Страница 44 из 94
— НЕТ!
Кощей усмехнулся.
— В таком случае я в замешательстве, — признался он. — Значит, я сам тебе важен, но все, чем владею, — даром не надо?
Влад прикусил губу. Ему слышался подвох, но в чем тот заключался, оставалось неясным. Кощей опутывал его словами, интонациями, взглядами, говорил вроде и шутя, но твердо, и не возникало сомнений: стоит выбрать неверно, ляпнуть сгоряча, поддаться гордому порыву, и все истает июньским градом, пришедшим с бурей, побившем полевые травы и исчезнувшим без следа.
— Я… — Влад всплеснул руками, но так и не понял, что ответить нужно.
— Я хочу понять тебя, Влад, княжий сын, мне до рождения обещанный, птица черная вещая. Не сомневался в приходе твоем, но вот в остальном… — Кощей покачал головой. — Я ведь сам тебя выгнал.
Влад кивнул.
— И сам же путь указал, — проронил он хрипло.
— Указал. Как не указать?
— Избавиться хотел…
— Не без этого, — согласился Кощей. — Остался бы — погиб, а то и наворотил такого, что правяне на седьмом небе вздрогнули.
— А я и наворотил, — больше Влад не смотрел ему в глаза, принявшись изучать пол под ногами — зеркальный, красивый, и Кощей в нем отражался вовсе не усталым и измученным, а как раньше — полным сил, величественным и грозным. — Только не так, как ты ожидал.
— Спас меня, — голос чуть потеплел.
— Спас. Однако вовсе не потому, что желаю твоего замка и сокровищ.
— Ага. Смерти лютой для себя желаешь, причем из-за моей несдержанности, — проворчал Кощей.
Влад закашлялся, в боку закололо. Поднеся ладонь, он увидел кровь.
— Перевяжи!
— Потом, — прерывать разговор не хотелось.
— Сейчас, — приказал Кощей. — Ну…
…Ночь черным волком пробежала. Лежа в какой-то комнате, Влад думал, будто глаз не сомкнет, но слишком сильно вымотала его вначале дорога, потом рана, не говоря уж о прочих испытаниях. Глаза открыл, за окнами сумерки стояли — и не разобрать, утро или вечер.
Вечер — это Влад тотчас понял, когда, едва одевшись, к Кощею пришел.
Царь Нави по-прежнему в постели сидел, весь книгами обложившись, на него посмотрел и нахмурился, но произнес насмешливо:
— Я уж думал, снова сбежал от меня.
— Никуда я от тебя больше не денусь, — молвил Влад. — Пока…
— Пока сам не выгоню? — перебил Кощей.
Влад набрал в грудь побольше воздуха. Вчера слова по звуку выдавливал, а сегодня они повисали на языке сами:
— Пока в себя не придешь, сил не прибавишь, с постели не поднимешься — не уйду. Можешь хоть гнать, хоть проклинать или оскорблять. Ненавидеть — тоже. Не уйду, не улечу, никуда не денусь, пусть хоть весь мир с ног на голову перевернется. Думаешь, не знаю, как вы, несмертные, к таким, как я, относитесь? Просветили, не сомневайся.
— А потом? — уточнил Кощей. — Как встану? Уйдешь?..
— Коли захочешь.
Кощей в чем-либо убеждать или, наоборот, разубеждать не стал, кивнул, приняв слова к сведению.
«Видно, все устроило», — решил Влад, почувствовав некое странное успокоение.
После того вечера стена между ними развеялась; по крайней мере, Кощей не вел себя так, словно в любую минуту ждал нападения или списка условий. С ним оказалось очень интересно просто говорить обо всем на свете. Неважно, о серьезном или о сущих пустяках. Знал чародей столько, сколько человек и за тысячу жизней не изведает, и у Влада наконец полегчало на душе. Тоскливо и больно по-прежнему было лишь по ночам, но утром он вставал и шел к Кощею, а потом заслушивался и отвлекался повседневными заботами. То к границе лететь приходилось, то Усыню с Горыней мирить, а то нянюшке помощь вдруг понадобится. Она-то, стоило Владу на пороге очутиться, сразу все поняла, да только не знала, чем помочь.
— Припомнить, кому жизнью обязан, и дело с концом, — бурчала Веста, выглядывая из-за печи.
— Много ты разумеешь, глупая, — ворчала на нее Яга.
Владу их споры нравились.
— И кем я буду себя чувствовать после такого, ты знать не хочешь? — спросил он однажды, к Весте обращаясь. — Или полагаешь, будто не имеется у меня совести?
— Нечисти совесть не положена, разве нет? — спросила Веста, почесав кончик носа.
— Кем не положена?
— Ну… — Веста задумалась.
— Все у нас, как у людей, — вздохнула Яга. — Мы, если поскрести, не особо от них и отличаемся, только характер скверный имеем, но то потому, что живем долгохонько.
И не согласиться с тем не вышло бы при всем желании.
— Не расстраивайся, Ворон, — сказала Веста, подсаживаясь к нему на лавку. — Ты же такой необыкновенный, молодой, красивый. Я б за тебя хоть сейчас пошла.
— Ты вначале невестой стань, — фыркнула Яга, а Влад не сумел не улыбнуться.
— А что? — не унималась Веста. — Ты ж еще и умный. Дался тебе Кощей. Мы тебе другого найдем наставника.
— Так он же обещан, — напомнила Яга. — Нет ему иного места, чем в Хрустальном замке.
— Кощей, значит, нос воротить может, а Влад — нет?
…Однажды, когда Влад летел над полем в Нави, атаковал его сокол. Вовремя он лиходея заметил: взмыл выше облаков, а затем к самой земле упал. Ни одна птица такого не повторила бы. Однако сокол и не подумал отставать. Пронесся Влад над колосьями, едва не касаясь их крыльями, а как закончилось поле, преобразился в человека. Встал он на заливной луг, меч из ножен потянул. Сокол и здесь не отступил, вмиг витязем оборотился: статным, в доспехах золотых и плаще алом.
— Чего ты от меня хочешь? — Влад клинка до конца не обнажил, но и совсем убирать не стал. Лучи Хорса, падая на лезвие, пускали в глаза витязя яркие отблески, отчего тот щурился и злился. По-своему он был хорош, да только не вороной масти: голубоглазый, курносый, а из-под шелома золотые кудри выбивались. В Киеве таких привечали.
— Финист я, Ясный сокол.
— Вижу, что не тетерев, — фыркнул Влад и представился: —Ворон Воронович.
Называть своего человеческого имени не хотелось до дрожи, пусть скрывать его и мнилось невежливым. Кощей давеча целый вечер рассказывал, почему среди людей темное имя не называют, а нечисти нельзя человеческого выдавать. И ладно, если кто-то его просто узнает. В конце концов, и нянюшке, и Весте, и Лешему — всем известно, как Влада зовут. Но вот если он кому сам представится, беда случиться может.