Огненная буря (ЛП)

— Кто этот новый мужчина, Эми?

— Значит ли это, что слухи о тебе и принце не соответствуют действительности?

Вопросы стихли, когда мы подошли к дверям.

— Тебе не нужно было уводить меня вот так. У меня большой опыт в этом деле, черт возьми, для меня это обычный вечер пятницы, — сообщила я Йену, вручая мужчине у двери приглашение. Не то чтобы это требовалось, он знал, кто я такая. Он окинул одежду Йена оценивающим взглядом, а затем кивнул.

— Приятного вечера, мисс Абрамс.

Йен приподнял бровь, глядя на парня, и небрежно кивнул.

— Да, если бы ты была с правильным мужчиной, тебе бы не пришлось иметь дело с такими вещами. Настоящий мужчина не позволил бы, чтобы на его женщину пялился кто попало, особенно зная, для чего, черт возьми, используются эти фотографии, — выпалил он, направляя нас в главную комнату, будто бывал здесь сотни раз.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Серьезно? Единственное, для чего будут использоваться эти фотографии, — определить, попаду ли я в список худших нарядов.

Я никогда не попадала в список худших нарядов. И не стала бы начинать сегодня.

Йен посмотрел на меня сверху вниз, его глаза блеснули.

— Поверь мне, я мужчина. Эти фотографии будут использованы для гораздо большего.

Я сморщила носик.

— Фу. Мне не нужна эта картинка в голове.

— Ага, и мне тоже. Будет достаточно сложно смотреть, как все набитые индюки пробираются сквозь накаченных ботоксом подружек, чтобы поболтать с тобой, — натянуто ответил он, осматривая комнату и ведя нас к бару.

Ах, этот мужчина мне по сердцу.

Я изо всех сил пыталась понять смысл его слов. В них определенно слышались защитные и почти сердитые нотки, но какой в этом смысл. Я — лучшая подруга его младшей сестры, мы едва знали друг друга. В подобной реакции не было смысла.

Я решила не верить, что он испытывает то же странное влечение, что и я. Даже если бы он не был братом Гвен, отношения мне были не интересны. Я знала, что они только причиняют страдания. Забота, чувства, то чертово слово из шести букв. Все это несло в себе боль и разбитое сердце. Я контролировала свое сердце, и оно не принадлежало бы никому… кроме Карла Лагерфельда.

Я оглядела толпу на вечеринке и увидела свою мать. Взгляд, которым она одарила меня, а точнее Йена, был доказательством того, что она заметила меня гораздо раньше. Она начала пробираться к нам, натянуто улыбаясь своим друзьям из общества.

Я взглянула на Йена.

— Не мог бы ты быть так любезен и принести мне «мартини» из бара? Грязный. — Я выдержала паузу, оценивая выражение лица матери. — Два, — дополнила я заказ.

Йен поднял бровь.

— Конечно, милая.

Я вздохнула с облегчением, когда он исчез сразу перед прибытием матушки.

Я сделала глубокий вдох. Кэтрин Абрамс была красавицей, с этим никто не мог поспорить. Такие же рыжие волосы, как у меня, окрашенные так, чтобы скрыть любые седые волоски. Они были искусно уложены в шиньон, подчеркивающий ее острые скулы. Как всегда безупречный макияж — дело рук ее личного визажиста. Благодаря операциям и инъекциям, на ее лице не было ни морщинки. Нефритово-зеленое платье подчеркивало стройную фигуру, созданную подсчетом калории и едва ли не одноразовым приемом пищи в день.

— Эми, дорогая, рада видеть, что ты наконец-то смогла прийти. Уверена, я напоминала тебе бесчисленное количество раз, чтобы ты была здесь в семь. У тебя часы сломались? Мы с твоим отцом, знаешь ли, купили их специально, чтобы исправить твою неспособность следить за ходом времени.

Судьба, жестокая госпожа, заставила меня встретиться с этим созданием трезвой.

— Мама, как я рада тебя видеть, — солгала я, награждая ее воздушными поцелуями.

Я потрясла дорогими часами, — подарок родителей, — их я надевала на каждое мероприятие, на которое они принуждали меня ходить.

— Знаешь, в наши дни часы устарели. Я думаю о них как о красивом браслете, — беззаботно заявила я и увидела, как глаза матери сузились.

