Страница 10 из 45
Ей приходится кричать, чтобы перебить шум техники.
— Да, — опираюсь о стену, сжимая в руках шланг пылесоса, — ее зовут Людмила.
— Какое красивое имя.
— И она сама очень красивая.
— Ты обязательно должен познакомить нас.
— Обязательно
— Она где-то учится, работает?
— Лучше, бабуля, она дочка очень влиятельных и богатых родителей.
Бабушка морщится, воспитанная в духе осуждения капитализма, она порицает упоминание материального положения девушки. Считая, что это не главное.
— И если все пойдет хорошо...
— Вы поженитесь, — вспыхивает родственница.
— Я получу работу своей мечты. И смогу наконец-то жить, как хочу. Устрою тебя в лучший частный пансионат, где такие же, как ты божие одуванчики играют с дедами в домино и смеются над престарелыми бабниками, что норовят облапать медсестричек.
— Поправляя свои мочеприемники, — шутит бабушка.
И я улыбаюсь ей, обожаю ее чувство юмора.
— У вас будет много общих тем, — продолжаю я.
— От псориаза до энуреза, — снова перебивает бабуля.
— Вы будете гулять в парке, не о чем не беспокоясь.
— Не беспокоясь о том, что не успеем в туалет, ведь на нас будут замечательные памперсы для взрослых.
Смеемся вместе.
— Бабушка, ты не выносима. Ты же сама хотела, мы вместе смотрели фотографии частного пансионата.
— Больше всего я хочу, чтобы мой любимый внук избавился от одиночества.
Ухмыляюсь, глядя на любимую родственницу. Одиноким я себя никогда не считал.
— Ты просто еще не знаешь, Костик, что действительно тебе нужно. А я вот знаю, потому что прожила намного больше твоего.
Глава 11
В назначенный час прихожу в кафе. Маринина смена начинается только через час. Я замечаю ее сразу, она сидит за столом, заваленным книгами, и что-то считает на калькуляторе, покручивая ручку в руках. Бедная, ей, что, заниматься негде?
Внимание привлекает маленькое ушко, торчащее из волос. Так и хочется коснуться его губами.
Сдерживать свои желания я не привык, поэтому делаю, как мне хочется. Марина вздрагивает. Отодвигается, будто ей неприятно. В отличие от Людочки, у которой всегда укладка, словно она только что вышла из салона, волосы официанточки стянуты резинкой и находятся в художественном беспорядке.
Сажусь напротив нее, заказываю чай, махнув официантке.
Марина вздыхает, что-то чертит под линейку. Не слишком рада моей компании.
— Я болен, Мариночка, — заглядываю ей в глаза. — Понимаешь, я встречаюсь с девушкой, она мне нравится, а потом… когда все случается. Она мне почти что противна.
— Можно я курсовую доделаю? — вздыхает официанточка, равнодушно глядя на меня.
— Для меня с женщиной самое главное — получение разрядки, в то время как все остальные ценности отодвигаются на второй план. У меня разработана целая система совращения, но для того, чтобы получать радость, нужно придумывать все более изощренные способы.
— Господи, за что мне это выслушивать? Я же особо не грешила никогда, — закатывает Марина глаза, перелистывая страницы формата А4.
— Так вот, — я продолжаю, играть с ней, лаская голосом. — Эта зависимость сродни наркотической, для получения «кайфа» требуется постоянно увеличение дозы, — подношу чашку к губам и делаю глоток, свожу брови, прищуриваясь и наклоняясь чуть вперёд, хочу, чтобы она прониклась моей душераздирающей историей. — Планка поднимается все выше и выше, и вследствие постоянной гонки, теряется особенность партнерши. Неважно, какой широты душа девушки, — развожу руками и пожимаю плечами, — даже формы уже не столь важны. Я будто постоянно нахожусь в движении к некой цели, — веду плечами, жестикулируя, — достичь которую невозможно. Ведь, действительно, невозможно переспать со всеми женщинами на планете.
Она поднимает на меня глаза и откладывает линейку:
— Тебе пластырь туда приклеить? Могу ножницами чикнуть. У нас тут как раз есть такие кухонные ножницы для рыбы и мяса.
