Страница 17 из 81
Я сжалась в испуге и только сейчас осознала, чем на самом деле грозит Джонасу разоблачение его «спасительной» миссии в отношении меня.
Только он и я знаем, что у наших поцелуев нет и не может быть будущего. Только мы понимаем, что он просто передает мне энергию…
А Владин не знает и не узнает. Хотя… ради своей безопасности Джонас мог бы и перед кузеном разоблачить меня. Впрочем, он не станет этого делать. Джонас не подлец. Он будет верен своему слову.
Но что же теперь будет с ним???
Джонас поднялся на ноги медленно и с виду очень спокойно. Выровнялся, прямо и твердо посмотрел кузену в глаза. Я затаила дыхание.
— Это не твое дело, Владин, — процедил он сквозь зубы, выражая свое глубочайшее презрение к его интригам. — Не лезь в мою жизнь…
— О!!! Какие мы грозные! — тонкие губы Владина растянулись в саркастической усмешке. — Боюсь, братец, сейчас ты не в праве мне указывать. Я долго этого ждал — твоего падения! Все время задавался вопросом, ну не может же быть такое, чтобы наш великий неповторимый наследник рода был настолько безупречен, как о нем говорили! Я не верил! Все люди испорчены! Все до одного, без исключения! И ты тоже!!!
Глаза интригана заблестели, лицо раскраснелось — видимо, его прорвало. Видимо, он очень давно сдерживался…
— Селий, мы уходим! — голос Джонаса звучал жестко и твердо.
Я подскочила, больше не испытывая ни слабости, ни дрожи, и рванула вслед за Джонасом, который уже уверенным шагом направился к выходу.
— Тебе не сбежать! — бросил Владин вдогонку. — Ты проиграл, Джонас!!!
Голос его сочился ядом и глубочайшей ненавистью, которая, словно змея, наконец-то показала свою отвратительную шипящую морду.
Но Джонас, вдруг схватив меня за запястье, выдернул из комнаты и потащил за собой по коридору, ничуть не смущаясь того, что на наши сцепленные руки странно косились остальные гости Дома Утех.
Вот так мы и выбрались на улицу, где Джонас тут же нашел свободный экипаж, затолкал меня вовнутрь, назвал возничему адрес и только после этого устало откинулся на потертое сиденье.
На меня не смотрел.
Замер и полностью ушел в себя, и только глубокая морщина между бровей выдавала его глубочайшее напряжение.
Я почувствовала себя виноватой. Ну вот, уже и Джонасу испортила жизнь! А ведь я просила меня отпустить!!!
Во свете этих неприятностей его страсть, проявленная в поцелуях, была тут же забыта и погребена под тоннами тревоги и волнения.
В резиденции родителей Джонас бесцеремонно затолкал меня в мою спальню и, не сказав ни слова, ушел к себе.
Я поспешила помыться, поменяла одежду и даже забралась в постель, но отделаться от тревоги так и не смогла.
Это не просто проблемы Джонаса. Это в первую очередь мои проблемы. Может, если я все-таки сбегу, у него все наладится?
Или же… мне нужно признаться Владину, что я девушка, и тогда его обвинения полностью потеряют силу? Ну притащил Джонас подружку в облике парня. Ну целовался с ней в Доме Утех, и что?
Джонасу от этого ничего не будет, а вот мне…
А вот мне ничего хорошего не светит.
Наползли сомнения, голову сдавило непонятной болью напряжения, и я устало закрыла глаза. Даже не заметив, я провалилась в тяжелый, беспокойный сон…
***
…Ночь. Мы с Баилем идем из Дома Утех в обнимку, как два заправских пьяницы — все-таки выпили бутылку вина, которое оказалось очень даже крепким и ядрёным.
Баиль необычайно улыбчив, и я счастлив вот так проводить с ним время. С ним всегда хорошо. С ним ощущается полнота жизни…
— Слышишь, Баиль! А у тебя в твоем королевстве были друзья? — мой голос звучит вяло, беспечно, но внутри я слегка волнуюсь, задавая этот вопрос: не хочу, чтобы у него был кто-то дороже меня. По-детски? Ну и ладно!
Эльф мгновенно посерьезнел и ушел в себя.
— Да, был у меня однажды друг, — наконец проговорил он печально, и от меня не ускользнуло это красноречивое слово «был».
— И? — осторожно продолжил я.
