прикрыл за собой входную дверь и погрузился в абсолютную тишину.

- Есть кто живой? - не очень громко спросил он, - я Егор, друг Антонины. Ваша дочь здесь. Мы приехали вместе.

Никто не ответил. Ничто не нарушило мёртвую тишину. Мельников был впервые в родительском доме своей возлюбленной. Он прошёл в просторную гостиную с камином. Большой круглый стол стоял посередине комнаты. Шесть мягких стульев вокруг стола стояли на передних ножках, опирались спинками на столешницу.