Понарошку?

– Как? – девушка вспыхнула. – Вообще?

Он поднялся.

– Вообще. Какой бы ты вопрос ни задала, он меня не устроит.

– Но это нечестно! Мы же договорились.

– Именно, – Золотов подошел к ней близко и усмехнулся в лицо. – Я соблюдаю условия.

Саша хотела вытоптать этот пол к чертям и провалиться в самый подвал. Ее взяла такая злость. И досада. И унижение. Она так легко обманулась. Просто рассчитывала на порядочность, которую подозревала у всех людей. Хотя и раньше обжигалась о подлецов.

Не в силах найти подходящие слова, девушка просто рыкнула на него и отвернулась.

– Да и зачем это вообще университетскому журналу? Глобальным СМИ мое интервью вас не сделает.

Он помотал головой и присел на парту одной ногой. Из дыры на обтягивающих джинсах торчало костлявое колено.

– Ну, разумеется, мы не «Би-би-си», – девушка никак не могла унять колючую злость, хоть и сжимала кулаки до боли. – Не твой уровень. Ты вон «Адидас» рекламируешь. «МатчТВ» в интервью отказываешь. И внимание обращаешь только на красоток типа Мироновой.

Золотов выдавил пару смешков и встал на обе ноги.

– Миронова-то тут при чем? Она тоже не Тейлор Свифт.

Саша коснулась его острым взглядом и тут же увела, будто сама порезалась. Парень смотрел на нее открыто, равнодушно, даже устало, пока ему не пришло уведомление на телефон.

– Мне пора, – он обошел ее боком и похлопал по плечу. – Долго не дуйся. Вредно для здоровья.

– Да иди ты! – Саша успела смахнуть его ладонь.

Золотов быстро скрылся за дверью.

Девушка провела головой круг, выдохнула пар и тоже двинулась к выходу. Хотела поскорее выбраться на холодный воздух. Шагала стремительно, вдавливая подошвы в пол с нажимом. Обида никак не утихала, только нарастала со скоростью. Но, выйдя в холл, она остановилась и спряталась за колонну, потому что увидела Золотова. С девушкой.

То была совсем девчонка лет восемнадцати максимум, полная, прыщавая, с жидкими волосами, далеко не Тейлор Свифт и даже не Миронова. В обычных черных легинсах и бесформенном пуховике. На голове неплотно сидела «бандитская» шапка без помпонов и каких-либо отличительных знаков.

Саша выглянула осторожно из-за укрытия и прислушалась.

– Ты – мой смысл жизни, – Золотов смотрел девчонке в лицо с улыбкой.

– Ой, все, – та махнула небрежно его шапкой и двинулась к выходу.

– Рекламу видела?

Парень ее обогнал, чтобы открыть дверь и по-джентльменски пропустить девушку.

– Ты перед съемкой траванулся, че ли? Это ж надо было постараться так себя испортить.

Золотов усмехнулся.

– Ты единственная, кто смотрит на меня объективно.

– Кто, если не я, – звучало уже за дверью.

Та вскоре захлопнулась. «И это его девушка?!» – Саша еще долго пребывала в шоке. Сразу написала подружкам. Они тоже удивились. Тоня не верила.

«Может, сестра?» – Катя, как обычно, оказалась самой сообразительной.

«Но он назвал ее смыслом своей жизни», – ответила Саша, а про себя подумала, что недавно Золотов признавался ей в другом, что смыслом жизни для него было плавание, которого его лишили. Она запуталась. Он вызывал все больше вопросов и тем самым интерес. Даже обида не разрушала то чувство увлеченности, которое тянуло Сашу к нему. Она на это бесилась, а все равно думала. Пыталась сопоставить факты, его поведение, его слова. Он то с ней заигрывал, то с Мироновой, а тут вообще оказалось, видел смысл жизни в какой-то девчонке, не самой приятной наружности.

«И че я так прицепилась к ее внешности? Он ведь может ее любить по-настоящему», – корила себя Саша по пути домой.

Из кухни несло запеченной свининой. Саша прибежала на запах. Желудок проснулся еще в подъезде и урчал ежесекундно. Мама обрадовалась такому аппетиту и поскорее наполнила Сашину тарелку макаронами и мясом.

– Я такая идиотка. Этот чемпион меня опрокинул, – пожаловалась девушка, потому что не могла держать в себе весь вихрь эмоций.

