Страница 21 из 51
Я достаю свой короткоствольный барабанщик, подаренный мне Аристархом Ивановичем. Ставлю под боёк патрон с разрывной круглой пулей, целюсь в том же направлении в такую же молоденькую сосну, но метрах в сорока от нас, и нажимаю курок. Выстрел получается немного тише, но ствол сосны также разлетается в щепки.
Неплохо для такого коротышки, говорит цесаревич. — А у тебя что, нормального оружия нет?
Для самообороны и этого достаточно, а штурмовать чей нибудь замок я пока не собираюсь.
Цесаревич улыбается.
Если тебе понадобится хороший пулемёт, позвони мне.
Договорились, соглашаюсь я.
Глава 14 Первый день в академии
Наступает первый день занятий в имперской академии. В восемь часов тридцать минут я, и неотступный от меня Василий, выходим из пансионата «Корона». Мой шикарный кроссовер стоит и сверкает на утреннем солнышке. Водительских прав у меня пока нет, и о нём я быстро забываю. Василий не отстаёт и умоляет меня не искать ссоры с графом Растопчиным. Я, как могу, успокаиваю Василия, и сообщаю ему о том, что искать встречи с этим человеком я не буду; но мой кулак с перстнем тамплиера, обладающий несомненной магией, слушаться меня не станет, если вдруг породистая физиономия графа не пересечёт ему дорогу… Василий очень переживает, но понимает, что я шучу, хотя кто его знает…
Мы быстро доходим до первого корпуса академии. Василий садится на свою знакомую скамеечку. Никто уже из репортёров не интересуется моей персоной, и я спокойно захожу в здание академии.
Первая пара уроков у меня на первом этаже, и в аудитории № 1.
Я иду по светлому и высокому первому этажу первого корпуса имперской академии и встречаю первое знакомое мне лицо. Это княжна Боголюбская. Увидев меня, княжна замирает на месте, и глаза её расширяются.
Вы? — произносит она с искренним удивлением.
Я, собственной персоной иду на первую пару, отвечаю я улыбаясь.
Я была на месте вашего домика, и даже прочитала молитву на упокой вашей души.
То то у меня позавчера внутри всё урчало и бурчало, говорю я, вглядываясь в светлые большие глаза девушки.
Не смейтесь. Над этим нельзя смеяться. Это что же, была инсценировка?
Нет здесь никакой конспирологии. Я вернулся в домик, когда он уже сгорел. В полицию я не обращался. Вот и дали сообщение по словам соседей…
Я испытала настоящую боль за вас, узнав об этом.
Благодарю, княжна. Сожалею, что не мог вас известить о случившемся, но, подумал, что вы не узнаете о пожаре на Приморской улице… а я выхожу с вами на связь и говорю: «Ваше сиятельство, я живой, я не сгорел», а вы отвечаете: «А что, граф, вы непременно должны были сгореть?»
Да, да, я понимаю, отвечает княжна и лицо её теплеет. Я очень рада, что вы остались в этом мире, кстати, с вами будет учиться мой родной брат, если вы в первой группе военно — космического факультета.
Так точно, ваше сиятельство. Доброго дня. Если у вас появится какое — либо желание, я его с удовольствием исполню.
Благодарю, граф, я подумаю. Удачного дня, произносит княжна и мы расходимся, чувствуя, что эта встреча была очень кстати, и приятна нам обоим.
Факультет биоэнергетики и эзотерики и факультет практической алхимии и спиритизма находятся во втором корпусе имперской академии, а второй корпус примыкает к первому по небольшому коридору. И студенты со второго корпуса спокойно ходят в столовую, расположенную на первом этаже первого корпуса.
Только я подумал, о ком бы не стоило думать, как Её Высочество в свите жёлтых пиджачков показалось в начале коридора первого этажа, и я сразу же начинаю чувствую теплоту её лучистого взгляда…
На моё счастье, передо мной на первом же этаже сверкает отполированными буквами табличка с надписью «Аудитория № 1. Военно — космический факультет.»
Перед тем как зайти в аудиторию, я вижу массивную дубовую дверь рядом, с табличкой «Ректор», и захожу в неё, зная зачем, и избегая необходимости как — нибудь реагировать на лупоглазую красавицу царской крови.
