Страница 37 из 38
– Это ты ему про блог рассказал?
Он не смутился, нисколечко, сделал бровки домиком, глянул невинно.
– Ну да. – И поддев макаронину на вилку, добавил: – Только я сам не читал. Вообще думал, что у тебя там… как у всех девушек. Как что, сразу статус «Встречаюсь с тем-то», совместная фоточка на аватарке, а в постах что-то типа «Мой парень – самый лучший на свете. Люблю – не могу». Чтобы остальные дохли от зависти.
Полина молчала. Не то, чтобы ответить было нечего, просто переводила сбившееся дыхание. А Мартин продолжил говорить дальше.
– Хотя, если честно, не въезжаю… – он с недоумённым видом выпятил нижнюю губу и пожал плечами, – чего Ванёк так разобиделся? Ты вон – милашка. Ещё и умная, и пробивная. Ну чуток попользовалась им. Так ведь надо же девушке как-то в жизни устраиваться. – Мартин взмахнул вилкой, украшенной очередной макаронной спиралью, изрёк многозначительно: – Я вот тебя понимаю. – Он задумчиво посмотрел на Полину, а ещё, пожалуй, оценивающе. Несколько секунд молчал, а потом расцвёл умилительной улыбкой. – Слушай. А давай со мной? А?
Теперь Полина не страдала от большого выбора подходящих к моменту фраз. Желание вырисовалось чётко: послать Мартина подальше. Но тот с неожиданной для его расслабленного состояния точностью и быстротой, выкинул вперёд свободную руку, прикрыл ладонью Полинин рот.
– Ты-ты-ты-ты, – зачастил (то ли обращался, то ли подобным образом пытался остановить, перепутав с привычным «тс»), – подожди, сразу-то не ори. Я ща всё объясню.
Полина оттолкнула его ладонь, и он послушно отодвинул руку, положил на стол, зато затыкаться не собирался.
– Я ж в общаге живу чисто из принципа. Так обстоятельства сложились. А на самом деле я ещё и покруче Ванька буду. У меня папочка ба-альшой чиновник, пусть и местного разлива. Не веришь, так хоть у Танюхи спроси. Она подтвердит. Да кто угодно подтвердит. Даже Гугл. Набери «Юрий Кийме, руководитель пресс-службы Правительства…» Ну и так далее. Просто я с родителями рассобачился. Ушёл из дома. Потому что задолбали: «Вон посмотри на Ваню. Он и учится хорошо. Он и работает. А ты?» Ну, я и сказанул, что раз я как сын их не устраиваю, могут считать, меня у них нет. И что я и без их благодетельств обойдусь. Вот и сижу теперь без машины, без денег. – Мартин критично скривился, шмыгнул носом. – Но чё-то поднадоела уже эта вольная жизнь. Надо ползти: каяться, мириться. Папаша у меня подобрее. Так, как Ванькин его, не прессует. Типа: «Нефиг студенту на дорогой тачке разъезжать. Когда будешь что-то из себя представлять, тогда и купишь себе любую. Хоть бэтмобиль. А пока за мамой донашивай». Посмеётся, конечно, и потом будет при каждом случае подкалывать, но это я переживу. Всё равно дома лучше. – Мартин с недоверием уставился на последний кусок сосиски, одиноко розовеющий на тарелке. – По крайней мере, всякую хрень жрать не придётся. – И, мученически скривившись, подцепил его на вилку и отправил в рот.
39
39
Полина поставила только что поднятую кружку назад на стол, отрешённо уставилась на дрожащую поверхность чая.
Так значит, Мартин вовсе не обычный бедный студент вроде неё, приехавший из очередного Мухосранска в поисках лучшей жизни, кое-как перебивавшийся на копеечную стипендию и родительские подачки. Он, видите ли, исключительно из принципа торчит в общаге, навязывается и попрошайничает, заскучав от привычных для него благополучия и сытости, пытаясь доказать родителям непонятно что.
Теперь-то объяснимы его высокомерные замашки, стремление распоряжаться и решать за других. И с Ваней его связывают не только три года учёбы, наверняка они дружат ещё с детства, потому что оба детишки состоятельных родителей, которые тоже, скорее всего, знакомы.
Или Мартин всё-таки врёт? Выдумывает, чтобы в очередной раз произвести впечатление, создать видимость. Примерно, как Полина в своём блоге.
