Страница 19 из 23
– Да успокойся же ты, окаянный! – пыталась осадить она пса, впрочем без злости, а скорее ворчливо-любя.
Видно было, что у них взаимопонимание и нежные чувства друг к другу, хотя и без сантиментов. Естественно, когда девушка подошла к пришедшим, пёс встал на защиту дамы – шерсть на загривке поднялась, зубы чуть выглянули в предупреждающем полуоскале, но рычать он не стал…
Серафима улыбнулась:
– Ты хочешь сказать, что тебя надо бояться? Может, оно и так, но я тебя, братец, разочарую: я тебя не боюсь.
С этими словами она подняла собаку на стол, ловко осмотрела рану, сделала рентген, достала осколок стекла, расширив рану, очистила её от гноя, промыла раствором хлоргексидина и наложила повязку. Беглец вёл себя хорошо, стойко перенося все неприятные манипуляции. Видимо, уже понял, что девушка помогает ему.
– Ой, спасибо, – обрадовалась Анна Валерьевна. – Сейчас мы домой пойдём.
– Какое домой! – воскликнула Сима. – Антибиотик сейчас вколю, анализ крови возьму, от паразитов буду обрабатывать: неизвестно, что он нацеплял на воле. И на два-три дня он у нас в клинике останется, понаблюдаю его. Если с ранкой будет порядок, я её зашью, обработаю. Потом швы снимать придёте через десять дней.
– Сколько возни с этим негодником! – покачала головой женщина.
– Ну а как вы хотели! Животные – как дети. За ними уход нужен.
После обработки лапы Серафима гладила собаку и разговаривала с Анной Валерьевной, которая была для Волчка (так сразу про себя окрестила лайку Сима) хозяйкой и заботливой «мамой».
– Кто занимается собакой?
– Да никто не занимается. Хозяйке не нужен, а я уже не молоденькая за ним по лесу носиться. Он же непоседа, всё норовит поводок вырвать и удрать.
– Собака чистопородная, жалко… Сегодня стекло, а завтра под машину угодит, – вздохнула Сима.
Волчок оторвался от собачьего лакомства, презентованного девушкой за хорошее поведение, словно понял, что речь идёт о нём, потом опустил морду и, причмокивая, продолжил хрустеть косточкой.
Они подружились. В следующий раз, когда пришли на перевязку, пёс уже радостно вилял «докторше» хвостом-колечком, как старой знакомой. Потом Серафима приехала к ним в гости в отсутствие хозяйки Ольги, осмотрела вольер, выгуляла Волчка в лесу – на радость ему и Анне Валерьевне, которая действительно еле поспевала за «молодёжью». Поэтому, когда собака сбежала и не вернулась, плачущая пенсионерка позвонила именно лечащему врачу Серафиме Новицкой.
Девушка с тревогой посмотрела на собаку. «Почти не двигается… Неужели мои опасения не напрасны, неужели задет спинной мозг?!» Серафима тут же стала гнать прочь страшные мысли.
Время тянулось невыносимо медленно. Наконец подошла их очередь на рентген. Схватив ещё влажные снимки, Новицкая прикрепила их на негатоскоп, мысленно сосчитала до десяти. С трудом справляясь с накатившим страхом, сделала глубокий вдох и сосредоточилась на чётких контурах белеющих на тёмном фоне костей собаки. Потом тихо опустилась на кушетку. «Вот и всё. Живой, но не жилец…»
Нужно было идти, звонить Анне Валерьевне, отпускать Антона, определять собаку на время в клетку. Сил не было: только сейчас Серафима поняла, как она устала.
В кабинет вошёл Аркадий Ильич. Встретившись с глазами девушки, спросил:
– Что? Всё так плохо?
Новицкая покачала головой. Завклиникой подошёл к снимкам и замер перед ними.
– М-да. Не повезло собаке. Об операции думала?
– Думала. А поможет?!
– Можно попытаться. Ну а там как судьба…
Серафима была очень благодарна шефу: он взял у неё телефон и позвонил хозяйке, сам вышел к Антону поговорить. Собаку унесли, а ей сделали крепкий чай с лимоном и сахаром.
– Иди домой, Сим, с хозяйкой я сам поговорю.
– Я дождусь.
– Ну, как знаешь.
