Фантик

Каждое слово бьет по моим нервным клеткам. Дышать больно. Неужели и бабушка решила меня добить?

- Даже, - сиплю, выпрямляя спину, и стараюсь не смотреть в сторону матери, - если один из них на меня руку поднимает?

- Арина?!

Напротив слышится мамино шипение, от которого сердце меняет ритм, и если бы не ложка и стакан в руках, то они непременно бы затряслись. Смотрю на бабулю, которая скрипит зубами, поворачиваясь к матери. Чувствую, что сейчас начнется не самая их милая беседа, но и нападки в свой адрес терпеть нет сил. Бабушка понимает все по маминому лицу и спроваживает братьев в нашу комнату. Я сижу в таком напряжении, что все мышцы ноют. Смотрю на серебряную цепочку и крестик у бабули на шее. Концентрирую на них внимание, словно они способны спасти от скандала, который разразится с минуты на минуту. Так и случается…

Чувство вины начинает скрести, когда бабушка переходит на крик. От меня слышит лишь одно предложение о пощечине. Причина для нее, оказывается, не важна. Полина Григорьевна не терпит рукоприкладства в воспитании, как бы ребенок не провинился. Она долго работала воспитателем в детском саду, поэтому в это мгновение ее распирало возмущение, тем более виновницей была не просто тетя с улицы, а родная дочь. Не говоря о том, что пострадавшая – внучка. Я вжалась в стул и пропускала мимо ушей их слова. Перепалка длилась долго. Меня не затрагивала. Лицо матери покрылось красными пятнами. Она пыталась доказать свою позицию и переходила на крик временами, пока бабушка добивала ее своим спокойным, но грозным голосом. В конце концов, пришлось уйти в комнату к братьям. Разговор должен был состояться сугубо между взрослыми.

Я ушла.

Села за учебники, но не могла воспринимать информацию. В душе одна эмоция накладывалась на другую и заставляла губы искусывать. Это даже не волнение, а мощный и разрушающий страх. Да, мне становилось не по себе от того, что из-за меня они ругаются. Их голоса стихли, и вскоре мама появилась на пороге нашей комнаты. Спина выровнялась моментально, но нужный ей были лишь братишки. В коем веке мама сама занялась их купанием и чтением сказки на ночь. Единственное, что она сказала:

- Не засиживайся допоздна.

Дверь хлопнула, а мои мышцы расплылись по стулу. Наверное, я бы так и сидела, если бы не сообщение от Бойцова.

Украду тебя после полуночи)

Я смогла резко вдохнуть, а вот выдыхала с какими-то странными перерывами. Времени оставалось не так много, и я еще не представляла, как сбегу из квартиры…

Вместо того, чтобы учить заданный материал, захлопнула книгу и кинула в сумку. После нескольких минут ожидания около двери, на ручку которой я поместила пальцы, все же вышла в коридор и побрела в ванную. Быстро провела все процедуры и вернулась к себе, прислушиваясь к каждому шороху. Чем ближе стрелки часов подходили к двенадцати, тем сильнее начинало работать сердце. Усиленно качало кровь. Я несколько раз подходила к двери и выглядывала в коридор, убеждаясь в том, что мама и бабушка спят.

Но для побега решила использовать другой вариант. Огромную бабушкину лоджию.

Я накинула на себя спортивный костюм и тихо, как мышь, прокралась к балкону. От любого скрипа кривилась и слышала, как ребра чуть ли не хрустят от бешеного сердцебиения. Телефон завибрировал, когда я прикрыла дверь и посмотрела вниз.

- Вот и ты. Я уж думал, не появишься и придется постучать. – Вздрогнула от голоса рядом и повернула голову к источнику звука. – Люблю дома с лестницами. А ты?

Глава 22

Глава 22

POV Кирилл

Глупо. Я поступаю глупо, опрометчиво и нагло, понимая степень последствий, если нас поймают, а нас поймают. Отец может говорить много и порой не по делу, но точно не прекратит контролировать каждый шаг непутевого сына. Меня же лихорадит изнутри. Только обратно повернуть не могу. Хочу до конца. Чтобы доказать, что не изменюсь. Уже вряд ли. Перешел ту самую черту, которая раньше горела красным, означая, что туда нельзя. Табу. Теперь я здесь и смотрю на такие же безумные глаза, как мои собственные. Пылают в сомнениях, но горят от внутреннего желания устроить бунт.

