Наследие

— Знаю, но лучше помоги Элеоноре. Я подожду, — произнесла она, улыбнувшись мне в ответ.

— Хорошо, рубин мой. Всё спасибо, я убежал.

Быстро перекусив, я уехал в сторону особняка дядя. Добрался я быстро, припарковав машину. Я направился сразу в клинику. Войдя внутрь, я шёл по длинному коридору в кабинет дядя. Кабинет его была почти в самом конце коридора. Я постучался в дверь. Услышав войди, открыл дверь. Внутри меня уже ждала Элеонора и дядя. Посмотрев на лицо дяди, которое ничего не выражало. Я ничего не мог понять.

— Дядя, что скажешь мне? — спросил я, строгим голосом.

— Сынок, ей крупно повезло, что ты такой ответственный человек. У нее правда вирус, но слава богу, его можно вылечить, и мы уже начали лечение, — ответил Витторио, читая результаты, которые они собрали за вчерашний день.

— Что насчёт заражения?

— Тут дело вот в чём, заражение произошло во время попадания пули в тело. Но сделав операцию, они не сразу заметили вирус. Они не сказали ей ничего потому, что им невыгодно распространяться. Хотя эту болезнь можно вылечить полностью за определённое время, если конечно организм человека крепкий. Элеонора останется тут, так что переживать тебе не стоит насчёт больницы. Они ей давали лекарства не такие эффектные, как есть у меня. Так что тебе решать, что с ними делать, — говорил мужчина, серьёзно смотря на племянника, который очень внимательно всё слушал.

Я понимал всё, что он мне говорит. Не зря в детстве таскался за дядей в клинику.

— Ей гулять можно будет?

— Эй, я же тут, Алессио, — сказала тихим тоном, Элеонора. Я даже не удостоил её вниманием и взглядом своим. Я был зол внутри на неё.

— Я с тобой потом поговорю, — рявкнул я на девушку.

Девушка не стала лезть на рожон, видя, что я не в духе. Она опустила голову, слегка обидевшись на меня.

— Свежий воздух — это хорошо, так что можешь пока тут с ней ходить гулять. Сегодня вечером мы начнём лечение.

— Спасибо, дядя. Я рад, что у моей мамы есть такой брат, который в беде не оставит и поможет.

— Что ты, сынок. Сейчас главное, чтобы она поправилась полностью.

— Элеонора, пойдём нужно поговорить, — сказал я, в голосе звучала грубость и злость.

Она молча поднялась и направилась за мной. Выйдя на улицу, я повернулся к ней лицом.

— Скажи, ты каким местом думала? Почему сразу к дяде не поехала. Чего ты боялась? Осуждения или чего? Ты хоть понимаешь, что могла умереть, а я даже не узнал бы об этом. Ты дура, Элеонора, — грозно кричал я.

Она так испугалась, что у неё из глаз потекли слёзы. Зная, что поступила опрометчиво, по отношению ко всем. Ведь родители говорили ей о дяде Витторио, но она не хотела его тревожить. И даже сейчас слушая мои крики, то, как я беспокоюсь о ней, ей стало ещё хуже на душе.

— Прости меня, Алессио. Я не хотела его беспокоить.

— Ты дура, он бы уже давно тебе назначил лечение. Сколько месяцев назад ты прооперирована? — злобно прошипел я, смотря на Элеонору.

— Четыре месяца, — тихо произнесла она, опустив свой взгляд на свои ноги.

— Что?

Меня бомбануло конкретно, ударив с ноги по машине, со всей злости. Оставив приличную вмятину на боку. Элеонора кинулась ко мне в объятия. Но я лишь оттолкнул её, смотря на неё свирепым взглядом.

— Ты четыре месяца скрывала от меня это? Ты могла мне всё рассказать, но умолчала. Я что, по-твоему, худший друг, который бы отвернулся от тебя. Я не понимаю, Нора.

— Я боялась, прости. Мне было страшно.

Она опять обняла меня. Но, сейчас я был так зол, что её объятия меня не успокаивали.

— Да, боялась. Ты прекрасно знаешь, что я любого уничтожу, если из моей семьи хоть один человек пострадает. А ты так глупо поступила со мной. Завтра я приеду, пойдём гулять. Сейчас мне не когда. И подумай, насчёт того, что ты меня прежде всего обидела. Я тебя всё время защищал, а ты что сделала. Уничтожила нашу многолетнюю дружбу. Я тебе доверял всё. А ты? — кричал я, держа её за плечи.

