Страница 21 из 23
Когда пришло время покидать детский дом, Екатерина Сергеевна вызвала Серафиму к себе.
– Надо тебе, деточка, о профессии подумать. Нужно такую выбрать, чтобы ты всегда востребована была. Помощи ждать тебе, Симочка, неоткуда.
– Понимаю, – согласилась Новицкая.
– Я тут подумала: может, тебе ветеринаром стать? – предложила заведующая. – В городе осядешь – домашних питомцев будешь лечить. В село поедешь – и там без работы не останешься. Я посмотрела, два вуза есть недалеко от нас. С твоими мозгами легко поступишь. Что думаешь?
Серафима день подумала и решила, что быть доктором для братьев меньших – не такая уж плохая идея…
* * *
При виде хозяйки Ольги пёс поднял морду и гавкнул: хвостом при перебитой спине он вилять не мог, вот и поздоровался как сумел. Видно было, что он рад этой не в меру надушенной крашеной блондинке, одетой в дорогой серый брючный костюм.
– Малыш, как ты?! – проворковала та, наклонившись над клеткой.
– Плохо, – жёстко прервал идиллию вошедший с ней главврач клиники. – Очень плохо! У собаки сломаны тазовые кости, сломан позвоночник и частично повреждён спинной мозг. Собака чудом осталась жива.
Глаза у блондинки расширились. Видимо, она не ожидала, что врач выпалит ей страшный диагноз прямо в лицо, без щадящей психологической подготовки, какая встречается в фильмах.
– Как повреждён спинной мозг?!
– Частично надорван. С костями разобраться можно, такие операции наша клиника делает. А вот с мозгом сложнее: он или восстановится, или нет… Нужно быть готовой ко всему. И даже к тому, что собака навсегда останется инвалидом.
– То есть собаке требуется операция?
– Это только начало – операция! Главное – это восстановление. После предстоит долгая реабилитация собаки.
Серафима, продолжая поглаживать Волчка, напряжённо переводила взгляд то на хозяйку, то на Аркадия Ильича. Блондинка отошла от клетки, закусила губу, отчего немного размазалась помада, и задумалась.
– А сама по себе травма не может пройти? Ведь говорят же: заживает всё как на собаке.
То, что она сморозила откровеннейшую чушь, хозяйка собаки поняла по тому, как со вздохом переглянулись врачи, а потом Аркадий Ильич обратился к горе-владелице:
– Несравненная Ольга Александровна! Сама по себе подобная травма пройти, конечно, может, но только с одним исходом – летальным…
Уязвлённая его ответом, женщина заговорила пылко, с обидой:
– У меня своих проблем хватает, а тут ещё собака! Не я её заводила, а бывший муж. И между прочим, на содержание собаки он мне денег не оставил! И на лечение тем более. Да, случилось несчастье, да, жалко собачку, но я-то здесь при чём?! У меня нет ни возможности, ни желания, ни времени заниматься больным животным. Может, это прозвучит жестоко, но не лучше ли избавить беднягу от мучений…
– А вас – от лишних хлопот! – внезапно встряла Серафима, поняв, к чему она клонит.
– А вас, девушка, никто не спрашивает! – взвилась хозяйка.
– Не кричите на Серафиму Георгиевну! – заступился главврач. – Как я понял, вы, Ольга Александровна, не собираетесь лечить собаку. Тогда, может, стоит написать отказ от животного?
– А что, это возможно? – сразу оживилась Ольга.
– Да, такое практикуют те, кто не может себе позволить лечение питомца. Животное остаётся в клинике, а хозяин навсегда утрачивает право на него.
– Отлично, меня это вполне устраивает. Я даже могу дать денег на эвтаназию.
– Тогда прощайтесь с собакой и пройдёмте в мой кабинет, нужно уладить формальности. Надеюсь, паспорт у вас с собой?
Серафима поднялась и молча уступила место возле Волчка. Хозяйка подошла к клетке, окинула лежащего пса взглядом и пошла прочь. Пёс, потянувшийся сначала мордой к ней, словно что-то понял, положил голову на лапы и с безучастным взглядом остался лежать в своём новом доме.
* * *
Проснулась Серафима оттого, что кто-то тряс её за плечо. Она открыла глаза и увидела, что уснула на одеяле возле клетки. Её рука так и лежала на загривке Волчка, пёс тоже спал.