– А почему ты тогда здесь учишься, а не заграницей?
– Типа, как Ваня? – прожевав, уточнил Мартин. − Так он только на семестр уезжал. По обмену. Да и нафига мне это надо? Там я – никто, один из тысяч, а здесь – сыночек крутых родителей. Предпочтения очевидны.
Он хотел ещё чего-то добавить, но телефон помешал, заорал громко. Мартин торопливо вытянул его из кармана штанов, поднёс к уху, поморщился, выслушивая чьи-то рассерженные вопли.
– Да не провалился я. Ща приду. – Он отодвинул пустую тарелку, развернулся к Полине, улыбнулся благодарно: – Спасибо. Ты меня спасла. – И сразу поднялся, потопал к двери, но по пути вспомнил, оглянулся, произнёс с особой значимостью: – Так ты, Полиш, всё-таки подумай. Пока вакансия свободна. Только недолго. Я ждать не люблю. Да и другие желающие быстро найдутся.
Вот и пусть находятся, другие желающие. И побыстрее.
Неужели Мартин реально подумал, что Полина согласится встречаться с ним? Или точнее, не встречаться. Быть с ним. Без лишних условностей, без долгих вступлений. Но, конечно, если он прекратит прикидываться бедным родственником, если станет настоящим, каким и является на самом деле.
А разве Полина знает – каким? Он тоже – всего лишь играл, от начала до конца, манипулировал, прикидывался, притворялся. И Таня была в курсе насчёт него, но ни словом не обмолвилась. Пусть даже особого повода для этого не было, всё равно – они ведь не один раз обсуждали Мартина.
И Полина уже не верит, что он не читал блог. И комментатором с безликим ником из цифр он тоже вполне мог быть. И не только он. Таня тоже. Но даже если так, выспрашивать бесполезно. Они всё равно не признаются – как и Полина ни за что не призналась бы, что она и есть АнгеЛ_Лина, – если правда не откроется случайно. Как в её случае.
Ну и ладно. Пусть прячутся, создают иллюзии, будто они не те, кто есть на самом деле. Все так делают. Придумывают под себя другую реальность, зависают в играх, в чатах, в искусственных мирах, в чужих историях.
Полина выудила из чемодана нетбук, воткнула телефонную симку, вышла в интернет, открыла блог.
Вот уже несколько дней она в нём не писала. Нечего было. Если правду – ну уж нет! – а придумывать небылицы ни времени не нашлось, ни желания. Хотя можно, конечно, соврать, как у них с Ваней всё хорошо. Никто ведь не сумеет проверить. И Преображенский теперь вряд ли сунется читать, а если и сунется – плевать. Пусть убедится, что Полина не умирает с горя, не сохнет по нему безответно. И не раскаивается. Ни в чём.
Среди комментариев под предыдущим постом уже появились вопросы. «Ангелочек, ты где? Что там у тебя происходит? Не пропадай, очень жду твоих историй». Это, конечно olly.flower. И ответное, чьё-то: «Не до историй ей сейчас. Неужели не понятно?» с толпой подмигивающих смайликов. А потом ещё: «Что-то случилось, Линочка?»
Линочка?!
Надо же сколько беспокойства. И о ком? О неизвестном человеке в сети, возможно даже и не существующем на самом деле, являющемся от скуки или по приколу придуманным фейком. Наверняка эти люди и сами понимают: то, о чём они читают, вряд ли является правдой, но…
Реальность никому не нужна, все хотят душещипательных сказочек, сладких хэппи-эндов.
Интересно, а они хоть раз задавали вот эти самые вопросы: «Что случилось? Всё ли в порядке?» тому, кто с ними рядом?
Скорее всего – нет. Потому что есть опасность услышать в ответ «Не в порядке», или, ещё хуже, просьбу о помощи. И тогда уже не отделаешься советами Капитана Очевидность и стандартными фразами «Как я тебя понимаю! Ты там держись!», и – не дай бог! – придётся срываться с места и что-то предпринимать. Кому ж захочется?
Вот и тратятся сочувствие и забота на тех, кто находится далеко-далеко. Ведь при данном раскладе для их выражения достаточно только слов, знаков препинания и дебильных мордашек эмодзи. Необременительно, дёшево и сердито.
Да вообще, какое дело куче странных людей до Полининой истории? Им что, больше заняться нечем? В их жизни нет ничего более значимого, чем переживания абсолютно чужого им человека?