Страница 3 из 9
События цеплялись друг за друга, мелькали лица, звучали голоса. Не осталось ничего, кроме ступора.
Я перестала быть собой.
Что-то отвечала. С кем-то говорила. Куда-то шла. Где-то сидела. Чего-то ждала.
Мир погрузился в плотную вату. Я шарила по ней руками, и под ладонями то и дело проступали острые грани предметов, которые я перестала узнавать.
Оказалось, что меня «вели» уже две недели. Что есть оперативная съёмка того, как я доставляю наркотики. Что есть показания Коли, его закадычного дружка Димы и даже Иры, как я им предлагала купить дозу.
Меня определили в СИЗО, но камера даже не запомнилась. Всё вокруг казалось нарочито картонным, небрежно сделанным похмельным декоратором. Несколько раз меня водили на опознания. В кабинете присутствовали ещё две-три девушки и понятые. Тех, кому я возила чаи, я и сама прекрасно узнавала. Как и они меня. С каждым доказанным эпизодом лицо дяди Вити становилось всё мрачнее и мрачнее.
Дни шли один за другим, не задевая сознания. Я с трудом ела, не интересовалась новостями и даже толком не могла сосредоточиться ни на одной мысли. Когда меня привели на свидание с отцом и дядей Витей, я попыталась сфокусироваться на разговоре.
— Ида, как ты могла? Как ты могла?.. — обречённо спросил отец.
— Папа, я правда не знала. Я думала, что это чай. У него же чайный магазин… — невнятно пробормотала я.
— Ты понимаешь, что сядешь? У них доказухи на три срока! — процедил отец, с хрустом сжав кулаки. — Отпечатки, съёмка, телефонные разговоры, даже переписка! Ты либо очень хорошая актриса, либо пустоголовая идиотка!
— Идиотка, — покорно согласилась я, опустив голову.
— Игорь, перестань, — вмешался дядя Витя. — Это делу не поможет. Ида, может, есть что-то, что мы можем использовать? Какой-то разговор? Не знаю, сообщение? Хоть что-то? — спросил дядя Витя.
— Нет… он всегда говорил «заказ» или «посылочка». «Ида, отвези посылочку». И я везла. Идиотка, да. Сколько мне светит?
— От десяти до пятнадцати. За особо крупный размер. Ида, очнись! Там одного метадона было полтора кило!
— Что такое метадон? — зачем-то спросила я. Можно подумать, есть разница — метадон, кокаин или героин…
Отец схватился за голову, вскочил и заметался по обшарпанному помещению, отпихивая с дороги лишние стулья. Я с трудом узнавала в нём прежде спокойного и ироничного главу семьи, к которому привыкла с детства.
Дядя Видя с горечью посмотрел на друга, а потом обернулся ко мне.
— Ладно, Ида. Мы будем стоять на своём. Ничего не подписывай без моего присутствия. Если вызовут на допрос без меня, то отказывайся от дачи показаний и ссылайся на пятьдесят первую статью. Мы постараемся что-то предпринять.
— Разве они не должны доказать, что я невиновна?
— Зачем, если у них уже есть все доказательства обратного? Дело раскрыто. Подозреваемая задержана. Верная палка. Да ещё и особо крупный! Твою невиновность теперь должны доказывать мы. Всё, Аделаида, нам пора. Помни про пятьдесят первую статью.
Я с тоской проводила взглядом осунувшегося отца, затем конвоир отвёл меня в камеру.
Поверить в происходящее я всё равно не могла. Всё вокруг казалось нереальным: предательство Коли, подлог, камера, другие женщины в ней, следователи, решётки, отвратительная еда, какие-то анализы и все доказательства против меня. Надежды на положительный исход не оставалось. Нельзя сказать, что мне было плохо, скорее просто никак. В спасительном оцепенении я не осознавала происходящее. Мир вокруг — бумажный, а люди — лишь нарисованные картинки.
Когда рано утром в камеру, минуя дежурного и все препятствия, вошёл странно одетый мужчина с подведёнными чёрным карандашом глазами, я тоже не удивилась. Как и тому, что никто не обратил на него внимания.
— Аделаида? — деловито спросил он.
— Да, — равнодушно отозвалась я.
— У меня для вас есть предложение, но давайте обговорим его в другом месте.
— Я без адвоката показаний не даю, — заученно ответила ему.