«Да, день выдался трудный – измотал обоих…» – подумала Сима, поднимаясь на ноги.
– Ты вот что, – предложил шеф, – ложись в моём кабинете, там кушетка удобная. А я – домой! Надо же мне хоть иногда дома появляться. Утром встанешь, собаку свою к операции подготовишь, а там и я подъеду.
– Мою собаку?!
– Твою, твою, чью же ещё? Официальный отказ у меня на руках, так что владей!
– Аркадий Ильич! Спасибо… – начала было Сима, но дальше слова кончились, и девушка повисла на его шее.
– Тише ты, шальная… Как готовить собаку к операции, помнишь?
Новицкая сразу разжала объятья и быстро закивала головой.
– Выспись. Ассистировать мне будешь.
Он шёл к выходу, улыбаясь, размышляя о том, что мир, пожалуй, ещё постоит, пока есть такие отчаянные девчонки, способные бороться за тех, кто им дорог.
* * *
Судьба решила, что собака и так натерпелась и что с неё хватит, – операция прошла удачно. Аркадий Ильич радостно потирал руки, шутил, почти не курил – явный признак того, что он доволен своей работой. А вот у Серафимы случился «отходняк»: после всех переживаний и безумного нервного напряжения во время операции она сидела на стуле, не в силах подняться. Навалилась апатия, ей вдруг показалось, что всё было зря и что она не справится. Глаза девушки наполнились слезами, и предательская струйка покатилась к подбородку…
– О! Серафима Георгиевна победу празднует! – поддел её шеф по дороге из курилки.
– Ка-какую победу? – шмыгнула носом девушка.
– Первую. Окончательная ещё впереди. Поезжай-ка ты, красавица, домой. Отдохнёшь, сил наберёшься. Ну а завтра чтобы как штык была: перевязкой собаки сама займёшься.
– Аркадий Ильич! Сколько я за операцию должна?
Заведующий клиникой посмотрел на неё, уставшую, с больными, грустными карими глазами, и усмехнулся:
– Ничего ты не должна, считай, я на твоей собаке попрактиковался, чтоб квалификацию на потерять, а то, знаете ли, всё с бумажками да с бумажками.
Сима знала: шеф лукавил – все рядовые операции выполнялись другими хирургами, он же брался за самые сложные и блестяще с ними справлялся. Стоили такие операции прилично, но люди готовы были платить клинике ещё больше, только чтобы их питомца оперировал Ярыгин. Им с Волчком несказанно повезло!
«Домой так домой! Всё равно я сегодня уже ни на что не способна», – пронеслось в её голове. Она заглянула в стационар, посмотрела, как там собака, и пошла одеваться.
На выходе внимание привлёк громкий спор на ресепшене. Вика что-то пыталась объяснить молодому высокому мужчине. Серафима прислушалась.
– Молодой человек, я ещё раз вам повторяю, вчера в клинику поступило пять собак: померанский шпиц с несварением, немецкий дог с купировкой ушей, сеттер с онкологией, такса с плановыми прививками и лайка с травмой. Но лайку привезла наш врач Серафима Георгиевна, других собак не поступало.
– Нет, там девушка молоденькая совсем, а собака серая, вроде лайка.
– Вот я и говорю, это наш врач привезла.
– Да при чём тут ваш врач?!
Тут Виктория увидела Новицкую и обрадовалась.
– Да вот же она! Серафима Георгиевна! Тут мужчина собакой интересуется, поговорите, пожалуйста.
Сима узнала Тараса сразу, как только он обернулся. Сегодня он был в джинсах и чёрной кожаной куртке. Узнала и удивилась: «Зачем он здесь?» Остапенко тоже с удивлением разглядывал вчерашнюю «нарушительницу».
– У тебя реально такое имя – Серафима?
– А тебя что-то смущает?
– Ну, я думал, врачу с именем Серафима Георгиевна лет так шестьдесят, – усмехнулся он. – Родители приколоться решили или в честь кого-то назвали?
– Я не знаю, я их ни разу не видела, – ничуть не смущаясь и глядя прямо Тарасу в глаза, ответила девушка.
Ему стало неловко.
– Извини, не знал… – Он замолчал ненадолго, потом продолжил: – Значит, ты ветеринар… Понятно теперь, почему ты за собакой кинулась. Кстати, как она?