— Злая ты, — откидываюсь на спинку стула. — Я причиняю боль всем этим женщинам и мне от этого гадко, Марина, — делаю страдальческий вид, но так, чтобы не переигрывать. — Сейчас ты меня обижаешь. Прям нож в спину, — заглядываю ей в глаза, вот не кривя душой, уже на «Оскар» тяну.
— Поди сюда, — говорит она и манит меня пальчиком.
Неужто впечатлилась? Строптивая официанточка, наконец-то, идет на контакт? Моя дикарка решила совместить полезное с приятным? Скрасить наш договор горячим горизонтальным танго?
Я, воодушевившись, тянусь через стол, застываю в сантиметре от ее сладких губ. Она разглядывает мое лицо. Я тону в ее серых глазах. Все же она очень хорошенькая. Я почти не дышу. Замираю, поглощённый возникшим между нами притяжением. После того, что произошло на вписке, я все еще помню, каковы ее губы на вкус.
— Есть еще вариант — завязать на узел, Константин. Но это только в том случае, — шепчет она и, расплываясь в улыбке, смотрит вниз, — если размер позволяет.
Прыснув со смеху, она возвращается к своим тетрадкам.
— Смейся, смейся, — отодвигаюсь.
Мрачнею, снова становлюсь самим собой. Маринка что-то пишет в тетрадке, а я разглядываю ее руки, шею и губы. Все равно однажды я ее попробую. Все бабочки рано или поздно попадают в мои сети, и Мариночка не станет исключением.
— Ладно, каков твой план? — мой голос меняется, он теряет привычные, годами отработанные «кошачьи» интонации, приобретая металлические, мужские ноты.
— Мой план? Доделать эту работу и заступить на другую, — указывает она на барную стойку.
Смотрю на нее, раздевая взглядом. Она замечает, откладывая ручку в сторону. Прищуривается, будто разгадала меня.
— Странный ты человек, Озерский. То говоришь интим со мной не интересует, то набрасываешься с поцелуями и пялишься, словно я медом намазана.
Пожимаю плечами и отворачиваюсь.
— Привычка, я же говорю, что болен.
— Возможно, ты еще не встретил своего человека. Хотя, болезнь я не исключаю. Все же есть в тебе какое-то маниакальное желание отлюбить все, что движется.
Смешная она — взрослая такая, а в душе сущий ребёнок.
— Опять взялась за психоанализ, доктор Фрейд?
— Ты довольно интересный персонаж, Константин, а я весь первый курс ходила на курсы психологии.
Перевожу взгляд за нее. И тут же сажусь ровно, выпрямив спину. Голос не повышаю, продолжая говорить шёпотом.
— Идет, — бросаю Марине, — сюда идет Людочка.
— Господи, какое счастье, — зевает Мариночка, прикрывая рот ладошкой, и со скрипом прочерчивая карандашом толстую черную линию.
— Ты мне сказала, что она придет, и она пришла, — восхищенно разглядываю приближающуюся к нам блондинку, — молодец, официанточка. Так держать!
— Ты так радуешься, Озерский, — продолжает она чертить, не оборачиваясь, — что мне даже неловко. Я начинаю беспокоиться о твоих дизайнерских брюках. Ты часом кучку не навалил от счастья и предвкушения встречи с женщиной мечты?
Перевожу взгляд с Людочки на Марину, которая широко улыбается.
— Фу, Марина, твой сарказм неуместен. Мы оба знаем, что я просто иду к своей цели.
Любуюсь дочкой Потапенко в стильном платье песочного цвета. Длинная юбка, красиво очерчивает стройные ноги.
— Сижу.
— Что? — снова перевожу взгляд с Люды на Марину.
— Ты сидишь, а вот цель идет к нам, виляя задом.
— Ты просто завидуешь.
— О да! — утыкается Марина в тетрадку, равнодушно продолжая. — Просто дохну от зависти. У тебя случайно в похоронке знакомые не работают? Скоро мне понадобится.
— Молчи и улыбайся, — шикаю на нее, настороженно поглядывая по сторонам, — по плану ты счастлива рядом со мной.
— Так счастлива, что аж есть захотелось.
— Привет, ребята, — наконец достигает нашего столика красивая блондинка.