– Как? – мама присела за стол, хотя сама не ела.

– Обещал и не дал мне интервью, а я уже Лене Афанасьевне на радостях написала, что дело в шляпе.

– Негодяй, – женщина закачала головой, сгребая мелкие крошки в одну кучку на столе.

– А я влюбилась в него, мам, – Саша почти заплакала.

– Ты чего, дочь? Так быстро?

– А мне что много надо? – девушка отвернулась, но ела с аппетитом, даже большим, чем надо. Не успев прожевать первую ложку, уже засовывала в рот вторую, а куски нежной свинины буквально запихивала, проталкивая не дожеванную еду дальше в горло.

– Не торопись, – мама опустила ее руку.

Макароны посыпались в тарелку. В свинину Саша успела вцепиться зубами.

– А он, казеця, Милоновой увлекся. И ваще, возмозно, у него узе есть девуська.

– Ох, страсти, – мама улыбнулась. – Ну, ты знала, красавчики бывают такими… избалованными. Хотя бы ты попробовала и разочаровалась. Значит, быстро забудешь.

– Нет, – резко для себя ответила Саша и застыла, даже челюсти двигаться перестали. – Шамое чупое, што… я, казесся… не лазочаловалась.

Она посмотрела матери в глаза со страхом. Объемная грудь женщины медленно поднялась и сразу опустилась. Глаза смотрели ласково, понимающе.

– Эх, девочка моя, только не зацикливайся. Многие красавчики того не стоят, – она отвернулась к окну и подперла голову рукой. – По себе знаю.

– Ты тоже в кого-то безответно влюблена была? – Саша удивилась, аж проглотила за раз все, что жевала. Собственная боль сразу прошла. Любопытство ее перекрыло.

– Да. До папы. Два года убивалась по нему, хотя мы всего пару месяцев встречались, – мама так и не поворачивалась, но девушка увидела влажный блеск в уголках глаз.

– Ничего себе.

– Тоже был первый парень на деревне. Говорил, что любит меня. А оказалось, всех любил. Буквально каждую.

Саша поджала подбородок и погладила маму по плечу. Не знала, что испытывала. Одновременно и жалость, и ревность, потому что, казалось, мама не могла никого, кроме папы, любить. Еще лет пять назад она, быть может, на такое и обиделась, но теперь сама понимала, что любовь – сложная материя. И не всем везет найти сразу и на всю жизнь.

– Твой отец меня от этой зависимости спас, – мама обернулась и снова расплылась в широкой улыбке. – Вот в нем я ни разу не сомневалась. За все двадцать шесть лет, что мы вместе. Вот таким должен быть мужчина. Не давать тебе в нем сомневаться.

Саша тоже растянула рот в улыбке, но самой веселее не стало. Золотов был не из таких. Его вообще вряд ли можно было любить без ревности. Конкуренток всегда набиралось много, возможности уйти не иссякали. Наверное, потому он так легко ко всем и относился. Знал, что быстро найдет замену и не вспомнит. Саша совсем расквасилась.

На следующий день она шла в университет с тяжестью на груди. Хотела и боялась встречи с Золотовым. «Ты о себе не напомнишь, он и не заметит», – то ли успокаивала себя, то ли все еще злилась. Так и было.

Золотов не обращал на нее внимания. Сегодня тусил не в компании Мироновой, а с Никитиным и его пацанами, их на курсе было трое, кто входил в сборную. К ним в столовой присоединились девчонки из третьей группы. Там была своя принцесса по имени Диана. В красоте она уступала Мироновой, но по кокетству могла бы победить в чемпионате мира. И у нее, как положено, тоже имелись подружки-прислужницы, за одной из которых ухаживал сам Никитин.

Диана действовала откровенно. Общалась с Золотовым лично первый раз, а уже гладила его пальчиком по руке и нашептывала на ушко пошлости. Саша не знала, что на самом деле, но не сомневалась, ведь приличные вещи можно было сказать и вслух. Парня спас чих. Он весь дернулся, и соблазнительнице пришлось отстраниться. Саша зачислила очко почему-то на свой счет и чуть не расхохоталась по-злодейски торжественно.

После последней пары Саша кричала на всю аудиторию – одногруппники распределились по разным концам:

– Кто не сдал взнос на семинар по «Глобальным журналистским расследованиям», сейчас последний шанс. Принимаю теперь только налом.