Страница 48 из 73
— Почему?
— Твоя сестра хочет, чтобы ты вернулась домой.
— Я знаю, — рявкнула она, ее акцент стал сильнее, больше напоминал Свену. — Думаешь, я не могу узнать магию Свены? Почему ты этого не сделал? Ты держал ее возле моих пальцев. Тебе нужно было повернуть запястье, и я была бы скована. Так почему ты этого не сделал? Почему ты не погрузил меня в сон и закончил на этом?
— Потому что я так не работаю, — сказал Джулиус увереннее, чем себя чувствовал.
Она прищурилась.
— Как тебя зовут, Хартстрайкер? Как ты меня нашел?
— Я — Джулиус, — сказал он. — И я нашел тебя по номеру, который мне дал Росс Веддер.
Ее лицо стало разозленным из-за предательства, когда он упомянул имя ее любовника. Джулиус поднял руки.
— Он не продал тебя и не сдался угрозам, — сказал он. — Я ничего с ним не делал, и это не сработало бы, даже если бы я попытался. Он бился бы со мной до последнего вдоха, но не выдал бы информацию о тебе. Он даже не говорил, что вы вместе, пока я не убедил его, что не наврежу тебе. Он дал мне номер, потому что переживает за тебя.
— Я не переживала за него, — сказала Катя, но так плохо соврала, что скривилась. — Я ценю то, что ты не сковал меня, — тихо сказала она. — И я рада, что ты не навредил Россу. Он очень хороший человек. Но я не могу вернуться. Ты не знаешь, как для меня дома.
— Ты можешь удивиться, — Джулиус уперся локтями в стол из дешевого пластика.
Катя покачала головой.
— Ты не понимаешь. Ты — Хартстрайкер. У тебя тысяча братьев и сестер?
Он рассмеялся.
— Не тысяча.
— Нас двенадцать, — продолжила она, игнорируя его. — Двенадцать дочерей, рожденных из магии по одной.
Джулиус глядел на нее, не понимая. Он слышал, что Три Сестры ни с кем не вступали в полет пары, но он считал это мифом. Даже самые сильные драконы подчинялись правилам биологии. Но Катя покачала головой.
— Мои матери — самые сильные драконы здесь, — объяснила она с горечью, а не гордо. — Они не считали никого достойным отцом их детей, так что отказались ото всех и создали магии между собой по одному за раз, используя только магию. На создание каждой дочери требовались века. Я была последней, вылупилась, когда магия Земли опустилась так, что ее не хватило за такой большой ритуал. Наши матери сразу погрузились в сон. Я их не встречала. Меня растила Свена.
Она пожала плечами, но Джулиус мог лишь смотреть. Конечно, Три Сестры считали Бетезду выскочкой. Если Катя вылупилась перед тем, как магия Земли пропала, ей было не меньше тысячи лет, значит, их младшие дочери были почти одного возраста с их матерью.
— Так, — он кашлянул. — Это объясняет, почему Свена попросила тебя найти. Она сильно переживет.
Катя закатила глаза.
— Она переживает только, что это ее опозорит. Я неудачница. Все мои сестры — великие маги, особенно Свена, но я не могу справиться даже с самой простой магией. Было так плохо, что моя старшая сестра, Эстелла, посчитала меня позором до конца моего первого века. Меня заперли в нашем леднике в Сибири с тех пор, чтобы никто не знал, что не все дочери Трех Сестер идеальны.
Он скривился.
— Понимаю, почему ты сбежала.
— Это мой двадцать третий побег, — с горечью сказала Катя. — Ты не представляешь, как там. Только лед и снег, постоянное эхо беспокойных снов моих матерей. Мои сестры остаются там лишь на пару дней за раз, а я должна жить там вечно, потому что Эстелла решила, что я порчу облик семьи, — она склонила голову в сторону темного окна. — Я прибыла в СЗД, потому что решила, если буду там, где драконы не могут двигаться свободно, я получу больше времени. Прошел месяц, и ты тут.
— Ну, — начал Джулиус, — я…
— Я не вернусь, — прорычала Катя, скаля острые белые зубы. — Я отказываюсь! И если попытаешься меня заставить, я тебя убью!
Она сказала это яростно, как дракон, но Джулиус сталкивался с угрозами смерти часто, и в ее тоне не было уверенности, так что он подозревал, что Катя из Трех Сестер никогда еще никого не убивала. Озвученные подозрения могли оскорбить ее, и он сделал вид, что испугался, поднял ладони и открыл шею, показывая, что сдавался.