Баиль глубоко вздохнул.
— Он умер. Еще в детстве. Погиб во время нападения ва…
Баиль вдруг споткнулся на последнем слове и резко замолчал, но я уже догадался. Нападение вампиров, конечно же!
Я замер. Непроизвольно. Мне стало неловко, неприятно, но я быстро справился с чувствами и сделал вид, что ничего не заметил.
Но от эльфа все это не ускользнуло: он уже очень хорошо меня знал.
— Ты тут не при чем… — выдал он, смотря перед собой и продолжая идти вперед по утоптанной широкой дороге города людей. Он все еще обнимал меня за плечи, а я все еще обнимал его за талию, но мне вдруг захотелось отстраниться.
Мой народ наделал много зла. После знакомства с Баилем я понял это очень хорошо. Козни, коварство, жесткое истребление других народов, в частности эльфов. Все это было пятном позора и на мне тоже. Ведь я один из них…
Я все-таки дернулся, чтобы отойти, но эльф неожиданно не отпустил меня. Мы остановились.
— Не нужно, Родерик… — проговорил он, все еще пряча от меня взгляд. — Я… ни в чем не виню тебя…
— Я знаю, — поспешно ответил я, и мой голос прозвучал с отчетливой горечью. — Я не сомневаюсь в твоем расположении ко мне. Просто… мне самому тяжело осознавать, что мой народ… он такой, понимаешь? Я чувствую себя грязным!
И в этот момент Баиль наконец-то повернул ко мне лицо. Потом стремительно схватил за плечи, буквально встряхивая, и я понял, что он сейчас необычайно… огорчён.
— Не смей так думать, Родерик! Не смей! Ты… — он заколебался, то ли подбирая слова, то ли смущаясь, — ты… самое лучшее, что случилось со мной в жизни!
В синих глазах решительный блеск — то ли от выпитого, то ли от бурных эмоций, но на меня вдруг начинает наползать… радость.
Он впервые так эмоционально и открыто заявил мне, что я ему важен. Что я не просто вынужденный его спутник, которого он должен терпеть в силу обстоятельств. Что я не просто очередной нахлебник, которого он поит собственной кровью из-за своего великого благородства. Да, он говорил, что мы семья и все такое, но я… до конца так и не верил, что нужен ему сам по себе.
Ведь мне нечего ему предложить! Это Я пользуюсь им, как вещью: пью его кровь, вытягиваю энергию, наслаждаюсь его присутствием, разговорами, взглядами.
Я просто потребитель. А он… благороднейший из существ.
Но сейчас он прямо заявил, что я — даже не представляю почему — для него «лучший».
Я засмеялся. Как пьяный. И как счастливый. А потом подался вперед и крепко его обнял.
— Спасибо, Баиль… — прошептал я. — Ты тоже… делаешь меня счастливым…
На небе сияла одинокая луна, которая была не в состоянии встретиться с недосягаемым солнцем, а мы больше не были одиноки в этом мире. У меня был друг, любовь которого я ценил даже выше женской любви. Как бы мне хотелось не расставаться с ним никогда! И если мы однажды переродимся снова, я хотел бы, чтобы мы опять были друзьями…
… Неповторимый момент радости был неожиданно нарушен надрывным криком ужаса, донесшимся из соседней улочки.
Я вздрогнул и отстранился, оглядываясь по сторонам. Да, похоже, мы забрели в какой-то бедный квартал, потому что вокруг вполне очевидно в сумерках лежала деревня.
Мне в ноздри резко ударил металлический запах крови, и крик — женский, истошный — снова повторился.
Баиль схватил меня за руку и потянул вперед.
— Там происходит что-то очень нехорошее! — выкрикнул он. — Скорее! Мы должны помочь!
Вечно благородный и жертвенный Баиль!
Я рванул следом, чувствуя себя ничтожным рядом с ним, ведь я собирался просто пройти мимо.
Нам хватило минуты, чтобы приблизиться к жилищу, из которого как раз вывалилась группа вооруженных мужчин.
Разбойники!
В руках они держали награбленное — в основном продукты, нехитрую утварь, а вот у одного через плечо была перекинута девочка, которая кричала и била кулачками злодею по спине.
Увидев нас, грабители замерли, но всего на мгновение, а потом двое, в руках которых поблескивали длинные тесаки, угрожающе двинулись на нас.