Секретарша в белой кофточке вскидывает на меня глаза.
Я хотел бы поговорить с Петром Евграфовичем.
У вас есть договорённость с нашим ректором?
Нет, но я член государственного Совета, так же, как и его сиятельство. Я достаю из внутреннего кармана пиджака заветную корочку и протягиваю секретарше.
Девушка внимательно смотрит на меня и на блестящее удостоверение:
Как вас представить, молодой человек?
Граф Алексей Андреевич Деморин, член государственного Совета.
Через десять секунд я захожу в кабинет ректора.
Пётр Евграфович Румянцев — Задунайский встаёт со своего кресла и жмёт мне руку.
Ваше сиятельство, Пётр Евграфович, до меня дошли слухи, что в распоряжение имперской академии на военно — космический факультет поступили три современнейших истребителя восьмого поколения. Я бы очень хотел, чтобы один из них стал моим.
Понял вас, Алексей Андреевич. Можете быть покойны. Один из них будет закреплён за вами. Я как раз об этом думал, просматривая фамилии наших студентов первой группы военно — космического факультета.
Благодарю вас, говорю я, и, перед выходом из кабинета, вторично жму руку Петру Евграфовичу.
В коридоре уже наступила тишина, и звонок на первый урок прозвенел не очень громко.
Я захожу в свою аудиторию.
Человек десять молодых людей сидят за жёлтыми одинарными столами.
Благообразный старичок, прерывает свою речь и смотрит на меня вопросительно.
Прошу прошения, задержался в кабинете у Пётра Евграфовича.
Присаживайтесь за свободный столик, говорит старичок и продолжает прерванную речь. Надеюсь, господа, вы знаете, чем сильнее гравитация, тем медленнее идут часы, победоносно оглядывая аудиторию. — Подлетев к так называемой «чёрной дыре» вы начнёте медленнее стареть… Любые часы — механические, кварцевые, электронные, уже имеют значительные временные отклонения, если одни из них стоят на земле, а другие, точно такие же, находятся на крыше небоскрёба. Так вот, чтобы избежать подобных временных нестыковок в нашей Солнечной системе и было определено своё уникальное время. Точкой отсчёта является центр массы этой самой системы — рядом с центром Солнца, а синхронизация происходит по внешнему источнику точного времени — по радиопульсарам или нейтронным звёздам… Я выразил мысль понятно, надеюсь.
Так точно.
Более менее.
Понятно, профессор, раздаются голоса.
Вот эти самые стабильные радиосигналы и дают нам шкалу космического времени. По ней мы и будем общаться с теми, кто находится на Земле, на Луне, на Марсе и ещё дальше. Как вы знаете, а может быть, и не знаете, список экзопланет пригодных для посещения, а то и проживания, значительно пополнился за последние годы. Это важный момент, есть к чему стремиться… Мы получили три новейших планетарных истребителя хотя эти самолёты можно вполне назвать и штурмовиками. Планета доступная этим самолётам только одна, как вы понимаете, это Луна. Трое из наших курсантов, у меня на курсе именно курсанты, это в других аудиториях вы будете студентами; там вот трое из курсантов первой группы получат эти самолёты как личные. В дальнейшем станет ясно, получится ли тандем лётчика и машины. Чтобы почувствовать единение с машиной, вам господа курсанты, нужен собственный особый настрой. Надо почувствовать свой самолёт. Но для этого потребуется время, иногда много времени.
У вашего самолёта будет только один хозяин — это вы, и вашему самолёту надо будет дать собственное имя, и оно вам придёт в голову при контакте с вашей боевой машине…
В этот момент в аудиторию входит уже знакомая мне секретарша, весьма элегантная особа, и вручает профессору листок белой бумаги.
Профессор быстро читает и говорит:
Стали известны фамилии наших студентов за кем будут закреплены три полученных нами планетарных истребителя. Это Ростов, Боголюбский, Деморин. Поздравляю вас, господа. Уже завтра с утра вас троих отвезут к вашим персональным машинам. Прошу сегодня, оставшееся время посвятить чтению личных учебников по этим летательным аппаратам. Смею вас заверить, вы познакомитесь действительно с эксклюзивным знанием и не буду принципиально называть его магическим…