— Я не собирался тебя заставлять, — осторожно сказал он. — Верь или нет, я тебя полностью понимаю, и я на твоей стороне. Мне не тысяча лет, но я знаю, что такое — быть в плену ожиданий семьи. Моя мать угрожала съесть меня этим утром, если я не приведу тебя к твоей сестре.
— Так почему ты не сковал меня? — осведомилась Катя. — Что за игру ты ведешь?
— Это не игра, — сказал он. — Ты права, моя жизнь была бы намного проще, если бы я использовал шанс и сковал тебя пару минут назад. Но если бы я получил второй шанс, я принял бы то же решение, потому что передать тебя твоей семье против твоей воли и во сне — не ощущается правильно.
Теперь она растерялась.
— При чем тут это?
— Я недавно переоценил свою жизнь, — объяснил он. — Моя семья тоже считает меня неудачником.
— Я так и поняла по печати, — она посмотрела на него, но в этот раз с любопытством. — Что с тобой не так?
— Все, по словам матери, — рассмеялся он. — Скажем так, я не подхожу под ее понимание дракона.
Катя захихикала.
— Понимаю. Любой дракон, который не сковал меня, когда был так близко, явно не весь покрыт чешуей, — она посмотрела на его грудь. — Или ты в перьях?
— Смесь, — признался он.
Он не шутил, но она улыбнулась.
— Думаю, я понимаю проблему Бетезды. Ты слишком хорош, чтобы быть драконом.
Джулиус улыбнулся в ответ.
— Спасибо.
— Я не понимаю, почему ты даешь этому сдерживать тебя, — продолжила Катя. — Я — неудачница, потому что не могу колдовать, но твоя проблема — проблема отношения, а не такие ограничения. Ты пробовал просто стиснуть зубы и идти дальше?
Он вздохнул.
— Несколько раз. Было такое и прошлой ночью, когда я дал брату убедить меня проникнуть в твое старое убежище в канализации сбоку, и мы наткнулись на пруд миног. Так мы и встретили Росса.
Ее глаза расширились.
— Ты побывал в этом жутком месте и выжил? — а потом. — Погоди, два Хартстрайкера напали на Росса?
Если Джулиус и сомневался, что Катя переживала за своего шамана, ее яростное шипение в конце последнего вопроса развеяло сомнения.
— Никто не нападал на Росса, — сказал он. — Мой брат собирался, но я его остановил.
Она подняла голову.
— И ты это рассказываешь, чтобы намекнуть на мой долг?
Глаза Джулиуса расширились.
— Нет! Конечно, нет! Я даже о таком не думал, пока ты не указала только что. Вот такой из меня «хитрый дракон», и меня это устраивает. Я не хочу быть тем, кто спасает людей, чтобы давить потом на их возлюбленных.
— Но это жизнь, — заявила Катя. — Используй или тебя используют. Ты можешь хмуриться, но если хочешь выжить, будешь делать такое, как все мы.
Джулиус покачал головой.
— Я так не думаю.
Она пронзила его взглядом, но не прервала, и Джулиус поспешил объяснить:
— Когда ты ко всем, кого встречаешь, относишься как к врагу или пешке, ты не оставляешь другим варианта, кроме как ненавидеть и бояться тебя.
— И? — сказала Катя. — Лучше пусть боятся, чем любят.
— Может, в короткий срок, — признал он. — Если тебе хватит сил это выдержать. Но никто не силен вечно. Как бы хорошо ты ни использовала других, когда относишься к ним, как к инструментам, сама все готовишь к игре, которая оставит тебя в меньшинстве, одну, лишь с гадкими пешками вокруг. Это не звучит как победа для меня.
— Что бы ты сделал? — она фыркнула. — Был бы таким милым, чтобы все драконы передумали? Научил нас силе дружбы, как в гадкой сказке смертных?
— Нет, — сказал Джулиус. — Но я попытаюсь быть тебе другом. Потому что, если ты перестанешь отмахиваться и обдумаешь мои слова, ты поймешь, что нам лучше быть союзниками, а не врагами.
Это ее остановило.
— Ты был бы моим союзником наперекор своему клану?
— В том и дело, — он склонился над столом. — Мы ни с кем не воюем. Это не должен быть бой, война или игра, или как еще там ужасно драконы описывают жизнь. То, что все ожидают, что мы будем грызть друг другу горло, раз ты не хочешь возвращаться, а я умру, если не заставлю тебя, не значит, что это единственный наш вариант. Потому что мы не бездумные пешки с ограниченными движениями. Мы — драконы, и если мы объединим усилия, есть шанс, что мы превратим проигрышную ситуацию в победу для всех.