- Тише. – Назад оглядывается и руки в кулачки сжимает, вызывая идиотскую улыбку. – Вдруг…

На выдохе выдает, пока я оголяю зубы и протягиваю руку. Арина не договаривает. Несколько секунд смотрит на мою раскрытую ладонь, заставляя мотор за ребрами работать не с перебоями, а вселенскими лагами, после кивает больше себе, чем мне, и я ощущаю, как к моим горячим пальцам прикасаются ее тонкие и холодные. Сжимаю на автомате. Наверное, слишком сильно, но отпускать не хочу.

Бельская задевает во мне что-то, чего сам не понимаю. Ту сторону открывает, о которой я и сам не знал. Рядом с ней возникает жуткое желание жить, а мне его не хватало. Хотя своим воспаленным сознанием я осознавал, что это временная пилюля, не способная залечить мои раны. Нет. Но эгоист просил порцию счастья. Хотя бы небольшую. Недолгую паузу среди череды дней внутренней агонии.

Аккуратно помогаю Арине спуститься по лестнице вниз. Ощущаю, как сильно она дрожит. Сам внешне спокоен, хотя по венам адреналин течет. Сомневался в том, что Фантик согласится на подобную авантюру, и сорвался с дома мгновенно, миновав прихвостней отца.

- Куда мы теперь?

Арина произносит тихо и смотрит на меня испуганными глазами, не убирая руку из моей. От этих касаний почему-то коротает сильно. Пожимаю плечами, хотя прекрасно знаю, куда ее потащу.

- Будем бродить по городу?

Ее брови удивленно ползут вверх, а я улыбаюсь. Уверенно веду за собой через дворик и старые здания. Транспорта сейчас очень не хватает, но лучше без него. Блокирую воспоминания и глубоко вдыхаю, пока девушка рядом не издает странный звук. Поворачиваю голову и смотрю на нее. Волосы шикарные ложатся на плечи и плавно стекают вниз. Вид такой, что дух захватывает, особенно в свете фонарей. Хмурюсь от едкого чувства, расползающегося с треском по грудной клетке. Оно знакомо и не знакомо одновременно. Поднимаю руки и прячу всю красоту под капюшон ее олимпийки.

- Ты, как фонарь. Привлечешь ненужное внимание. – Комментирую свои действия, пока Бельская не дышит. – Пойдем, Фантик. У нас насыщенная программа.

- Хочу знать, куда.

Стопорится, вызывая у меня шумный выдох.

- Просто доверься мне. Тебе понравится.

Переваривает. Губы смешно кусает, но кивает. Другого и не ждал. Идем через дома, покидая жилую зону. Рядом парк. До точки прибытия час пешей прогулки. Сам проверял. Веду ее. Без слов. Раньше я много говорил. Сейчас больше не вербально транслирую. По волнам, которые ловлю со стороны Арины, понимаю, что она на том же испорченном канале радио.

- Молчать, конечно, прикольно, - Бельская режет тишину, пока по тропинке шагаем, - но хочу знать…

- Хорошо. – Отрезаю ее затяжной вопрос, стараясь быть вполне любезным. – Спрашивай.

Молчит. Шаги в голове гулом отдают. Жду, чего угодно. Судя по нерешительности, вопросов у Фантика накопилось много. Главное, чтобы больную тему не затрагивали.

- Для меня мама всегда была примером. – Начинает тихо и смотрит под ноги, пока я хмурюсь, пытаясь понять, к чему мне эта информация. – Преподаватель английского в престижном учебном заведении, идеальная жена и женщина. – Усмехается. – Нашей семье все соседи завидовали. Знаешь, как это. Мы не богатые. Ничем не выделяемся. Я родителей слушала. Слова против не говорила. И тут… - Замолкает, шумно воздух в легкие втягивая. – Изменилось все. Их, будто подменили. Вместо сказки кинули в ад.

Бельская замирает. Я пару шагов делаю и останавливаюсь. Ловлю ее пристальный взгляд, который под кожу проникает. Сглатываю, не представляя, чего от нее сейчас ждать.

Глупая все-таки была затея…

Молчим.

Она первая снова шагать начинает. Немой вопрос в воздухе зависает. Чувствую себя мерзко. Делиться тем, что внутри кипит, не собираюсь. Забыть хочу. С ней. Перевариваю недолго. Достаю наушники и телефон. Врубаю там самый любимый трек. Не спрашивая, впихиваю один ей в ухо и жду реакции. Зависает взглядом в пространстве. Улыбка медленно по лицу расплывается. Киваю, смотря, как голубые глазки искрится начинают. Сердце готово убиться в кульбите от ярких вспышек, которые от нее исходят в мою сторону. Сглатываю. Отворачиваюсь и иду дальше под умопомрачительные биты, которые задают сердцу ритм.