Страница 9 из 94
Глянув искоса, рассмотрел Влад улыбку, растянувшую губы князя. С торжеством тот смотрел, довольный случившимся. Наверняка, именно он подговорил Златоуста учинить гнусность.
«Странно лишь, что волхв послушал, прогневить богов не испугался, — подумал Влад, — или действительно заподозрил колдовство черное?»
— Чужак, прости хосподя, — прибавил еще кто-то и сплюнул под ноги.
На него тотчас зашикали, кто-то развернулся и дал в глаз охальнику, посмевшему оскорблять богов родных обращением к чужому византийскому божеству, но ни Владу, ни волхву не было до возникшей в задних рядах драки никакого дела.
— Ничего дурного я не творил, — ответил Влад.
— Но силу колдовскую отрицать ведь не станешь?
Имелся в том вопросе немалый подвох. Скажи Влад: «Буду отрицать», Златоуст найдет способ заставить его проявить себя, а там быстро на лжи поймает и вмиг припомнит все злодейства, произошедшие в Киеве за год, а то и раньше. Затем в голове всплыли слова Кощея, и Влад, выдохнув с облегчением, произнес:
— Если и есть во мне сила, то с волховской она не связана, не колдун я, в том ручаюсь.
— Зато оборотень, — волхв насупился, широкие кустистые брови сошлись на переносице, и от его фигуры повеяло стылым холодом, словно из могилы, хотя стоял он по-прежнему напротив костра.
Однако вместо страха, на который Златоуст наверняка рассчитывал, ощутил Влад ярость. Та сама собой в груди вспыхнула, озноб отгоняя. Может и лишил его Кощей своей защиты, но в лесу он находился под охраной Лешего.
— Ни разу, Златоуст, не ловил ты меня за руку, — ответил Влад с обычно несвойственной ему дерзостью. — Так и не наговаривай!
— Назови мне имя свое истинное! Чародеи его при рождении получают и забыть не могут! — потребовал тот.
Словно прозвенело в воздухе, ледяной ветер продрал до костей, тонкая рубаха на груди заиндевела, но на том все и кончилось. Не было такого, как с Кощеем в детстве: не только выпаливать не подумав, но и желания не возникло сказать заветное имя.
— Раз промолчал, то ошибся ты, Златоуст. Нет у него тайного имени и не было никогда, — произнес князь. — Оставь мальчишку в покое, а ты, Влад, не держи на нас зла. Ты ж мне, почитай, приемный сын.
— Ошибаешься, князь!
Не случалось раньше такого, чтобы Златоуст князю перечил. По толпе снова ропот прошел.
— То означает — вошел ворог чужеземный в полную силу. У них не как у нас: не с божественного благословения дар исходит, а потому что время проявиться ему наступает, начало берет он от черной душевной сути! — воскликнул волхв, бородой тряхнув и кулаки стиснув.
Влад чуть не каркнул, словно находился в птичьем, а не в человеческом обличии.
— Ты, волхв, наверняка можешь меня одним взглядом в бараний рог скрутить, — проговорил он гневно. — Да только оскорблять себя я не позволю никому!
— Ты никак хочешь силами помериться? — нехорошо прищурился Златоуст.
Похоже, того он и добивался.
— Нечем и незачем мне с тобой мериться! — ответил Влад. — Но имя свое доброе отстоять мне теперь необходимо, так ведь?
«Вот же дурень…» — прошелестело-прозвенело в воздухе.
— Так, — кивнул волхв, и на губах у него заиграла тонкая самодовольная улыбка, будто хотел он именно этих слов, расставлял словесные силки, сплетал западню, а Влад и вступил в нее обеими ногами.
— Тогда назначай испытание, Златоуст, — чувствуя, как шагает в пропасть, произнес Влад. — Коли пройду, все твои оговоры мороком рассеются и больше не станешь ты заступать мне дорогу и козней строить, иначе покарают тебя боги.
Улыбка у волхва растянулась еще шире.
— Ну смотри… — прошипел он и закричал громогласно: — Слышал ли ты, народ честной, принимаешь ли сии условия?
Раздался одобрительный гул. Златоуст поклонился князю:
— Согласен ли ты, отец родной?
— Согласен, — откликнулся тот.
— В таком случае, Влад, сын Олега, держи ответ перед самими богами, — бросил волхв и отошел в сторону. — Ступай. Пройди через пламя. Коли прав — не погибнешь.
«Как все же интересно судьба складывается, — подумал Влад, — только недавно думал ведь о сгорании».
— Видать, суждено ворону стать фениксом, — молвил он тихо.
Страха Влад не испытывал. За эти полгода так себя измучил, что погибель прельщала отдыхом. А еще он пообещал себе: если все же выживет, то отправится искать Кощея, пусть даже в Хрустальный дворец за реку Смородину в Тридевятое царство, кинется ему в ноги, и пусть либо простит и в ученики примет, либо отсечет голову.
Пламя жглось, пока вплотную к костру подходил, потом перестало, только слишком уж ярко сделалось вокруг. Прошел Влад от силы пару шагов и вышел с противоположной стороны костра — прямо в черные стволы голых деревьев уперся взглядом. Одежда на нем сгорела, а сам он оказался невредимым. Обернулся он кругом, различил сквозь языки пламени испуганное лицо волхва, но не спешил радоваться: уж больно мертвенный взгляд был у Златоуста, и без того тонкие губы сжались в ниточку.
Младший волхв обежал костер по дуге и накинул Владу на плечи волчью шубу длиной до земли.
— Наготу прикрыть да согреться, — бросил он хрипло и зло.
— Иди сюда теперь, — позвал Златоуст мертвенным голосом.
Влад подвоха не заметил, обогнул огонь и только тогда понял ошибку, когда волхв снова улыбнулся.
— Дурак, — усмехнулся тот. — Остался бы там, где стоял, — пламя тебя защитило бы, а теперь не взыщи.
— Я же доказал! — голос неожиданно сорвался.
— То, что зла не приносил, — да, — согласился волхв. — И я тебе ничего плохого не сделаю. Только ведь, будь ты человеком обычным, сожгло бы тебя пламя, во плоти объяснялся бы с богами. Потому силу в себе ты доказал тоже.
Влад вскинул подбородок повыше, он почему-то очень мерз в шубе, хоть и по-прежнему стоял возле костра.
— А силу скрывать — смертное преступление, — продолжал волхв, — перед князем!
Тотчас после этих слов вышли вперед дружинники, натянули луки, наложили стрелы на тетивы.
— Прощай, Влад-Ворон, — прошептал Златоуст и отошел подальше.
«От стали лесу не защитить, птицей от каленой стрелы не скрыться, — подумал Влад, пропустив меж ушей обращение. Сам он истинного имени волхву не называл, а догадка силы не имеет. — Значит, судьба такова».
Он не стал закрывать глаза — посчитал это трусостью. Отблески огня плясали на стальных наконечниках и отчего-то казались зеленоватыми, словно болотные огоньки. Князь уже руку поднял, как только опустит — сорвется с тетив смерть. Пятеро лучников еще способны промазать, но двадцать — никогда. Да даже если случится невозможное и Влад будет лишь ранен, все равно не уйдет — добьют.