Отпустив её, я сел на капот машины, тяжело дыша. На груди было так хреново, что хотелось кричать от этой боли. Она хотела упасть на колени, но я ей не позволил.

— Алессио не надо, прошу. Я просто боялась, я не знала, как тебе это сказать. Прости меня, — захлебываясь от слёз, умоляла простить её.

— Жди меня завтра, — это были мои последние слова, сказанные ей в лицо.

Я сел в машину и уехал, оставив Элеонору, на улице со слезами на глазах. Я был в бешенстве, я гнал на такой скорости, что не один полицейский, не станет меня останавливать. Мне было больно, что лучшая подруга, четыре грёбаных месяца, скрывала болезнь, ранение. Сложно было себя взять в руки, когда тебя ранят самые близкие люди.

***

Элеонора от бессилия упала на колени. Смотря со слезами на глазах, как удалялась машина лучшего друга. Витторио слышал всё, что кричал племянник. Он не стал вмешиваться, пока он не уехал. Выйдя на улицу, он поднял её с коленок.

— Пойдём, дочка. Он перебесится и всё будет хорошо. Он просто очень переживает. Не бери в голову, — говорил он, уводя её в палату.

— Дядя, я не хотела, его беспокоить и вас тоже. Думала, что сама справлюсь, но… — всхлипывая, произносила она, даже не закончив фразу. Слёзы душили её, скатываясь капельками по щекам, капая ей на платье.

— Всё будет хорошо, не переживай. Он отойдёт.

Витторио дал ей успокоительное, выпив она легла на кушетку. Закрыла глаза, она вспомнила, тот день, когда, призналась родителям.

***

Воспоминания 2 месяца назад.

После операции прошло 2 месяца, она старалась тщательно срывать огромный шрамы на своем теле. Пули, вошедшие ей в спину, изуродовали кожу. И только одна была опаснее всего. Именно, та пуля, которая была заражена. Но, в один из дней, Орнелла увидела на спине дочери шрамы и в ужасе рассказала Леоне. Вечером за ужином, Леоне внимательно смотрел на дочь. Не понимая, почему она молчит. Не выдержав, он всё же спросил:

— Дочка, не хочешь нам с мамой рассказать о чём-нибудь, чего мы не знаем?

— Нет, а что? — удивлённо спросила она, смотря на родителей. Она заметила тревожность в глазах родителей.

— Дочка, скажи откуда у тебя эти ужасные шрамы на спине? — спросила Орнелла, дрожащим голосом. Она сдерживала свои слёзы, как могла. Она боялась представить, что случилось с их дочерью.

— Мам, пап. Я…я не хотела вас пугать, в одном из моих путешествий. Меня и многих других людей расстреляли. Я чудом осталась живой. Но, меня заразили вирусом, каким врачи не говорят.

— Что? — воскликнул Леоне, соскочив со своего стула. Он не понимал, как такое может произойти.

Орнелла схватилась за своё сердце, ей стало плохо, услышав такое. Этого она и боялась услышать от дочери. Материнское сердце не обманешь.

— Два месяца, я скрывала от вас, чтобы не беспокоить.

— Ты сейчас же, едешь к Витторио, он врач поможет, — грозно сказал Леоне.

— Нет, я лечусь. И его беспокоить не буду. Всё будет хорошо.

— Алессио знает? — спросила мать, со слезами на глазах.

— Нет, и вас прошу никому об этом не говорить. Не нужно тревожить всех из-за пустяка. Особенно Алессио.

— Что? Из-за пустяка? Ты дочка, дура. Мы все тебя любим, но это уже слишком, — возмущал отец, измеряя нервно шагами столовую.

— Я сама разберусь с этим.

Это были её последние слова, перед тем как она на два месяца уехала в другую сторону. Потом выяснилось, что на неё объявили охоту и она вернулась в родной город. Она решилась, рассказать всю правду своему лучшему другу.

***

Я приехал на то место, где когда-то в мой день рождение. Я потерял отца, как мы все считали. Выйдя из машины, я просто заорал во все горло, высвобождая всю свою злость и ярость. Меня словно обухом ударили, в тот момент, когда он узнал всю правду об болезни подруги. Закончив себя истязать. Я набрал номер парней.

— Дружище, ты не забыл, что тебе завтра на учёбу? — послышался голос, на том конце провода. Это был Нэйт.

— Парни, я задержусь.