— Да я не из этой… среды, — он обвёл камеру взглядом. — Хотите какой-нибудь напиток? Кофей? Или поесть?
Разум зацепился за слово «кофей» и заставил присмотреться к посетителю, которого словно больше никто не замечал. За столом в общей камере сидели четыре женщины, но на гостя они не кинули даже мимолётного взгляда, продолжая поливать помоями какую-то Настю. Одетый в тёмное мужчина неопределённого возраста от тридцати до пятидесяти оценивающе смотрел на меня. Со старомодной стрижкой «маллет» в стиле восьмидесятых он выглядел, как привет из прошлого.
— Вы следователь?
— Нет, я маг. И здесь я расходую много силы, чтобы на нас не обращали внимания. Давайте поговорим где-то ещё, я хочу предложить вам сделку.
Сделку? Мне? Зачем я ему нужна?
— А если я откажусь от вашего предложения?
— Тогда я верну вас обратно в темницу, никто и не заметит.
Почему-то слово «темница» в его устах показалось уместным и правильным.
Словно во сне я вышла вслед за ним из камеры. Никто даже головы не повернул в нашу сторону. Я ждала, что дежурный нас остановит, но он уставился в телефон и даже не отреагировал, когда мы прошли мимо. Ни в одном из длинных коридоров, ни на выходе нас не окликнули. Бронированные двери странный гость открывал одним прикосновением. Его ладонь всякий раз окутывала густая темень, и металлическая дверь с лязгом отворялась. Пройдя бесконечный лабиринт проходов и вереницу коридоров, мы оказались на улице. Я посмотрела на утреннее небо.
— И что дальше?
— У меня к вам предложение, госпожа Аделаида. У нас, к сожалению, очень мало времени на разговор. Я ищу потенциальных жён для императора из другого мира. Ваша кровь дала хорошую реакцию на совместимость с ним, и я приглашаю вас поучаствовать в конкурсе невест.
Я как-то сразу ему поверила. Видимо, ничему меня жизнь не научила.
— И когда?
— Портал? Через два часа, как раз успеете заехать с близкими попрощаться. Они ещё дома.
— Вы за ними следите? Как вы вообще меня нашли?
— Мы тщательно подходим к вопросу отбора претенденток, — одними губами улыбнулся он и поправил воротник старомодного плаща. На солнце сверкнули массивные, грубой работы перстни. — Мы обратили внимание на вас после осмотра, который вы проходили в институте, но ваш арест стал для нас большим сюрпризом. Мы даже на какое-то время потеряли вас из виду. Потребовалось время, чтобы разобраться в вашей системе правосудия. Давайте я посвящу вас в детали позже, сейчас у нас действительно мало времени.
— Как вас зовут?
— Шарито́н Торвиа́ль, Верховный маг Альмендри́и.
— Понятно, — заторможено кивнула я.
Происходящее всё ещё казалось странным сном. И этот Шаритон в латунных перстнях и подводке для глаз отлично в него вписывался. Он усадил меня в машину, и мы отправились домой. Адрес был ему известен. Для пришельца из другого мира маг вообще неплохо ориентировался в окружающей действительности. Однозначно лучше меня.
Подъездная дверь открылась, выпуская соседа с восьмого этажа. Тот буркнул какое-то приветствие и двинулся в сторону магазина. Мы поднялись на наш этаж и позвонили в дверь.
Открыл отец, и его глаза при виде меня стали просто огромными.
— Ты что тут делаешь? — изумлённо просипел он.
— Она пришла попрощаться, — Шаритон бесцеремонно задвинул меня в прихожую и захлопнул за собой дверь. — Меня зовут Шарито́н Торвиа́ль, я маг из мира, который называется Карасте́ль. Не мне вам объяснять, что Аделаида попала в крайне неприятную ситуацию. У меня есть отличное решение — участие в конкурсе невест в нашем мире. Заключим магический договор, Альмендри́я — империя, которую я представляю — возьмёт на себя денежное обеспечение всех претенденток даже в случае проигрыша. Мы знаем, что Ида невиновна, у нас она будет жить спокойно, обучаться магии. Здесь её ждёт темница, а у нас — обеспеченное будущее и возможность стать императрицей. Вот само соглашение, ознакомьтесь.
Повинуясь жесту, прямо из воздуха возник магический документ. Шокированные родители уставились сначала на него, потом на меня, а затем на Шаритона. Несколько бесконечно долгих минут они молчали, осознавая ситуацию.