Хозяйка приехала в клинику только после десяти вечера. Всё это время Серафима сидела на одеяле рядом с клеткой Волчка, гладила по загривку, словно успокаивала его и себя: «Не грусти, дружище, не из таких ям выбирались. Вселенная нас не оставит». А сердце уже сжималось от жалости то ли к собаке, то ли к себе – что нет рядом близкого человека, который защитит от внезапно навалившегося на неё мира. Мира-без-прошлого…
* * *
Хорошо тем, кто знает, кто он, кто его родители, где его дом. В случае с Серафимой прошлое загадочным образом отсутствовало. Самое первое её воспоминание: ранняя осень, она бредёт по пыльной просёлочной дороге, в тишине, изредка нарушаемой шумом проезжающих машин. На ней брюки цвета хаки, песочного цвета трикотажная кофта да кроссовки. Всё! Больше вещей нет, как и документов. О себе она не знает ничего, известно только имя – Серафима. Редкое, нездешнее, словно из прошлого века. Да и его девушка случайно прочитала на левом запястье, когда солнце начало припекать, стало жарко и она закатала рукава кофты по локоть.
Куда и откуда она идёт, тоже было для неё загадкой – она просто очутилась на этой дороге, и всё! Наверное, шла она долго: ноги изрядно гудели. Серафима дошла до огромного валуна, что стоял у самой дороги, и с наслаждением оседлала гостеприимный, тёплый камень, хотя и пыльный.
Машин, как назло, не было, – видимо, дорога была не основная. Девушка решила, что ещё посидит минут двадцать, а потом пойдёт дальше – искать более оживлённую трассу. Вдруг послышался звук идущей машины, и она увидела вдалеке серый уазик. Серафима вскочила на ноги и стала махать рукой.
Уазик остановился. Из окна высунулся молодой мужчина.
– Ого, какие цыпочки на дороге!
Симе он почему-то сразу не понравился, она уже пожалела, что остановила машину.
– Ну чё встала, залезай! – весело крикнул он и подмигнул.
Девушка отступила назад в нерешительности.
– Залезай, говорю, не съем я тебя, – торопил её водитель. – Давай быстрее, а то я опаздываю. Мне ещё в два магазина надо товар развезти.
Серафима наконец решилась и села в машину. Уже в кабине она почувствовала запах перегара. Мужчина, который представился Николаем, либо был с похмелья, либо уже выпил с утра. В его сторону она старалась не смотреть. Зато он смотрел на неё, пристально разглядывая. От этого ей стало не по себе.
– Тебе куда надо-то? – задал вопрос Николай. – В Балашеевку или в Новенск?
Девушка первый раз слышала об этих населённых пунктах. Нужно было как-то выкручиваться.
– А вы куда едете?
– Я в город еду, там все приличные магазины. В Балашеевке одни только поселковые продмаги.
«Уже хорошо, – сообразила Сима. – Значит, Новенск – город, а Балашеевка – посёлок. Знать бы ещё, который из них ближе…»
– А мне в Балашеевку.
– Заезжать не буду – у поворота приторможу. Мне дальше в город машину гнать.
Серафима обрадовалась, что выйдет раньше.
Наконец грунтовая дорога закончилась, и уазик выехал на широкую, с асфальтом. Здесь движение было пооживлённее. Видимо, мужчина заскучал смотреть на дорогу.
– Красивая ты, кровь с молоком! А как неживая. Парень-то есть?
– Есть, – слукавила Сима.
Вдруг Николай выбросил в её сторону руку и притянул девушку к себе. Сима схватила его руку, пытаясь отодрать её от своей талии.
– А вот и врёшь, – загоготал он. – Нет у тебя никакого парня! Непривычная, когда тебя мужик обнимает, необученная. Но я хороший учитель, быстро научить могу, если будешь прилежной ученицей…
И он бесцеремонно полез под кофту. Сима в ужасе пыталась вырваться, но мужчина был сильнее. Он выпустил на мгновение руль и затащил девушку себе на колени.
– Остановите машину, я хочу выйти! – кричала она, пытаясь вырваться из западни.
Началась борьба. Николай не ожидал такого яростного сопротивления от хрупкой девчушки. Она же отталкивала его и пиналась. Машина незаметно съехала со своей полосы, уходя влево.
– Тише ты, бешеная! – пытался утихомирить её водила. – Думаешь, не совладаю с тобой?
Сима в отчаянии вцепилась в его лицо, мужик опешил и выпустил руль. Оттолкнувшись от него, Сима упала на сиденье рядом. И вдруг увидела, как им навстречу летит огромный грузовик. Вскрикнув, интуитивно закрыла голову руками… Последовал страшный удар, и всё! Больше она ничего не помнила…