— Дорогая, ты должна позволить Анне делать тебе макияж для таких мероприятий. Она использовала бы идеальную пудру, чтобы скрыть веснушки — они тебя простят. — Мама с презрением оглядела мои щеки.

У меня не было времени ответить, она уже уставилась на одетую в футболку спину Йена. Ее натянутое лицо ничего не выражало. Но клянусь, жилка в глазу дернулась. Это только укрепило мою теорию о том, что она киборг, неспособный на человеческие эмоции. Нормальной реакцией человеческой женщины было бы пускание слюней или, по крайней мере, обморок при виде стоящего перед ней мужчины.

— Серьезно, Эми? Это твоя последняя попытка смутить меня? — спросила она, ее осуждающий взгляд теперь сосредоточился на мне. — Ты привела на мое мероприятие какого-то бандита, одетого как наркоторговец?

— О, но он наркоторговец, мама. Ты же знаешь, как трудно достать хороший товар. Я думала, таким образом избавиться от посредника.

Мама подняла бровь. Ну, насколько это было возможно с таким количеством ботокса.

— Когда ты повзрослеешь, Эми? — вздохнула она.

Я притворилась, что размышляю над этим.

— Если под взрослением ты подразумеваешь покупку гардероба, набитого Burberry, игру в теннис, руководство нелепыми благотворительными организациями и наличие скучного мужа-банкира, я отвечу… никогда. И к тому же, я считала, что мысль о старении в любом виде или форме крайне неприятна для тебя, учитывая то количество операций, которое тебе пришлось перенести, чтобы остановить свидетельства течения времени.

Боже, как же мне хотелось выпить. Или, по крайней мере, достать где-нибудь молоток и треснуть им себя по голове.

Кэтрин хмуро посмотрела на меня, без сомнения, готовя язвительный ответ, когда к нам подошел Йен. Он протянул мне два коктейля.

— Держи, Эймс, — тихо сказал он.

— Люблю тебя, — пробормотала я с придыханием, лелея свои драгоценные напитки.

Взгляд матери упал на мои коктейли, и она открыла рот. Мой милый Йен опередил ее.

— Вы, должно быть, миссис Абрамс. Я Йен Александра, рад с вами познакомиться. Прошу прощения за отсутствие официальной одежды, но я только что вернулся с задания, и Эми не ожидала, что придется нянчиться со мной сегодня вечером, — мягко вмешался Йен, взяв руку моей матери в свою ладонь.

От хриплого акцента и выпирающих вен на его руках я замерла и изо всех сил старалась не пялиться. Или пускать слюни. Я сосредоточилась на том, чтобы потягивать свой напиток.

— О, все в порядке. Здесь совершенно нет вашей вины — у Эми весь Верхний Ист-Сайд на быстром наборе. Она могла бы достать вам костюм. Уверена, подобная мысль даже и не пришла ей в голову. У нее всегда на уме так много неотложных дел, например, открытие очередного ночного клуба, на котором она должна присутствовать. — Мама произнесла эту колкость с улыбкой и продолжила: — Задание? Вы служите в армии? Принимая во внимание акцент, вы, полагаю, брат Гвеневры. Ваши родители, должно быть, очень гордятся двумя такими успешными детьми. Хотела бы я, чтобы Гвеневра могла чуть больше влиять на Эми.

Я глубоко вздохнула, заставив себя не реагировать на явное материнское разочарование во мне и моих достижениях. Не имело значения, что я только что окончила Колумбийский университет или что помогла заключить одну из крупнейших деловых сделок, которые когда-либо светили компании отца. Я вечно ее разочаровывала. Изобрети я лекарство от рака, она бы сказала: «Только от рака? Не могла сразу придумать лекарство от ВИЧ?»

Лицо Йена стало суровым, и он приблизился ко мне, вставая рядом.

— Наши родители гордятся нами, несмотря ни на что, миссис Абрамс. Вот что делает их такими хорошими родителями — они никогда не будут осуждать или критиковать наши с Гвен решения. Извините нас, было приятно познакомиться.

Не дав моей матери вставить ни слова, Йен увлек меня в сторону бара. Я резко повернула голову, чтобы увидеть застывшее лицо матери, смотрящей нам вслед. Я с благоговением посмотрела на Йена.